Сезон огненных дождей - Олег Шовкуненко

– Вы думаете, за три дня я еще не наотдыхался? – Огюст Моришаль поерзал на сетчатом сиденье. – Ох, с каким удовольствием я бы сейчас выбрался наружу и прогулялся пешком!

– Нельзя. У нас приказ как можно скорее добраться до лагеря. – Ящер хотя и лежал на полу, но как-то весь подтянулся и подобрался. – Я обещал Великому Мастеру.

– Я тоже, – Огюст лениво потянулся, да так и застыл с поднятыми вверх руками. – Хризик, а откуда такая точность?

– Это вы о чем?

– Как вы узнали, что до лагеря, оставленного «Призраком», три часа, да еще и сорок семь минут? Насколько я помню, нам был известен лишь квадрат поиска.

– Сейчас мы идем по маяку, а значит, имеем точные координаты и направление.

– Какой еще, к дьяволу, маяк?! – корсиканец решительно ничего не понимал, но сердце его тревожно екнуло.

– Примерно час назад получен наводящий сигнал из лагеря. Очень кстати. Теперь мы не будем брести вслепую.

– Кто принял сигнал? Почему мне ничего не доложили? – Моришаль чувствовал, как волна беспокойства неудержимо перерастает в цунами.

– Сигнал принял я сам. – В голосе Хризика послышалось раздражение. – Это произошло во время моей вахты, в то самое время, когда вы спали. А почему не доложил? Извините, а почему я должен кому-то докладывать? Кто здесь командир? Все должны докладывать мне!

Капитан не нашел что возразить. С точки зрения субординации Хризик прав. Но с другой стороны… нэйджал ни черта не соображает в делах войны. Понятия «дезинформация», «предательство», «засада» – для него лишь слова из далекого, покрытого пылью веков прошлого. Беспокойство человека каким-то невероятным образом передалось двуногому зеленому ящеру, а может, он и сам кое в чем сомневался. Однако решение принято, и Хризик постарался его объяснить:

– Я уверен, что мы ловим именно сигнал «Призрака». У каждого из кораблей с планеты Земля, то есть с вашей планеты, имеется свой идентификационный код, которым метятся все сообщения. Полученный сигнал я проверил по бортовому слиту, или как там у вас?.. компьютеру. Сомнений нет, он маркирован кодом «Призрака». Правда, немного странно, что координаты, определенные Мастером, и координаты пеленга отличаются почти на восемьдесят ваших земных километров. – Хризик на миг задумался, однако затем вновь обрел уверенность. – Но расхождение ничего не значит. Правильность нового курса подтвердила лично доктор Дэя. Я говорил с ней во время сеанса связи.

Фух! – часть груза свалилась с плеч Моришаля. Если лурийка подтвердила происхождение сигнала, значит, это не подстава. Однако как же быть с режимом радиомолчания? Маяк, как и переговоры, ничего не стоит засечь. Огюст Моришаль не знал, кого командир «Призрака» оставил в лагере за старшего. Но кого бы ни оставил, это все равно офицер, и не просто офицер, а старший офицер разведки. И что, этот самый супер-пуперпрофессионал дал такого маху? Не может быть! Как бы переубеждая самого себя, капитан покачал головой. Должно быть, тут есть какие-то чисто технические тонкости, о которых Моришалю еще не известно.

– Хризик, как вы полагаете, кроме нас, кто-то другой может принимать этот сигнал? – Капитан резонно решил, что если уж подкованный на все четыре лапы командор не ответит, то остальные товарищи по спасательной шлюпке и подавно ничего знать не могут.

– Исключено. – От возмущения шейный гребень ящера начал подниматься. – Вы думаете, я бы стал контактировать по общему каналу? Нас вызвали по лазерной коммуникационной станции.

Ах, вот оно что! Значит, вызвали нас, а не мы их. «Головорез» на всякий случай решил запомнить этот факт. Запомнил и тут же двинулся дальше:

– Лазерная станция? А каков радиус действия лазерной станции?

– Откуда я могу знать радиус действия лазерного коммуникатора землян? – Хризик не почувствовал беспокойства, скрытого в словах Моришаля. Для нэйджала это была болтовня, с помощью которой пассажиры обычно коротают томительные часы путешествия. Он продолжал валяться на полу, лениво похлопывая хвостом по решетчатому металлу.

– И все же, сколько это может быть? – Бывалый солдат не мог себе позволить роскошь беспечного времяпровождения.

– Теоретически дальность действия ограничивается мощностью установки и поглощающими свойствами среды. Ну и, конечно же, главное условие – прямая видимость между передатчиком и приемником.

– Сейчас до лагеря около двухсот километров. Ну, а когда вы в первый раз установили контакт, было еще больше. Думаете, на таком расстоянии можно обеспечить прямую видимость?

– А почему нет? Они расположились у подножия небольшого скалистого плато. Если поднять установку хотя бы на триста метров… – Ящер прикрыл свои выпученные глаза, делая какие-то вычисления. – Да, точно! Учитывая сложность рельефа и кривизну поверхности планеты, триста метров вполне достаточно, чтобы мы оказались в зоне досягаемости.

Эксперт высказал свое мнение, и капитану нечего было возразить. Итак, Огюст Моришаль получил ответы на все свои вопросы. Не осталось ни одного скользкого места, внушающего подозрение. И скорее всего, следует поблагодарить судьбу… ну, или находчивого начальника лагеря. Без лазерной наводки их планетоход еще долго кружил бы по огромному квадрату. Прочесать его, это вам не шутки, это еще как минимум три, а то и четыре дня изнурительных поисков.

Последующие три часа оказались для землянина настоящей мукой. Наверное, наступил тот предел, когда человеческое тело и человеческие нервы уже не в силах переносить пытку неподвижностью и бездеятельностью. Если бы Моришаль был заключенным, заживо замурованным в каменном мешке карцера, то он почти наверняка кинулся бы голыми руками крушить дверь. И горе тому, кто рискнул бы усмирить взбесившегося «головореза». Однако пока до тюремной камеры дело не дошло. Все, кто окружает Моришаля, – мирные существа, которым ничуть не легче, чем ему самому. Но делать что-то просто необходимо. Болтать с Хризиком? В который раз вспоминать прошлое и гадать, что и когда сделано не так? И первое, и второе – полностью бесполезное занятие, причем уже порядком поднадоевшее. Пожалуй, есть только одно спасение. Моришаль остановил взгляд на пилотском кресле. Конечно, вахта сейчас не его, но…

– А ну, приятель, притормози. – Подковыляв на затекших ногах, Огюст встал рядом с харририанином, который лишь полчаса назад принял управление планетоходом.

Естественно, абориген Агавы ничего не понял. Он вперил в капитана свои черные немигающие глаза и что-то булькнул на фа-хри.

– Стоп, я сказал!

От окрика харририанина вдавило в кресло, как будто планетоход вдруг начал разгон до первой космической скорости, никак не меньше. Конечно, капитан не надеялся, что его поймут и на этот раз, но он прекрасно помнил, что фа-хри – язык скорее эмоций, чем слов. А эмоций у Огюста в настоящий момент накопилось хоть отбавляй.

Сработало. Водитель резко остановил машину и почти сразу же отдернул руки от джойстиков управления, так, словно пластиковые рукояти вдруг превратились в ядовитых змей.

– Спокойно, дружок. – «Головорез» с самым миролюбивым видом положил харририанину руку на плечо. – Дальше поведу я. – Моришаль жестами продемонстрировал, как именно он собирается это делать, а затем решительно ткнул пальцем себе в грудь.

Понял водитель или нет, капитан не знал. Если не понял сейчас, то поймет потом. Огюст бесцеремонно стащил экс-пилота с его рабочего места и легонько подтолкнул в глубь салона. Иди, мол, и не путайся под ногами. Когда руки стиснули мягкий пластик рычагов управления, землянин осознал, что именно этого ему и недоставало. Капитан привык самостоятельно прокладывать свой курс, а не безмятежно ждать, когда за него это сделают другие.

Красная пустыня, по которой они тащились все эти бесконечные дни и к которой уже начали привыкать, вдруг неожиданно закончилась. Взглянув через лобовое стекло, Моришаль с удивлением увидел грязно-желтые камни, среди которых время от времени попадались такие же серо-желтые островки то ли высокой травы, то ли низкого кустарника. Типично азиатский пейзаж. Очень похоже на Афганистан или север Ирака. «Головорезам» пришлось немало повидать на своем веку. Есть с чем сравнивать.

Согласно навигационной схеме, до лагеря оставалось не более четырех километров. Интересно, а почему командир «Призрака» выбрал именно это место? Моришаль вспомнил покойного майора Майкла Шелтона. Опытный был и грамотный офицер. В разведке не первый год. Значит, и выбор он сделал не с бухты-барахты.

Управление гусеничной машиной в относительно ровной каменной долине не требовало особого внимания и концентрации. Именно поэтому Огюст Моришаль позволил себе отвлечься и включить голографическую карту района. Миниатюрные зеленоватые горы с накинутой поверх них сеткой координат засветились в сантиметре над пультом управления.

Почему здесь? – капитан задавал себе все тот же вопрос. Нет, против скального массива на севере экваториального континента Моришаль ничего не имел. Глухое местечко. «Головорез» наверняка и сам бы остановил свой выбор на этом районе, но вот сама точка… Капитан задержал взгляд на маленьком красном огоньке, отмечавшем месторасположение лагеря. Место, где сиял заветный маяк, напоминало небольшой залив, который крутым полумесяцем окружали пугающего вида отвесные скалы. Вход в каменистую бухту казался довольно гладким. Ни единой возвышенности или какого-либо крупного естественного укрытия, где защитники лагеря могли бы занять оборону в случае нападения. Чем больше Моришаль присматривался, тем больше ему не нравился этот «живописный» уголок. Почему-то на память пришла серая угрюмая стена, напротив которой обычно выстраивается расстрельная команда.