Системный Творец II - Александр Сорокин

Его слова попали точно в цель. Да, зачем мне рисковать и лезть на рожон, если у меня уже есть Система? И её нужно скрывать. Ведь я отлично помнил слова Арраса о запрете «Творцов», которым я, скорее всего, и являлся. Если инициация — это официальный, имперский путь обретения силы, то моё положение было незаконно. Я был самозванцем, еретиком от системы. Показывать кому-либо, что я уже встал на Путь — причём не на один! — было бы чистым самоубийством.

— Понял. — тихо сказал я. — Спасибо, Орн. Я и не собирался.

— Вот и умница. — старик заметно расслабился, и даже улыбнулся. — Живи спокойно, тренируйся, ремесло осваивай. У тебя вся жизнь еще впереди.

Его рассказ дал мне пищу для тяжёлых размышлений. Выходило, что местные научились как-то подключаться к Системе. Но что-то мне подсказывало, что наши способы сильно отличались. И моя «ересь» могла стоить мне жизни, если её раскроют. Решение созрело мгновенно и окончательно: я буду молчать. Не проходить инициацию, изучать свою силу тихо, ничем не выдавая своего истинного потенциала.

— Ладно, хватит о грустном! — Орн вдруг оживился, смахнув мрачные мысли. — Иди-ка за мной, поможешь кое-что проверить.

Он повёл меня в свою мастерскую. Сегодня был последний день подготовки перед официальным открытием, и старик хотел устроить генеральную репетицию.

— Вот, смотри. — он с гордостью провёл рукой по верстакам, что были старательно вычищены и приведены в порядок. — Этот — для грубой обработки, снятия коры, придания основной формы. На нём же можно и прессовать, видишь, тиски мощные. Этот — для тонкой работы, резьбы, шлифовки. Тут свет лучше падает. А вот этот, угловой, — для сборки, склейки, нанесения лаков. К каждому свой подход нужен.

Он говорил увлечённо, показывая мне все уголки своего возвращённого царства, объясняя назначение каждого приспособления, каждой полки. Это был не просто осмотр, продолжение моего обучения. Орн вкладывал в меня душу, передавая крупицы своего мастерства: какую породу дерева лучше выбрать для рукояти топора, а какую — для тонкой инкрустации, как чувствовать напряжение в волокнах, чтобы заготовка не треснула при сушке, как подобрать смолу, чтобы она не теряла эластичность на морозе.

Я слушал, кивал, старался впитывать каждое слово. Это было бесценно. Но сквозь голос старика пробивался другой, навязчивый и тревожный. Шёпот из-под земли. Я снова видел тёмный зал, пульсирующее зловещим светом дерево, извивающиеся щупальца ветвей. А вдруг прямо сейчас оно начнет извергать из себя тварей? А вдруг тоннель уже кишит монстрами, которые выползают на поверхность и вскоре обрушатся на ничего не подозревающий город? Мысль о том, что я оставил там смертельную угрозу, грызла меня изнутри, не давая сосредоточиться.

Орн, обладавший поразительной чуткостью, заметил мою рассеянность.

— Что-то ты сегодня витаешь в облаках, мальчишка. — сказал он, перестав возиться с набором резцов. — Мысли где-то далеко. Беспокоишься о чём-то?

— Да так. — смущённо потупился я. — Воспоминания одолевают.

Старик внимательно посмотрел на меня, но делать вид, что верит, не стал. Однако не полез в душу.

— Ладно. — вздохнул он. — На сегодня, пожалуй, хватит. Всё готово, я доволен. Осталось пару демонстрационных безделушек на скорую руку смастерить, чтобы было что народу на открытии показать. Иди отдыхай. Ты и так сегодня много работы проделал.

Я кивнул, поблагодарил его и вышел, чувствуя себя немного виноватым за свою ложь. Но другого выхода не было.

Дойдя до дома, я не стал отдыхать. Адреналин снова застучал в висках. Я быстро собрал всё необходимое: факелы, кресало, флягу с водой. Мысль о дереве не давала мне покоя. Я должен был вернуться. Должен был что-то предпринять.

Спуск в подвал заброшенного дома показался ещё более мрачным и зловещим, чем в прошлый раз. Воздух был спёртым и тяжёлым, пахнущим не просто сыростью, а той самой, сладковатой гнилью. Я зажёг факел и, стиснув зубы, шагнул в тоннель.

Дорога до зала промелькнула как одно мгновение, и вот я замер на его пороге.

На первый взгляд всё было так же, как и прежде. Дерево стояло в центре, его ветви-щупальца медленно и лениво извивались в полумраке. Но кое-что изменилось. Вокруг него, на потревоженной земле, копошились крысы. Заражённые твари. Они поедали «Гнилые побеги», которые не успел уничтожить Мимио, и… своих мёртвых сородичей. Тела крыс, которых я убил в прошлый раз, уже начали разлагаться, наполняя воздух тошнотворным, трупным запахом. Картина была отвратительной и жуткой.

По всей видимости в прошлый раз я перебил не всех тварей. Часть из них разбежалась, или изначально была где-то в другом месте, а теперь вернулась на свою «кормовую базу». Да и эту вонь от трупов никак нельзя было здесь оставлять, она могла привлечь внимание с поверхности.

Подойдя поближе, в зону действия ауры дерева, она активировалась, а я вернулся назад, в узкую горловину тоннеля. Старая тактика сработала как часы. Крысы, защищая свою пищу и хозяина, ринулись в атаку и наткнулись на мой топор. На этот раз я был собран и хладнокровен. «Боевое Чутьё» и «Боевой Размах» работали в идеальной связке. Я не допускал их до себя, методично выкашивая одну за другой. Через несколько минут последняя тварь затрепыхалась у моих ног.

Теперь мне предстояло разобраться с последствиями. Вонь от разбросанных повсюду туш была невыносимой. Их нужно было убрать. Но куда? Выносить на поверхность — слишком долго и рискованно. Немного подумав, мне пришла в голову мысль. Эти крысы… они же были отмечены Системой! Они были «предметами» в её понимании! А значит…

С затаённой надеждой я дотронулся до ближайшего трупа и мысленно скомандовал: «В инвентарь!».

И — о чудо! — туша бесследно исчезла, а в уголке моего системного зрения появилась новая иконка: «Тушка заражённой крысы ×1». Эврика! Я принялся лихорадочно бегать по залу, трогая все трупы. «В инвентарь! В инвентарь! В инвентарь!». Через пару минут зал был идеально чист. Ни трупов, ни новой вони. Только тёмные пятна на земле да пульсирующее в центре дерево.

Я с облегчением выдохнул. Одна проблема была решена. Но главная — оставалась.

Я снова подошёл к дереву, вызывающе ступив в зону досягаемости его щупалец. Они ожили, зашевелились, потянулись ко мне. Я принял боевую стойку, готовясь повторить вчерашнюю попытку пробиться к стволу. Но на этот раз всё пошло не так.

Дерево словно училось. Его атаки стали быстрее, точнее, более скоординированными. Ветви работали не поодиночке, а настоящим частоколом, атакуя с разных сторон, заставляя меня отбиваться одновременно от трёх-четырёх ударов. Я едва успевал парировать, отскакивать, уворачиваться. Пробиться вперёд не удавалось. Сделав два шага, я был