Пираты с озера Меларен - Сигфрид Сивертс

— Девушка — это неплохо, — заметил Расмус. — Может быть полезна, хоть об этом даже не подозреваешь.

Теперь надо было дождаться сумерек; они не могли пойти на фабрику, пока не стемнеет. Да, они надумали пойти туда.

Да и здесь, внизу, у станции, им нельзя было примелькаться. Они поднялись в лес и вытянулись на уютном, обогретом солнцем каменистом холме, чтобы хоть немножко подзагореть и прикрыть свою бледность. Солнце приятно грело лицо, и друзья чуточку вздремнули, они ведь не спали даже ночью.

После полудня им снова захотелось есть, но в кошельке было пусто. Может, Соня чем-то им поможет, она была необычайно добра к ним. Никто не видел, как они выходили из леса, это хорошо. Да и у станции народу было не так уж много, время было послеобеденное, и лавки были пусты.

День был теплый, многие двери стояли распахнутыми настежь. У часовщика тоже было открыто, и, проходя мимо, друзья увидели, как он протянул руку к телефонной трубке и на миг отвернулся. Расмус сунул в дверь свою красивую прогулочную трость, с ручкой в виде крюка, и подтянул к себе нарядно упакованную коробку, стоявшую на прилавке. Это произошло молниеносно. Часовщик снова повернулся лицом к двери, но оба господина уже прошли мимо витрины.

— Извини, я не мог удержаться, — сказал Расмус. — Она стояла так удобно.

— Ты что! Я прекрасно тебя понимаю, — ответил Подхалим. — Иногда человек поддается искушению. Тут уж ничего не поделаешь!

Коробка была чуть великовата, чтобы запихать в карман, и чуть тяжеловата для того, чтобы нести в руках.

Они поспешно добежали до поворота дороги, снова поднялись в лес, сняли обертку и надели перчатки. Ведь осторожность никогда не помешает, если дело идет об отпечатках пальцев.

Это была посылка с часами, дамскими и мужскими, в красивых маленьких коробочках.

Да-да, хорошо иметь новые часы. Они вынули из маленькой коробочки красивые дамские часики, а остальные прикрыли крышкой и снова аккуратно обернули бумагой. Да, как аккуратно упаковывают эти часовщики посылки! Глядя на такую работу, можно только радоваться, а человек, делающий ее, получает истинное удовольствие!

Расмус и Подхалим долго искали подходящее место, чтобы спрятать пакет. Это место должно быть высоким и очень сухим.

На скалистом склоне росла карликовая сосна с выступавшими над землей мощными корнями. Между корнем дерева и скалой друзья увидели отверстие и, засунув туда коробочку, завалили отверстие большим камнем. Неслыханная неудача, если кто-нибудь раньше их найдет здесь пакет. Найти сосну было легко, а ведь никогда не знаешь, когда тебе понадобятся хорошие часы.

Но однако они проголодались и пора было попросить у Сони тарелку хорошего мяса. Что-нибудь другое, что могло бы, чего доброго, навести ленсмана на их след, они предпринять не смели.

— А сам говорил, что всегда — бледный! — встретила их Соня. — Ты прекрасно загорел! Будете обедать?

— Нет, спасибо, дружок! — отказался Подхалим. — Мы попали в очень неловкое положение. Господин, с которым у нас дела, уехал и вернется домой только после шести. Нам показалось, что с вами мы уже как бы знакомы, и потому вернулись сюда. Так скучно болтаться в незнакомых местах.

— Ты скоро освободишься? — спросил, улыбаясь ей, Расмус.

— Через час, — ответила Соня. — Поднимайтесь в мою комнату, чувствуйте себя как дома, а я постараюсь скоро прийти. Два этажа наверх, первая дверь направо.

Поблагодарив, новые ее друзья поднялись на второй этаж и расположились в ее комнате. Прошло совсем немного времени, и появилась Соня с тарелками жареной свинины, кислой капустой и картофелем на подносе.

— У меня не было времени сервировать так же красиво, как всегда. Как только смогу, сразу вернусь.

— Теперь ты видишь, что она — хорошая девушка! — сказал Расмус. — Ты не забыл, кем назвался?

— Меня зовут Кристиан Миккелсен, — сказал Подхалим. — Красивое имя!

— А меня зовут Йоаким, — напомнил Расмус.

Немного погодя к ним снова поднялась Соня, теперь с чашечками кофе, убрала со стола и снова убежала вниз с тарелками. На сегодня она закончила работу, и они могли уже по-настоящему покейфовать. Она спросила, не пригласить ли ей подругу — поболтать с Подхалимом, но нет, не нужно, он лучше почитает книжку. Расмус пустил в ход все свое обаяние, а когда вытащил красивую коробочку и надел на запястье Сони новые изящные часики, ей показалось, что лучшего друга у нее не было. Тут и золото и все-все на свете!

Играло радио. Соня приготовила ужин. Раз здесь так уютно, им можно, пожалуй, поехать в город самым последним поездом!

Поезд отправляется в 22 часа 35 минут, подходяще. Они попрощались с Соней и вышли на дорогу. Сумерки сгущались, на дороге было совсем немного людей. С шумом прошел поезд, и опять все стихло.

Но они побоялись взяться за что-либо серьезное, пока не погасли все огни и не спустилась тьма. Теперь они уже не слышали ничего, кроме шелеста ветра среди ветвей и шума волн, бьющихся о причал у самой станции.

Все оказалось гораздо легче, чем они даже смели надеяться. Словно все было приготовлено для них заранее. Они проникли в подвал фабрики и попали в помещение, заваленное всевозможными инструментами. Они взяли все, что нужно, им было из чего выбирать. Перчатки они не снимали ни на минуту.

Наверху в конторе стояло два сейфа; они выбрали меньший, потому что могли подтащить его к лестнице и скатить в погреб. Сейф громыхал по ступенькам, но никто этого не слышал. Расмус был в приподнятом настроении, потому что придумал новый метод грабежа, на который никогда раньше не решался. Внизу, в этом прекрасном подвале со всевозможными инструментами, он пробуравил дырку в дверце сейфа и наполнил сейф газом из баллона, стоявшего здесь же под рукой. Потом сунул туда спичку и зажег. Подхалим так боялся, что улегся на живот за ящиком. Но Расмус знал, что все пройдет хорошо. Сейф поднялся в воздух, с шумом треснув, снова упал на спинку и остался лежать, зияя брюхом, битком набитым деньгами!

За дверью появился Подхалим. Расмус стоял точно парализованный и неотрывно, с радостным удивлением смотрел на сейф. Деньги, деньги, деньги!

Денег было больше, чем могло поместиться в сумке, которую взял с собой Подхалим. А теперь надо было торопиться, потому что кто-то мог услышать взрыв. Они сложили деньги в два бочонка, подняли их наверх обеими руками, не забыв прихватить также пальто, сумку и каждый свой карманный фонарик. В какое замечательное место они попали! Ведь все необходимое им для дела лежало прямо наготове!

Они выбрались из окна и бросились прямо в лес. Они бежали не останавливаясь, пока не оказались среди деревьев. Поискав сухое местечко, где можно было присесть, они опустились на землю и перевели дух. Им пришлось подождать, пока сердце не перестанет стучать так громко и можно будет поговорить.

— Похоже, никто не слышал взрыва, — сказал, отдышавшись, Расмус.

— Да, на этот раз нам повезло! — произнес Подхалим.

День начался так хорошо, а кончился так грустно

Нильс пошел к Монсену — узнать, сколько стоят часы, а тетя Бетти первой вернулась домой. Когда Нильс явился следом за ней, тетя бегала вокруг столика, на котором стояли чашки с кофе, и принюхивалась, показывая, как ведут себя полицейские овчарки, когда берут след. Она изображала, как собаки виляют хвостом, фыркают носом и двигают ушами.

— У них очень умный вид, — сказала тетя, положила обе «передние лапы» на стол, выставила вперед подбородок и стала принюхиваться, поводя носом направо и налево.

— Гм, — хмыкнул отец, скрывая усмешку. — Этого бы как раз я, глядя на тебя, не подумал.

— Но они могут быть и свирепы, — выпалила тетя и зарычала, оскалив зубы.

— Проворная тетя! — сказал Нильс, запасаясь со стола шоколадом и печеньем, и почесал тете затылок. Потом он развернул подарочные свертки. Они были все разные. В одном — только костюм, еще один — порядочный сверток — со всяким инструментом, а один сверток — с лакомствами — от Йенты. Здорово!

После обеда пришли Улав с Кристианом, и Нильс, оставшись с ними наедине, стал рассказывать о полицейских овчарках с Волчьей пустоши. Он стоял на утоптанной площадке перед домом и показывал, что следует делать, когда дрессируешь собаку, а что — вовсе не надо, — когда уполномоченный ленсмана Йоханнессен, войдя в ворота, обратился к нему: не он ли тот, кого зовут Нильс Хауге?..

— Да, это — я! — несколько озадаченно ответил Нильс.

Ведь он хорошо знал, кто такой Йоханнессен, это знали все. Но беседовать им никогда прежде не доводилось, потому что они не были даже соседями…

— Войдем в дом, — предложил Йоханнессен, — я бы хотел немного поговорить с тобой.

Нильс последовал за ним в комнату, где отец читал газеты. Из кухни пришли мама и тетя.

Йоханнессен снял шляпу и сумку с плеча, поздоровался со взрослыми, сказал, что сегодня хорошая погода. Нильс стоял в ожидании — нарочно, что ли, он мучает его?