Как стать знаменитым журналистом - Виталий Третьяков

Свобода конкретных средств массовой информации различна, как это всегда бывает. Она ограничивается и в слишком многочисленных государственных СМИ (включая и даже в наибольшей степени – СМИ, принадлежащие или подконтрольные региональной и местной власти), и, естественно, в частных – как минимум, интересами их владельцев, часто к тому же зависящих от государства, а также интересами главного менеджмента и самоцензурой (добровольной или корыстной) главных редакторов или самих журналистов.

Свобода массовой информации в России наличествует не в полной мере – прежде всего из-за многочисленных табу, негласно налагаемых на те или иные темы как государством, так и частными владельцами СМИ и близкими им по бизнесу или политическим интересам группами.

Характеризуя ситуацию в целом, я с полной ответственностью могу сказать, что отдельные ограничения всех этих свобод и, напротив, отдельные элементы неофициального цензурирования с лихвой перекрываются особенностями функционирования уже свободной, но пока еще не до конца ответственной русской прессы в обществе со слабой властью, воюющими друг с другом элитами (информационные войны, в которых используется много лжи, дают и громадные выбросы самой запредельной правды) и общей анархией.

XIV. Наконец, последнее, что я хотел бы и обязан сказать на сей счет – это «проблема денег».

Бедное общество, будучи в чем-то всегда лучше богатого, страдает и многими дополнительными пороками, в богатых странах минимизированными.

Девяносто процентов русских журналистов (особенно вне Москвы) – очень мало зарабатывают официально. И это, безусловно, приводит к возникновению ряда дополнительных проблем для свободы СМИ в России. Совсем небольшие суммы могут обеспечить как появление информации, которая расширяет поле свободы печати, так и, напротив, сокрытие информации, что, естественно, сужает это поле.

И второе в этом же направлении. Бедная аудитория менее требовательна к работе журналистов, не способна материально поддерживать нужный тонус конкурентной борьбы. Советские времена, когда одна семья выписывала по пять-шесть газет и еще два-три журнала, давно прошли. Сегодня большинство семей либо ограничиваются просмотром телевидения, правда, довольно разнообразного, либо выписывают, плюс к этому, всего одну газету, причем чаще всего – не центральную, а местную, как правило, либо очень слабую профессионально, либо максимально ангажированную одной из местных бизнес-группировок.

Поэтому я всегда говорю (ссылаясь на свой пример), что

СВОБОДА ПЕЧАТИ В РОССИИ СУЩЕСТВУЕТ ДЛЯ ТЕХ ЖУРНАЛИСТОВ, КОТОРЫЕ СПОСОБНЫ И ИМЕЮТ ВОЗМОЖНОСТЬ РАБОТАТЬ В ЕЕ РАМКАХ, А СВОБОДА МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ – ДЛЯ ТЕХ, КТО ИМЕЕТ ВОЗМОЖНОСТЬ СЛЕДИТЬ ЗА ПЕРЕДАЧАМИ ВСЕХ ОСНОВНЫХ ТЕЛЕКАНАЛОВ И РЕГУЛЯРНО ЧИТАТЬ ШЕСТЬ-СЕМЬ ГАЗЕТ И ДВА-ТРИ ЕЖЕНЕДЕЛЬНИКА РАЗНЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ НАПРАВЛЕНИЙ.

Впрочем, это проблема не собственно свободы слова и свободы печати, а более глубокая общественная проблема.

XV. СВОБОДА СЛОВА (ПЕЧАТИ) ДЛЯ ЖУРНАЛИСТА – ТАКАЯ ЖЕ ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ПОТРЕБНОСТЬ, КАК И ЯЗЫК, ПИСЬМЕННОСТЬ.

Без языка нет развитой, профессиональной и полноценной журналистики, хотя некоторые сообщения можно передавать и жестами, мимикой, рисунками или фото– и видеоизображениями. Но сложные мысли нуждаются для своей передачи в развитой лингвистической системе, с помощью которой можно сформулировать не только конкретные, но и абстрактные понятия.

Свобода слова (печати) – это просто более полная возможность оглашать и публиковать все мысли, а не их ограниченный набор.

Но и языком одни люди пользуются примитивно, в пределах нескольких сотен слов, а другие – максимально широко, используя не только почти все языковое богатство, но и творя новую лингвистическую реальность. Возможности у всех равны, а потребности и искусство их использования у каждого разные. Равным образом и свобода слова (печати) лишь создает возможность свободно говорить и писать, а отнюдь не потребность в этом и тем более не умение это делать. Со времен начала гласности, перестройки и демократических реформ в России с помощью возможностей, открытых свободою слова (печати), было произнесено и опубликовано столько ахинеи, что порой даже самые твердокаменные либералы задумываются о пользе цензуры. Но, увы,

ЦЕНЗУРА НЕ СПАСАЕТ ОТ ГЛУПОСТИ, ТАК ЖЕ КАК И СВОБОДА ПЕЧАТИ НЕ ГАРАНТИРУЕТ ПОЯВЛЕНИЕ ЛИШЬ УМНЫХ ТЕКСТОВ.

XVI. Теперь нелишне перечислить реально существующие практически во всех демократических странах (в более или менее жесткой юридической форме) многочисленные легальные изъятия из принципа свободы печати.

• Как правило, в конституциях или законах, специально по священных СМИ, запрещены (то есть цензурированы):

• призывы к свержению существующего строя;

• призывы к войне (между тем войны ведутся и с чего же, как не с призыва соответствующего государственного деятеля, они начинаются?);

• призывы к разжиганию межнациональной, расовой и религиозной розни.

• Кроме того, всюду в законодательстве существует понятие государственной и/или военной тайны, под соусом чего цензурируются целые пласты информации.

• Деятельность некоторых спецслужб во всех крупных демократических государствах фактически (в некоторых своих аспектах) вообще законодательно выведена из-под контроля СМИ.

• Почти повсеместно наказуема в судебном порядке клевета, под определение которой часто попадает просто документально не доказанная правда.

• Во многих странах судебно наказуемы также разного вида публичные оскорбления физических лиц.

• Законом охраняется корпоративная тайна.

• Законом охраняется тайна личной жизни.

Какой объем важной для общества информации выводится таким образом из-под контроля свободы печати (контроля СМИ)? Никто точно не может это сказать. Но ясно, что это не 1–2 %.

Другое дело, нужна ли, полезна ли обществу абсолютно реализованная абсолютная свобода печати? И что с обществом случится, если кто-либо в виде эксперимента на это решится?

Наконец, в последнее время особенное распространение получили не закрепленные законодательно, но реальные ограничения свободы печати по принципу так называемой политкорректности – ограничения, часто вполне абсурдные. В России это, например, проявилось в бессмысленных рассуждениях, что-де постыдно употреблять выражение «лицо кавказской национальности». Причем никто из борцов против этого выражения не пояснил, как, например, обозначать в тех же милицейских сводках основные приметы задержанных, если при них нет документов и своих имен они не называют? Да и сами борцы за «политкорректность» вряд ли всегда с ходу определят, кто из пяти представленных им людей разной национальности является азербайджанцем, армянином, грузином, чеченцем или аварцем.

Не слишком корректное с научной (этнографической) точки зрения выражение «лицо кавказской национальности» объявили, фактически пытаясь цензурировать печать, некорректным политически. На Западе возник еще более обширный круг тем, проблем, коллизий и слов, которые фактически являются запретными, то есть подцензурными, по соображениям политкорректности.

Эти казусы показывают, что

НЕ ТОЛЬКО ВЛАСТЬ ПЕРИОДИЧЕСКИ ИСПЫТЫВАЕТ НА ПРОЧНОСТЬ ИНСТИТУТ СВОБОДЫ ПЕЧАТИ. ЭТО ДЕЛАЕТ И САМО ОБЩЕСТВО, В ТОМ ЧИСЛЕ САМОЕ СВОБОДНОЕ И САМОЕ ЛИБЕРАЛЬНОЕ.

XVII. Более всего уязвимость некоторых как цензурных ограничений, так и борьбы с ними показывает, на мой взгляд, такой пример. Почти повсеместно в демократических странах призывы к насильственному свержению существующей власти находятся под запретом. Само по себе это похвально, но не стоит все-таки забывать, что большая часть истории всех этих стран есть история революций и государственных переворотов. Россия – не исключение. Только в последние годы мы видели, как минимум, три таких события: август 1991 года, декабрь 1991 года, сентябрь – октябрь 1993 года.

Остановить историю нельзя ни цензурным запретом, ни табуированием отдельных слов и понятий. И журналисты и политики не должны забывать об этом не только тогда, когда они борются против цензуры, но и тогда, когда, победив в этой борьбе, начинают сами цензурировать или табуировать – и не только прессу, но и самою жизнь.

XVIII. Завершу свои тезисы о свободе печати утверждением, которое может претендовать на универсальность и афористичность одновременно:

СВОБОДА ПЕЧАТИ ЕСТЬ ОДИН ИЗ КРАЕУГОЛЬНЫХ КАМНЕЙ СВОБОДНОГО И ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА, КОТОРЫЙ, ОДНАКО, ОЧЕНЬ ЧАСТО ИСПОЛЬЗУЕТСЯ И В КАЧЕСТВЕ КАМНЯ ЗА ПАЗУХОЙ, И БУЛЫЖНИКА КАК ОРУЖИЯ, ПРИЧЕМ ПРОЛЕТАРИАТОМ РЕЖЕ, ЧЕМ ДРУГИМИ СОЦИАЛЬНЫМИ ГРУППАМИ.

С тезисами о свободе слова покончено, но ясно, что в ходе дальнейших лекций я неизбежно коснусь, особенно на уровне конкретных примеров, того, что проиллюстрирует слишком категоричные, на чей-то вкус, утверждения из этой лекции.