Багровая смерть (ЛП) - Гамильтон Лорел Кей

— Дай мне разобраться с тем, что происходит с Дамианом, и мы что-нибудь организуем, — сказала я.

— Завтра? — уточнил Рики.

— Не думаю, что мои проблемы решаться так скоро, — сказал Дамиан, стараясь звучать одновременно надменно и печально.

— Нет, — заявил Натэниэл. — Это произойдет не завтра.

Рики нахмурился на нас, и как и при нашей первой встрече я не была уверена, что он отличается умом и сообразительностью. Это было одной из причин недопонимания между нами. Я переоценила, насколько он понял то, что я говорю, пока не стало слишком поздно.

— Возможно, через несколько дней, — сказала я. — Но ты получишь шанс сойтись со мной на ринге.

— Обещаешь? — спросил он.

— Уже пообещала.

Рики кивнул, и впервые я увидела на его лице что-то кроме страха или ненависти. Я не уверена, что его жажда выбить из меня дерьмо была действительно улучшением, но иногда бери, что дают.

8

Бобби Ли вернулся через несколько минут, причесав все еще влажные волосы. Он был весь в черном, что было неофициальной униформой охраны. Полностью вооруженный, он был одет в черную футболку, черные тактические штаны, качественный черный кожаный ремень с черной на черном пряжкой и подходящие ботинки на шнурках, в которые он заправил штаны. Большинство бывших военных, которых я знаю, носили штаны именно так. Да черт, у меня тоже были все те же вещи, и я начала надевать их на полевую работу, когда исполняла ордера на ликвидацию со Службой Маршалов. Я никогда не служила в армии, но многие из моих друзей служили и полицейские, с которыми я работала — тоже, и я всегда с удовольствием перенимала опыт других людей. Я до сих пор много ношу джинсы, но все чаще и чаще тактические штаны становятся моей палочкой-вручалочкой. Частично из-за дополнительных карманов, таких охрененно полезных.

— Как дела, Бобби Ли? — спросила я.

Он посмотрел на меня и улыбнулся. Смешливые морщинки у его глаз стали глубже, а карие глаза засветились юмором.

— Дорогуша, ты покрыта кровью, одной рукой держишь пистолет, а второй — истекающего кровью вампира, с другой стороны от которого — твой окровавленный парень. Может, это я должен задавать тебе этот вопрос?

Он был прав. Я рассмеялась:

— Не буду кидать камни в твой стеклянный дом, пока не приведу в порядок свой. Я поняла.

Его улыбка расширилась до откровенной ухмылки:

— Спасибо, сладкая. А теперь, давай отведем вас в какой-нибудь душ, не набитый оборотнями, которые думают, что от всей этой свежей крови от тебя так хорошо пахнет, что можно съесть.

Я нахмурилась, изучая его лицо. Бобби Ли никогда не флиртовал со мной, так что либо двусмысленность была ненамеренной, либо это была просто констатация факта. Посмотрев ему в глаза, я решила, что последнее.

— Большинство охранников были рядом со мной, когда я была покрыта кровью, или они были рядом друг с другом, раненные во время тренировок. Отчего же сейчас больше искушения?

— Давай поговорим по пути, — предложил он, все еще улыбаясь, но теперь улыбка не доходила до глаз. Внезапно они стали усталыми, как будто он не мог спрятать все свои чувства.

Я немного прищурилась, но ответила:

— Ладно.

Я верила, что он все объяснит позже, когда у нас будет больше конфиденциальности.

Он посмотрел на Харриса и Барри и кивнул в сторону коридора:

— Вы должны явиться к Клодии. У нее есть для вас другое задание.

— Эй, мы же не сделали ничего неправильного, — запротестовал Барри-Брюнетка.

— Никто и не говорит, что сделали, — но что-то во взгляде Бобби Ли, которым он наградил их, заставило Барри вздрогнуть.

Харрис дотронулся до его руки:

— Пошли, Барри, мы должны явиться к Клодии, что мы и сделаем.

Барри впился взглядом в Бобби Ли, затем явно подавил гнев и ответил:

— Прекрасно. Пойдем, явимся к Амазонке.

— Клодию зовут не так, — отметила я.

Барри перевел взгляд на меня и оглядел меня с ног до головы, но без сексуальной подоплеки, скорее, презрительно. Я была невысокой женщиной в окровавленном нижнем белье, держащей за руку другого мужчину. Даже пистолет в руке не мог этого компенсировать, по крайней мере, не для Барри.

— Мне известно ее имя.

— Тогда пользуйся им, — сказала я.

Он презрительно скривил на меня губы, как если бы ему было плевать, что я этого увижу:

— Отлично. Мы пойдем к … Клодии для переназначения.

— Мэм или сэр, — напомнила я.

— Чего? — нахмурился он.

— Говори так точно, сэр или так точно, мэм, если обращаешься ко мне, Барри.

— Я не…

— Так точно, мэм, впредь мы так и будем поступать. Пошли, Барри, нам пора, — встрял Харрис.

Барри все еще выглядел рассерженным, а Харрис — обеспокоенным. Это улучшило мое мнение о нем. Он был достаточно сообразителен, чтобы бояться за свое будущее на этой работе. Барри же — нет. Барри придется уйти вместе с Рики.

— Ты — это вся охрана, которая нам потребуется, Бобби Ли? — осведомилась я.

— Если сравнивать с этими двумя, то я — усиление.

— Я слышала, — ответила я.

— Но нет, я возьму Каазима.

Как будто его имя было призывающим заклятием, Каазим вылился из-за двери за нами, как будто жидкость затвердела и ожила. Он был одним из самых грациозных людей, которых я когда-либо видела, когда двигался. Я была знакома и встречалась с танцорами, танцорами-оборотнями, но ни один из них не наводил на мысли о воде, льющейся из кувшинов с длинным и широким горлом, чтобы пролиться и принять любую форму, только Каазим.

Он выглядел высоким, смуглым и стройным, пока не встал рядом с Бобби Ли, и вдруг иллюзия высокого роста развеялась, потому что теперь можно было сравнить их.

Каазим был 168 сантиметров или капельку ниже. Мы с ним не раз были партнерами по спаррингу из-за нашего роста. Как я и говорила Рики, размер имеет значение в бою. Особенно если в этой схватке ты не можешь быстро покалечить, вырубить или убить противника. Когда вы одинаково хорошо натренированны, единственной надеждой того, кто меньше, становится шанс закончить бой настолько быстро и жестоко, насколько возможно. Правила, которые удержат Рики от нанесения мне чрезмерного вреда в схватке, одновременно уберегут его от того, чтобы я нанесла увечья ему, а в длинной битве выигрывает обычно тот, кто больше.

— Каазим, — улыбнулась я.

Он подарил мне слабую улыбку, почти потерявшуюся в черной растительности на лице и темноте кожи. Его волосы были точно такого же цвета, как борода и усы, а кожа ну очень темной; даже его глаза были настолько темно-карими, что большую часть времени казались черными. Он весь был однотонным настолько, что трудно было рассмотреть детали, и всегда одевался в черное, что способствовало отсутствию контрастов в его цветовом решении. Были такие места в мире, где он мог бы раствориться, слиться с толпой; идеальный шпион, идеальный наемный убийца — никто бы его не запомнил. Здесь, в Сент-Луисе, он выделялся, потому что был слишком далеко от песков пустыни и остроконечных башен городов своей настоящей родины.

— Анита. Натэниэл. Дамиан, — почти любой другой охранник как минимум отметил бы тот факт, что мы с Дамианом покрыты кровью, но он не стал спрашивать. Он был одним из самых неразговорчивых людей, с которыми я когда-либо встречалась, но его темные глаза замечали любую деталь.

Он был одет в распахнутый халат и свободные мягкие штаны под ним. На службу Каазим одевался не так, и он, видимо, уловил, что я заметила, потому что предложил:

— Я могу переодеться, если хочешь.

— Один взгляд — и ты понял, что я посмотрела на халат?

Он чуть кивнул.

— Пока ты можешь сражаться в халате так же хорошо, как и в стандартной форме охраны, я нормально к этому отношусь.

— Я хорошо сражаюсь вне зависимости от того, во что одет.

— Не сомневаюсь, — усмехнулась я.

Он сверкнул мне улыбкой, почти достаточно широкой для того, чтобы называться ухмылкой, его темные глаза сияли.