Звездная ведьма - Линда Джонс

— Не понимаю, почему ты решила вернуться к себе, — тихо заметил Лукан. Его голос, а потом и её ответ подхватило эхо.

— У меня есть обязанности. Я нужна императрице.

— Пока я здесь, императрица может подыскать себе в компаньонки кого-нибудь другого. Ты нужна мне больше, — Лукан говорил озадаченно, и Айседора задумалась, нуждался ли он когда-нибудь хоть в ком-то.

— Я обязана о ней заботиться.

Ей вспомнились слова императора о том, что может произойти с Лианой и младенцами, если дворец подвергнется нападению. Трудно представить, чтобы кто-то захотел причинить вред невинным детям. Хотя Айседора защищалась в прошлом, боролась за свою жизнь и убивала, солдатом никогда не была и не понимала хода их мыслей во время боя.

Дойдя до двери своей комнаты, она повернулась лицом к Лукану. К своему любовнику. Айседора все ещё ощущала его внутри себя и удивлялась полученному удовольствию. Слава Богу, она не любила его, хоть и чувствовала в сердце неожиданную нежность к этому человеку, который помог ей исцелиться.

— Скажи, ты убиваешь во время боя женщин и детей?

— Конечно нет, — он нежно коснулся её лица. — Я поэтому тебе не нравлюсь? Считаешь меня жестоким варваром?

— Нет. Просто волнуюсь из-за того, что случится, если война доберётся до Арсиза.

— Скорее всего, доберётся. Тем больше у меня причин научить тебя пользоваться мечом.

— Зачем мне меч, если воины не убивают женщин и детей? — она и сама знала ответ, но хотела услышать его от Лукана.

— Не все солдаты отличаются благородством.

Айседора едва заметно кивнула, слишком хорошо помня, что многим солдатам оно неведомо. У тех, кто сжёг её дом, несомненно, не было ни крупицы чести.

— Сегодня днём, — сказала она. — Можешь начать учить меня сегодня днём, если не будешь занят.

— Разумеется, для тебя я не занят.

Ей было предначертано защищать, и она уже поняла, что это не всегда так просто, как чары или исцеляющие зелья. Иногда для защиты приходится сражаться.

— А сегодня ночью? — спросила она. Лукан уже получил в свою кровать кузину императрицы. Хочет ли он её по-прежнему или уже удовлетворил своё любопытство?

— Приходи ко мне, неважно каким способом. По этой лестнице, с вооружёнными стражами, хоть под руку с самим императором. Меня не волнует как. Просто приходи.

Лукан стоял на ступеньку ниже, и их лица оказались почти на одном уровне. Айседора с радостью поддалась вперёд и на один слишком краткий миг коснулась его губ своими.

— Я приду, капитан, — пообещала она, отстраняясь.

Он схватил её за руку, не очень крепко, но, определённо, с жёсткостью, которой она от него не ожидала.

— Уверен, теперь ты не постесняешься называть меня по имени.

Его имя дразнило язык. Сама она получала истинное удовольствие от того, как он с лёгким трайфинским акцентом произносил её имя, словно наслаждался его вкусом. Однако если начать обращаться к Лукану столь неформально, это сблизит их ещё больше, а, по мнению Айседоры, им было бы лучше сохранить некоторую дистанцию.

— Ты колеблешься, — глухо сказал он.

— Не уверена, что уже достаточно хорошо тебя знаю.

Он склонился и поцеловал её в шею.

— Всего несколько минут назад я был в тебе. Ты ещё чувствуешь меня там?

— Да, — неохотно признала она шёпотом.

— Ты спала в моих объятиях, целовала меня снова и снова, скакала на мне как тигрица. И утверждаешь, будто недостаточно меня знаешь?

Его хаотичные поцелуи в шею отозвались покалыванием во всем её теле, и Айседора закрыла глаза.

— Я обдумаю твои аргументы, — уступила она.

Лукан неохотно отстранился.

— Ты наделена упорством воина Круга, — его губы слегка изогнулись в улыбке. — Хотя мне никогда не доводилось видеть столь симпатичного солдата, как ты.

— Увидимся днём, — Айседора открыла дверь, передала Лукану свечу, чтобы он смог найти дорогу обратно, и проскользнула в свою комнату. Закрыв проход, она на мгновение замерла, касаясь ладонью холодного камня стены.

Потом с глубоким вздохом повернулась...

И едва не столкнулась с императором.

Жульетт встала с тюфяка и повернулась лицом к восходящему солнцу. Мир вокруг спал, энвинские солдаты тоже. Они разбили лагерь очень поздно, поэтому она не хотела будить людей в такую рань. Поездка получилась долгой, и все нуждались в отдыхе.

И пока ещё можно было не спешить. Сейчас её присутствие в Арсизе ненужно.

Рин проснулся и положил руку на округлившийся живот жены, прикрытый золотым шёлком. Носить золотые платья, указывающие на её статус, было не только королевской привилегией, но и обязанностью. Это не доставляло никаких трудностей, поскольку в платьях имелось достаточно разрезов, а у некоторых вообще отсутствовали рукава, что позволяло коже дышать. Жульетт, подобно всем энвинцам, быстро перестала мёрзнуть и возненавидела сковывающую одежду, которую проносила большую часть жизни.

Жульетт раздалась в животе быстрее, чем предполагала, но зачиная ребёнка, ещё не знала, что в отличие от обычных женщин, беременности королевы Энвина длились гораздо меньше девяти месяцев.

Примерно через полтора месяца Жульетт родит дочь, которая однажды сменит мать и взойдёт на трон Энвина.

— Сегодня полнолуние, — сказал Рин, поцеловав её в плечо.

— Да, я знаю. — Следующие три ночи энвинцам предстоит превращаться в волков. Это значительно замедлит продвижение отряда, а также станет их последним превращением, поскольку они слишком далеко отошли от гор и города, питавших магическую силу оборотней.

— Я нужна Айседоре, — добавила Жульетт. — Сестра такая сильная, и я никогда раньше не ощущала в ней потребность в поддержке. Не хочу её подвести.

— Не подведёшь.

Она не разделяла его уверенности. Как всегда, там где дело касалось близких ей людей, видения будущего не радовали чёткостью.

Пока они любовались восходом, к ним присоединился отец Жульетт, с которым она познакомилась совсем недавно.

— Меня не заботит, король ты или нет, — грубо заявил Кей, — убери руки от моей дочери.

Рин оказался восхитительно сдержанным и не обижался на резкость своего тестя. Более того, уже начал к нему привыкать.

— Не сейчас, — без гнева ответил он.

Кей лишь фыркнул и сел рядом.

— Это не наше сражение, дочь, — со своей обычной прямотой высказался он. — Энвинцы не ссорились ни с императором, ни с мятежниками. Меня не интересует, кто сидит на троне Каламбьяна, и тебя не должно.

— Мы сражаемся не за трон, а за моих сестёр.

— Сводных сестёр, — буркнул Кей.

— Сестёр, — настойчиво повторила Жульетт.