По вине Аполлона - Мириам Рафтери

– Изумительно! – проговорила я шепотом. – Но оно, должно быть, стоит целое состояние. Я не могу позволить…

– Вздор! – фыркнула мадам Ривьер. – К тому же, мадемуазель Пратвелл тратит много больше всякий раз, как приходит сюда. Вашему кузену следует привыкнуть к подобным тратам, если он собирается жениться на этой особе.

Итак, Пруденс была модницей. Ну, что ж, будущая жена Натаниэля вполне могла позволить себе подобное хобби.

– Что, черт возьми, вы там так долго возитесь? – проворчал за ширмой явно уставший от ожидания Натаниэль.

– Терпение, месье, – ответила мадам Ривьер и заговорщически мне подмигнула. – Создание любого предмета искусства требует времени, не так ли? – Она расчесала мне волосы и сделала прическу «помпадур», после чего водрузила сверху отделанную мелким жемчугом шляпку с небольшой вуалеткой. С замиранием сердца я вышла из-за ширмы. При виде меня глаза Натаниэля широко раскрылись и, поднявшись с кресла, он сделал шаг вперед. Полагаю, контраст между стоявшей перед ним сейчас утонченной светской дамой и покрытой пылью визжащей баньши [9], которую он обнаружил у себя на чердаке прошлой ночью, был весьма разительным.

– Замечательно! – воскликнул он, оглядывая меня с головы до пят. Взгляд его, как я заметила, задержался на мгновение дольше, чем того требовали приличия, на моей затянутой в корсет талии и глубоком круглом вырезе.

– Повернитесь, – велела мадам. Я послушно повернулась, после чего шагнула к Натаниэлю, с нетерпением ожидая его вердикта.

– Ну как? Что вы думаете?

Он дернул за ворот рубашки, словно тот душил его.

– Я думаю… – он сглотнул, – что здесь становится немного жарко. – Он повернулся к мадам. – Оно подойдет. Заверните… только прежде прикройте этот вырез кружевом или еще чем-нибудь в том же роде.

Мадам Ривьер поморщилась.

– Но, месье Стюарт, подобная вставка испортит весь вид. Это современный стиль – все модные молодые женщины носят платья с таким декольте.

Натаниэль вновь сглотнул и на мгновение задумался, устремив на меня огненный взгляд, от которого меня тут же бросило в жар.

– Не дело, если она превзойдет невесту.

– Уж не хотите ли вы этим сказать, что считаете мадемуазель красивее вашей невесты? – воскликнула мадам, притворяясь шокированной.

– Нет, конечно, же нет, но…

– Вы же не желаете, чтобы ваша кузина стала объектом насмешек?

– Нет, но… – Зрачки его расширились, когда он вновь окинул взглядом мое декольте. – О'кей. Уложите платье в коробку… но подберите какую-нибудь соответствующую накидку, чтобы кузина могла прикрыть ею плечи во время церемонии.

Мадам Ривьер одарила Натаниэля улыбкой Моны Лизы.

– Oui, месье. Разумеется. Подобрать также подходящий по цвету ридикюль?

– Да, конечно.

– Мадемуазель также понадобятся перчатки, туфли и сумочка для грима, – мадам Ривьер употребила эдвардианское название косметички. – И потом… Как я заметила, вы прибыли на автомобиле. Для таких поездок у леди должна быть шляпа с широкими полями и вуалью, которые защищали бы ее нежную кожу от солнца, не говоря уже о солнцезащитных очках.

– Да-да, я возьму все это. – Натаниэль махнул рукой, отпуская мадам. – Все, что ей может понадобиться. – Он повернулся ко мне: – У вас есть еще какие-нибудь пожелания?

«"Леви" и бейсболка», – подумала я и вслух назвала то, что было наиболее близкой заменой.

– Если можно, мне бы хотелось также иметь женские спортивные брюки, блузку с длинным рукавом и туфли на низком каблуке.

– Брюки! – Натаниэль остолбенел от изумления.

Я потупилась.

– Мне казалось, что прогулка на велосипеде будет полезна Виктории. Но если вы не одобряете…

– Велосипедная прогулка… Гм, Виктории это несомненно понравится. – На лице его появилось задумчивое выражение. – Да, для этого вам, разумеется, понадобится более практичная одежда. Хорошо, вы можете взять брюки.

– Спасибо, – улыбнулась я. В конечном итоге, с ним все-таки можно было договориться.

– Пока вы тут, леди, будете заниматься подбором аксессуаров, – сказал он в следующий момент, – я, пожалуй, пройдусь по магазину и поищу подарок Виктории, чтобы ее немного взбодрить. Я скоро вернусь.

После его ухода мадам Ривьер помогла мне выбрать аксессуары. Она убедила меня в необходимости купить серьги, сказав, что я навеки опозорю имя Стюартов, если появлюсь на свадебной церемонии с этими моими розовыми кольцами в ушах.

У ювелирного прилавка продавец показывал какие-то драгоценности светловолосому мужчине в бежевом костюме с бархатными лацканами.

– Вот брошь, которую вы заказывали к тем серьгам, мистер Феннивик, – услышала я голос продавца.

Феннивик! Человек, который женится на Пруденс и доведет до банкротства «Уэствинд шипинг» своими карточными долгами… который разрушит Стюарт-хауз, чтобы набить собственные карманы… Представленный Викторией список совершенных им преступлений был длинным.

Я подошла ближе, делая вид, что рассматриваю серьги. Феннивик был настоящим красавчиком с нежным кукольным лицом. Одет он был франтовски и держался весьма надменно. Этакий кичливый петушок от носков своих лаковых ботинок до тульи зеленого фетрового котелка. Не знай я, кто он такой, то могла бы решить, увидев его на улице, что он только что вышел из бара гомосексуалистов в Кастро-дистрикт.

– Чудесно, – сказал Феннивик и, повертев брошь в пальцах, посмотрел ее на свет. – Уверен, леди будет в восторге.

У меня едва не вырвался возглас изумления, и я поспешно закашлялась, чтобы не выдать себя. Украшенная розовой жемчужиной бриллиантовая брошь в изысканной золотой оправе была точной копией серег, которые я видела на Пруденс во время ее визита. Но, может, это простое совпадение, и Феннивик покупал брошь для кого-то другого? В таком громадном универсальном магазине, как этот, вполне могли продаваться десятки подобных гарнитуров.

– Вы приняли мудрое решение, решив ее приобрести, – сказал продавец. – Жемчуг такого размера и цвета, к тому же без малейшего изъяна, весьма редок.

Я толкнула в бок мадам Ривьер и тихо произнесла:

– Взгляните вон на того мужчину. Что вы можете сказать о нем?

Она понимающе улыбнулась.

– Настоящий денди, не так ли? Истинный дамский угодник. Он работает менеджером в коммерческом банке «Пратвелл».

Почему Феннивик покупал такой дорогой подарок женщине, собиравшейся через несколько дней выйти замуж за другого? Был ли он для нее обычным воздыхателем или чем-то большим? Может, Пруденс вовсе и не любила Натаниэля и ее интересовали в конечном итоге только его деньги? При ее чрезмерных аппетитах денег, судя по всему, ей требовалось немало.