Прозябая на клочке земли - Филип Дик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я хотел поблагодарить вас за сына, — сказал он.
— А, да, — вспомнил Чик. — Они же вдвоем ездили, да?
Опустившись на диван, Роджер сцепил руки и сказал:
— Я тут подумал — если все будет хорошо, то надо как-то на равных это организовать, по очереди.
— Зачем? Все в порядке, — сказал Чик. Ему, видимо, стало неловко. — Пусть так и ездят.
— Нет, — возразил Роджер. — Я вот что думаю. Несправедливо, чтобы ваша жена взваливала на себя наши заботы. Я считаю, нужно вот как поступить, если это возможно. Вирджиния боится ездить по этой дороге, так что с нашей стороны буду ездить я. Если вы и ваша жена сможете забирать ребят в пятницу, то я буду отвозить их обратно в школу в воскресенье вечером. Я только по воскресеньям могу, по пятницам я работаю.
— Я тоже, — сказал Чик. — Поэтому в пятницу не могу. — Он пригладил волосы рукой и задержал ладонь на плеши, потом снова провел ею по волосам. — Должен признаться кое в чем, хоть это и не очень легко: я не вожу машину. У меня нет прав. За рулем у нас всегда Лиз.
Роджер пожал плечами:
— Ну и что тут такого.
У него самого пару раз отбирали права.
— Ну да. Как бы то ни было, я лично очень даже за. — Чик сел напротив Роджера. — До сих пор она ездила туда четыре раза в неделю. А теперь будет только два. Очень хорошо. Хоть она и говорит, что ей нравится, для одного человека это слишком напряженно.
— Верно, — поддакнул Роджер.
— Ну что ж, тогда отвезете их в это воскресенье?
— Конечно, — ответил он. — Заеду около четырех и заберу ваших двоих ребят.
— Отлично, — подытожил Чик, удовлетворенно улыбаясь. — То есть и так было здорово, но… вы понимаете. Чем меньше она ездит, тем мне спокойнее.
Роджер встал и направился к двери.
— До воскресенья.
— Лучше где-то к двум подъезжайте, — предложил Чик.
— Ладно. Спокойной ночи. Передавайте привет вашей жене.
Провожая его, Чик сказал:
— Жалко, Лиз нет дома. Она в гостях у одной знакомой, тут недалеко. У них тоже дети, завтра куда-то идем. Не спрашивайте куда, — со мной не советовались.
И вот Роджер уже снова был на крыльце, Чик пожелал ему спокойной ночи и закрыл дверь.
Когда он переходил улицу и шел к машине, под ним подкашивались ноги. Так или иначе, он ввязался в это. Четыре с половиной часа в неделю в дороге, с шумной возней мальчишек на заднем сиденье машины. На него вдруг всей тяжестью навалилось бремя будущих забот: выезжать можно будет рано, почти всю вторую половину дня проводить в школе. И вырваться из дома в воскресенье после обеда — у него теперь будет уважительная причина смыться. И, слава богу, не надо сидеть в одиночестве на краешке котла. Что бы это ни означало. Мысли его затуманились. Он позволил себе не сопротивляться.
Сев в машину, он заметил, что Чик не выключил свет над крыльцом. Наверное, для жены. Она скоро вернется.
Роджер закрыл дверцу машины и подвинулся, чтобы его не было видно снаружи. Но все равно это было слишком рискованно. Тогда он вставил ключ зажигания в замок и завел двигатель. Включив фары, он отъехал, свернул за угол и выехал на соседнюю улицу. Вскоре он припарковался на расстоянии нескольких домов от Боннеров, за молочным фургоном.
Прошло пятнадцать минут. По тротуару пробежала трусцой собака, обнюхала куст и потрусила дальше. Проехало несколько машин. Из одного дома вышел мужчина, махнул кому-то на прощание рукой и быстро пошел прочь.
«Я сошел с ума, — подумал Роджер. — А если Вирджиния позвонит в магазин? Скажу, что был внизу. Не мог подойти к телефону. А вдруг Олсен подойдет и ответит? Не ответит. Он никогда не отвечает.
Ну а вдруг случится так, что Олсен будет наверху, рядом с телефоном?»
Где-то далеко на той же улице хлопнула дверь, прервав его размышления. По дорожке от дома к тротуару быстро шла женщина. Роджер пригляделся к тусклому свету, ее было хорошо видно. Женщина почти бежала вприпрыжку, опустив голову: то припустит бегом, то замедлит шаг, то снова почти бежит. Ее волосы, связанные сзади в конский хвост, подлетали в такт ходьбе. На ней было короткое пальто, на бегу она придерживала его руками. Широкую юбку подхватывал ветерок.
«Лиз», — подумал он.
Он проводил ее взглядом, пока она не взбежала по ступенькам своего дома и не скрылась внутри. Дверь захлопнулась. Свет над входом погас, и на крыльце стало темно.
Посидев еще немного, он завел двигатель и поехал обратно, домой.
Свет в гостиной был выключен. Роджер неуверенно пошарил в темноте. Из спальни его окликнула Вирджиния.
— Это ты?
— Да, — сказал он.
Он нащупал торшер и включил его.
— Я уже легла. Извини.
— Тебе принести чего-нибудь? — спросил он. — Ты уже спишь? Или читаешь в постели?
Заглянув в спальню, он увидел, что она действительно легла спать: в комнате было темно.
— Я звонила в магазин, — сказала она.
— Когда?
— Примерно полчаса назад. Никто не ответил.
— Я, наверно, внизу, в подвале, был. Мы с Олсеном новыми телевизорами занимались.
— Есть что-нибудь будешь? — Повернувшись, она приподнялась и включила лампу у кровати. — Если будешь, я бы тоже чего-нибудь съела.
— Не знаю, — сказал он. Ему не хотелось есть, но он зашел на кухню и открыл холодильник. — Может, сэндвич съем. — Он бесцельно осматривал продукты, и взгляд его наткнулся на швейцарский сыр. — Мы с Олсеном выходили. Пива попили.
— Я думала, ты работать пошел.
— Мы разговаривали.
Вирджиния вошла, завязывая пояс халата. Ее длинные взъерошенные волосы падали ей на глаза, и она отбросила их назад.
— Только не шуми — Грегга не подними, — сказала она. — Все никак не угомонится — я уже пару раз к нему заходила.
— Я принял решение, — объявил он. — Не хочу, чтобы ты по этой дороге ездила. Я буду возить их по очереди с Боннерами: они по пятницам, а я по воскресеньям. Так будет лучше. На равных условиях.
— Вот здорово! — с явным облегчением выдохнула Вирджиния. — Знаю, я эгоистка, но я так люблю тебя! Ты правда сможешь? В свой единственный выходной? — Она сияла от восторга. — Может, мне ездить с тобой, чтобы мальчишек попридержать? А то на голову тебе ведь сядут.
Об этом он не подумал — что они могут ездить вдвоем.
— Слишком тесно будет, — сказал он.
— Ну да, наверное. Ну, может быть, иногда. — Она смотрела на него с такой нежностью, что он задохнулся от чувства вины. — Я люблю тебя, — сказала она. — Ты это знаешь? Ты что, сидел там, в магазине, и раздумывал, как будешь ездить с детьми?
— Я не смогу все дни их возить, — уклонился он от ответа. — По пятницам я не могу ездить. Так что придется чередоваться с Боннерами.
— Знаешь, что мне сказала Лиз? Ее муж потерял права. Наверное, водил как попало. Она не сказала, что именно случилось… Так что за рулем у них всегда она. Мне позвонить завтра Лиз, поговорить с ней? И ты мог бы сказать им, когда поедешь с Греггом. — Она обдумывала, как все лучше сделать, пока он делал сэндвич с сыром. — Я постараюсь позвонить ей.
— Я уже сказал им, — признался он.
— Да? Ну и хорошо. И что они?
— Я разговаривал только с ним. Он одобрил.
— Я его так и не видела. Когда я к ним приходила, он был на работе. У них маленвкий типовой домишко, мебель простенькая, обычный набор: телевизор, шторы, журнальный столик, диван и ковер. То, что покупают на распродажах с колес: гарнитуры для гостиной за тридцать долларов авансом, а остальное — по доллару в неделю.
— Куда ходят оуки[19], — вставил он.
Она подхватила:
— Ну да, где ставят громкоговорители и играет музычка оуки. — Тут она улыбнулась своей сдержанной, натянутой улыбкой. Когда она не была уверена, что именно он хотел сказать, она начинала напускать на себя роль этакой хозяйки дома, которая тебя и слушает, и не слышит. — Ой, ну что ты. Я знаю, тебе не нравится, когда так говорят другие.
— Не нравится, — резко бросил Роджер.
— Она говорила, что они выкупают дом. Деньги у них в основном, наверное, в хлебозавод вложены. Конечно, я не должна судить обо всем по тому, какой у нее дом. Мне бы не понравилось, если б какая-нибудь тетка пришла ко мне, стала совать нос куда не надо и сделала вывод о том, как я живу. Но ведь люди так и поступают. И обо мне так судили. Тетки из родительского комитета. Только я думаю, Лиз-то это все равно. Если бы ее это хоть немного трогало, она бы как-то прибирала весь этот кавардак. По-моему, это несправедливо по отношению к нему. Хотя, может, его волнует только работа. Он вице-президент. «Бонни Боннер Бред» — мы как-то их хлеб покупали.
— Может, я и сейчас держу его в руках, — сказал Роджер, и его голос дрогнул.
— Что такое? — насторожилась Вирджиния.
— Домишко у них маленький, мебель простенькая, она глупая, дома у нее бардак. Когда ты увидишь его, скажешь: «А он лысый».