Наследник своенравной магии - Чарли Хольмберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проскользнув внутрь, она поднялась по лестнице и кивнула сидящей за столом мисс Ричардс – мисс Стиверус была дома, – а затем пошла по коридору к архивам, где устроила себе рабочее место за пустым колченогим столом. Пока все шло хорошо: ее разум, казалось, был под контролем. Нужно изучить лишь еще пару документов, прежде чем сдать работу мистеру Уокеру.
Она читала только пять минут, когда давящее ощущение начало расползаться в груди и тянуть за плечи. Хюльда выпрямила спину, как будто могла физически избавиться от этого чувства, и попыталась сосредоточиться, но слабое ощущение нарастало, как снежный ком, катящийся с холма, вбирая в себя лед по мере спуска. Ее мысли стали тяжелыми. Сердце заболело. Читать становилось все сложнее, и она не знала почему…
– Мисс Ларкин.
Она вздрогнула и подняла глаза на мистера Бэйли, стоящего в дверях.
– Я вам не помешал? – спросил он.
Хюльда моргнула, убеждаясь, что ее глаза сухие, и постаралась игнорировать меланхолию, укореняющуюся в ее костях.
– Вовсе нет. Чем я могу вам помочь? – По крайней мере, ее голосу удалось не выражать эмоций.
Он вошел, оставив дверь открытой.
– Мне любопытно. Что вы думаете об этом месте? Месте директора, в смысле.
Ее глаза начинали гореть.
– О, я… я не очень задумывалась об этом, – солгала она. В конце концов, Бэйли был кандидатом на ту же должность. – Было некогда, ведь работы так много. Кто знает? Может, мисс Хэй вернется.
Мистер Бэйли шмыгнул носом – из всех его эмоций, что она видела, это было более всего похоже на смех.
– Я в этом сильно сомневаюсь, – он изучающим взглядом посмотрел на ее. – Просто… вы здесь, кажется, несчастны.
Укол, как тонкий дротик, пронзил ее сердце. Хюльде вдруг очень захотелось побыть в одиночестве. Она прочистила напрягшееся горло.
– Не могу с вами согласиться, но спасибо за участие. – Она снова откашлялась. – Уверяю вас, я своей должностью вполне довольна. Переживаю, да, но я работаю в БИХОКе уже больше десяти лет, так что на это есть причины.
Он кивнул, хотя выражение его лица было скучающим.
– У вас есть дети?
Этот вопрос застал ее врасплох. Она ожидала, что покраснеет, но… нарастающая тяжесть внутри накрыла крышкой всякий жар. Ее пальцы холодели.
– Я… Нет. А почему вы спрашиваете?
Почему в груди нарастает всхлип?
– Но разве вам не хочется? – напирал он. – Простите, если лезу не в свое дело. Просто… должность директора очень времязатратна. Куда более, чем работа простой экономки.
Это было оскорбление? Она, в конце концов, больше, чем простая экономка. Ее основная функция – диагностика чар дома и заведование подбором прислуги. Ее мышцы напряглись, но она не злилась. Она просто была подавлена. А потом на ум пришел Мерритт, и еще один дротик воткнулся точно туда же, куда и первый, и она содрогнулась.
– Если вы решите отступиться… – мистер Бэйли пожал плечами. – То есть если мистер Уокер поручит эту задачу мне, уверяю вас, я прослежу за тем, чтобы вас повысили.
Зачем вы говорите мне это? Хюльда не произнесла этих слов вслух, потому что в горле будто сидела самая настоящая лягушка, и она не понимала, почему мистер Бэйли вообще решил обсуждать с ней эту ситуацию. Он был не из дружелюбных.
А затем тревога, а не грусть, вдруг ожила у нее внутри, заставляя кожу покрыться мурашками, посылая дрожь по рукам и бокам. Полки с документами нависали над ней. Она была так высоко. А окна безопасны? А…
Хюльда резко встала, опрокидывая маленький столик. Несколько листков упало на пол. Ощущения слегка притупились, и она яростно взглянула на мистера Бэйли.
Он поднял бровь.
– Вы в порядке?
– В полном, – отрезала она и уцепилась за этот огонек гнева, проходя мимо него в коридор и с каждым шагом чувствуя себя все больше собой, пока внезапно вся тяжесть и грусть, и страх не испарились, как будто их и не было, и тогда Хюльда поняла. Она поняла, что он сделал.
Она ворвалась в кабинет Миры – кабинет мистера Уокера – без стука, напугав мужчину, который изучал книгу.
– Мисс Ларкин! – подскочил он. – В чем дело?
Она сделала колоссальное усилие, чтобы тихо закрыть дверь, хотя на самом деле очень хотела захлопнуть ее.
– Боюсь, я полагаю, что мистер Бэйли очаровывает меня.
Мистер Уокер моргнул.
– Он не женат, но я не думаю…
– Мистер Уокер! – Она топнула ногой. – Я не говорила, что очарована им. Я говорю, что он – истериец, который использует свою магию на мне вот уже два дня!
Это было единственное объяснение. Внезапные перепады эмоций, облегчение, которое она испытывала, покидая здание, в котором он жил… Ее чувства искажались и раздувались чарами!
Лицо мистера Уокера опало; затем губы сложились в букву «О».
– Вы не хотели бы присесть?
Она подошла ближе к его столу, но не села.
– Я ценю тот факт, что вы пришли со своими тревогами ко мне, – осторожно сказал он, и Хюльда уже поняла, к чему он ведет, – однако пусть мистер Бэйли и – технически – истериец, но очень слабый. С магией управляется так неловко, что даже стыдно: поэтому он и занялся юриспруденцией, а не психологией или чем-то таким. Поверьте, если бы он пытался вывести вас из себя, вы бы знали. Ну и к тому же мистер Бэйли профессионал, с которым я работаю много лет. Уверяю вас, ему можно доверять.
– Но я и так знаю, – протестовала Хюльда. – Поэтому я и здесь! – Ее поразила мысль. – А он, часом, не говорил с мисс Тэйлор, прежде чем ее перенаправили?
Мистер Уокер моргнул.
– Я… Он был в кабинете, полагаю, но именно я дал ей новое поручение. – Потирая подбородок, он продолжил: – Если вам станет легче, то единственные чары Алистера – это, ну, глупость. Вы, эм, не чувствовали себя глупо, мисс Ларкин?
Хюльда сняла очки и потерла переносицу.
– Нет. Как раз наоборот, – она снова надела очки. – Разумеется, опыта у вас больше, чем у меня, – она старалась сохранять спокойствие, и это оказалось гораздо проще, чем прежде. – Но у меня были… чувства… которые значительно усиливались в его присутствии. Бессмысленные эмоции, не имеющие никакого основания…
– Никакого основания? – мягко переспросил он.
Хюльда замерла. Мерритт. Мира. Мисс Тэйлор. БИХОК. Это разве никакого основания? Нет, не так. В самом деле, на нее много всего свалилось. И она наваливает себе все больше и больше. Просто… Хюльде никогда не приходилось так тяжело,
