Скованные льдом - Карен Монинг

не пытаются посадить друг друга в клетку.

Мы наблюдали за движением солнца по небу, и время от времени он поднимался, чтобы

принести мне что-нибудь пожевать. Он рассказал мне, что проверял магазины, и что почти

все они опустошены. Я трижды останавливала себя, чтобы не проболтаться об увиденных

мной ледниках.

Около семи я начала дергаться и злиться оттого, что по чьей-то прихоти должна уходить,

хотя мне этого совсем не хочется. Нужно добраться до Честера пораньше, чтобы не

нарваться на Мак, но не слишком рано, чтобы Риодан не начал выпендриваться.

Я вздохнула.

- Тебя что-то беспокоит, Мега? - спросил Танцор.

- Просто нужно уходить. Ждут кое-какие делишки.

- А я думал, мы фильм посмотрим. Я нашел целую коробку Скиттлс в аэропорту. И

вяленое мясо. Объедение.

Я стукнула себя по лбу. Скиттлс, мясо и кино. И о чем я думала, предлагая вечером

посмотреть фильм. Мои вечера больше не принадлежат мне. Они принадлежат кое-кому

другому. Это не просто горькая пилюля. Для такой, как я, это смерти подобно. Я, конечно,

хочу разобраться в ледяной загадке и спасти невинных людей от смерти. Но меня напрягает,

что Риодан решает когда, как и где мне это делать. Из-за этого я почти не хочу заниматься

этим делом. Ненавижу, когда меня контролируют.

Я не могу не пойти в Честер, потому что не знаю, что Риодан сделает с Джо, если я не

объявлюсь. И я не стану рисковать только для того, чтобы это выяснить. Он вполне может

отловить меня здесь, разбить вдребезги телик и DVD-шник и закрыть Танцора в своем

подвале. Никогда не угадаешь, что ему в голову взбредет.

Но я знаю наверняка, что у него уже на уме.

Разрушение моей жизни.

***

Я ворвалась к Риодану в офис.

- С меня хватит клеток.

Всю дорогу сюда я вела мысленный диалог, жалея саму себя за несправедливость.

Он поднял взгляд от бумаг.

- Документы! Бесполезное перекладывание бумажек! Этим ты по жизни занимаешься?

Вот почему ты держишь меня рядом? Чтобы суперэнергичная Мега стряхнула с тебя пыль?

Я так зла, что вибрирую, и документы на его столе взлетают в воздух.

Когда я злюсь не на шутку, вызываю ветерок, хоть и не такой сильный, как фейри, и на

температуру не влияю. Иногда я так делаю, чтобы напугать людей, вывести их из

равновесия. Это доводило Ро до белого каления.

Он поймал лист бумаги, прежде чем тот успел улететь со стола.

- Что-то не так.

Как он это делает? Задает вопросы, которые звучат совсем не как вопросы? Я пробовала,

и это оказалось совсем непросто. Связки так и норовят поднять интонацию в конце

предложения. Я пыталась переучиться. Не потому, что собиралась копировать его (по

крайней мере, не тогда, когда он рядом), просто считаю, что испытывать себя, сопротивляясь

побуждениям, полезно. Помогает лучше контролировать себя.

Мои волосы взметнулись вверх и лезли в глаза. Я убираю их обеими руками, жалея, что

не тусуюсь с Танцором и не ем с ним мясо.

- Да! Не так то, что у меня есть жизнь! У меня есть планы, которые идут вразрез с твоим

тупым правилом быть-на-работе-каждый-день-в-восемь-ноль-ноль! Никто не работает

каждую ночь! Может, мне нужна парочка выходных, чтобы заняться тем, что мне нравится.

Не слишком до хрена я прошу?

- У тебя свидание.

Еще один не-вопрос, но слово "свидание", да еще и в связи с Танцором, вынудило меня

переспросить:

- Чего?

Риодан поднялся и навис надо мной. Все вокруг выше меня, но Джо говорит, что я еще

подрасту.

Я частенько измеряю свой рост. Не хотелось бы застрять на метре шестьдесят.

- Ты упоминала о планах. Но не сказала, каковы они.

- Тебя это ни хрена не касается.

- Меня касается все.

- Но не моя личная жизнь. Она не зря называется личной.

- Это связано с твоим маленьким дружком.

- Не говори о нем. Даже не думай о нем. И он не маленький. Не называй его маленьким.

Однажды он станет больше тебя. Подожди и увидишь.

- Сейчас не время водить шуры-муры с ребенком, который даже не знает, что делать с

собственным членом.

Он только что заставил меня подумать о члене Танцора. Мысль настолько неловкая, что

я начала прыгать с ноги на ногу.

- Причем тут члены? Я всего лишь хочу посмотреть фильм сегодня вечером.

- Какой?

- Какая разница?

Он многозначительно смотрит на меня.

- Крик-4. Доволен?

- Так себе.

- А Танцор сказал, что он классный, - раздраженно отвечаю я. Неужели его смотрели все,

кроме меня?

- И это многое говорит о нём.

- У тебя какие-то проблемы с Танцором?

- Да. Из-за него ты на взводе сегодня, и это отражается на мне. Так что или угомонись,

или мне придется угомонить Танцора.

Я опускаю руку на рукоятку меча.

- Только попробуй отобрать у меня что-нибудь.

- Не вынуждай меня.

Он обнажает клыки. Качая головой, я спрашиваю:

- Чувак, что ты такое?

Он пристально смотрит на меня, и я замечаю в его глазах что-то, но до меня так и не

доходит что именно. Что-то, что я должна знать, но никак не могу понять. В маленьком и

замкнутом пространстве офиса ветер дует все сильнее, и я осознаю, что он вибрирует, тоже.

И производит ветер, тоже. Я вне себя. Есть ли хоть что-нибудь, что я могу, а он - нет? Я

опускаю взгляд и сквозь стеклянный пол вижу, что все внизу в "замедленной съемке". Мы

оба в стоп-кадре. Я даже не заметила, как ускорилась.

Он замедляется первым.

Еще секунда, и я тоже беру себя в руки. Сажусь в кресло и перекидываю ногу через

подлокотник, всем видом изображая воинственность. Язык жестов - мой родной язык.

Риодан как океан. Он такой, какой есть. И не собирается меняться. Нет смысла плыть

против течения. Нужно просто плыть по нему. Риодан держит меня на коротком поводке, и

отпускать не собирается.

- Ну и что будем делать сегодня ночью? Босс, - я вложила все свое раздражение в

последнее слово.

Снова этот загадочный взгляд. Иногда его легко "прочесть", но иногда все, что я вижу на

его лице: два глаза, нос и рот.

Я закатила глаза.

- Что?

- Кое-что надвигается. Я собирался тебе об этом рассказать, - он возвращается к своим

бумажкам, выпроваживая меня. - Можешь идти.

Я выпрямляюсь.

- Серьёзно? Ты не шутишь?

- Проваливай, детка. Иди, смотри свое кино.

Я срываюсь с места. Открываю дверь.

- Но поаккуратнее с ледяными точками. Слышал, они смертельно опасны.

Я замерла на пороге, злая до чертиков. Я была счастлива ровно одну секунду, пока он

все не разрушил.

- А ты не мог промолчать? Ничего не можешь с собой поделать, да? Ты просто должен

был обломать кайф. Но знаешь что, чувак, некоторые люди умеют получать от жизни

удовольствие.

- Мудрые люди сначала делают свою жизнь безопасной, а потом уже наслаждаются ею.

Глупцы умирают, получая от жизни удовольствие.

Скиттлс, мясо и Танцор ждут меня. Я открываю шоколадный батончик, перескакивая с

ноги на ногу.

- Но что если у мудреца дело так и не доходит до удовольствий?

У меня еще все впереди. Иногда я просто хочу побыть собой. Четырнадцатилетней и

свободной.

- Возможно, мудрец знает, что жизнь сама по себе уже удовольствие.

- С прошлой ночи появились новые ледники?

Мне стоило держать рот на замке. Не нужно было спрашивать. Ответственность ложится

на мои плечи тяжким бременем, когда он утвердительно кивает.

И он подсыпает соль на рану:

- Но может тебе повезет, и ты посмотришь фильм со своим дружком, и ничего не

случится. Хорошая новость заключается в том, что если даже что-нибудь и случится, ты об

этом так и не узнаешь.

Потому что буду мертва. Хорошая новость, черт возьми. Риодан знает, как вить из меня

веревки.

Я закатила глаза, закрыла дверь и села на свое место. Побуду четырнадцатилетней

попозже. Может, в следующем году. Когда мне будет пятнадцать.

Не поднимая головы, он говорит:

- Я сказал, проваливай отсюда, детка.

- Кончай с бумажками, чувак. Народ гибнет. Нас ждет работа.

***

Этот случай на южной окраине Дублина, в предместье, побил все рекорды.

Позади ветхой лачуги с перекошенным крыльцом и дырявой крышей, похожей на

беззубый рот какого-нибудь старика, заморожены мужчина, женщина и маленький мальчик.

Они занимались стиркой тем древним способом, которым обычно Ро стирала свою мантию.

Она говорила, что это помогает ей оставаться смиренной. Как будто старая ведьма была хоть

немного смиренной.

Руки мужчины примерзли к древней стиральной доске, а к его шее примерзла странная

металлическая штука, типа тех, которые фиксируют голову при переломе шеи. Ребенок

застыл, стуча ложкой по крышке видавшей виды кастрюли. Я не могла заставить себя