Воин Пустоши - Андрей Левицкий

Червяк снова заулыбался, шагнув к Дерюге, доверительно взял его за пуговицу на куртке. Делал он это, скорее всего, машинально, просто потому что привык так вести себя с людьми, но молодой бандит, прекрасно знавший о талантах старика, все равно ощутил к нему приязнь, захотелось даже непонятно зачем похлопать Червяка по костлявому плечу.

— Да вот, понимаешь, Граф у них украл что-то, — стал рассказывать Червяк. — Какое-то оружие, только не понял я какое. И они его искали по всему югу. Но перед тем как на Корабле нашли, аккурат Графа тут кто-то убил, так что харьковским только труп его достался. Во как!

Бандиты, много дней скучавшие от безделья, переминались с ноги на ногу, в который раз слушая рассказ старика. Кабан, прислонившись к мотоциклетке, постукивал по колесу прикладом порохового самострела. А Бирюза, закончив одеваться, перебил Червяка:

— Короче. Дерюжка, кто-то здесь Графа убил и теперь…

— Не Дерюжка! — прикрикнул бандит. — Дерюга!

— А чего это ты Дерюгой заделался? — недобро ухмыльнулся Бритва, тощий парень с лихорадочно поблескивающими глазами, похожий на очень голодного облезлого шакала. В руках его был кривой нож, который Бритва точил небольшим рашпилем. Клинок из-за постоянной обработки стал совсем узким и оттого выглядел как-то очень неприятно.

— А того это, что я теперь — первый помощник Макоты! Все ясно? — Дерюга со значением оглядел людей вокруг. — И хозяин, когда сюда меня отправлял, сказал командовать вами… Кабан, слышишь?

Крепыш молча глядел на него, склонив голову к плечу, и по перекошенному лицу ничего невозможно было понять. Дерюга припомнил, что Кабан был единственным в банде, кого с натяжкой можно было назвать другом Крючка — во всяком случае, предатель только с ним делился пластинками дурман-травы, которые таскал в кошеле на поясе. Да и пили они вдвоем во время стоянок. Подозрительно!

— Короче, я старшой сейчас и звать меня Дерюгой, — продолжал он. Все взгляды были направлены на него. Большой Дерюга грубо оттолкнул Бирюзу, забрался на коляску, приосанился и, ощущая себя на вершине мира, сказал Червяку: — Значит, теперь они трюм обыскивают, чтоб найти то оружие, которое Граф из Харькова увез, а после у самого Графа его кто-то попер?

— Ну да, ну да! — закивал старик ласково. — Ты все правильно понял, Дерюга. Ищут. Скоро здесь искать будут.

— И вот мы подумали, — вновь заговорил Бирюза. — То есть Кабан подумал — а что если те ящики… — он показал на один из фургонов, куда, как догадался Дерюга, сложили ящики с ракетами, которые Макота оставил на Корабле… — если это оно и есть? То, что харьковские ищут? Что будет, если их тут найдут и…

Громкий стук прикладом по калитке в воротах прервал его.

Бронеход горел вовсю. Корпус перекосило, от круглой башни вообще ничего не осталось, из дыры валил черный дым. Когда «Панч» на полном ходу объехал подбитую ракетой машину, Макота приказал сидящему справа Стопору:

— А ну, давай назад, за сиденьем стань.

Бандит выполнил команду. Макота распахнул дверцу, вылез на подножку и оглянулся. Дикари мчались за «Панчем», растягиваясь широким клином. Во главе был Вышиба, который припал к шее большого пятнистого ящера справа от машины. Когда человек-демон появился снаружи, людоед издал боевой клич и ударил маниса пятками.

— За нами держись! — прокричал атаман. — Слышь, да? За нами их веди, не вздумай вперед вырваться! Ты понял?!

Вождь в ответ потряс копьем, и Макота, нырнув обратно в кабину, захлопнул дверцу. Бросил Захару: «Гони к Кораблю» и уставился на зеленый монитор. Мотоциклетка, потом бронеход… и на обоих был намалеван герб одного из харьковских Цехов. Что это значит, откуда здесь харьковчане? Смутные подозрения роились в голове Макоты, но сейчас вдумываться не было времени — взрыв наверняка донесся до озера, прятаться за долиной больше нет смысла, надо побыстрее ехать к Кораблю.

В груди было горячо — верный признак того, что предстоит добрая драчка, — и снова, как тогда, выбравшись из разлома и встав на вершине каменной насыпи, Макота ощущал себя непобедимым.

Он сжал кулак, поднял его перед собой и пробормотал:

— Все у меня здесь будете. Вся Пустошь!

— Что? — спросил не расслышавший его сквозь шум двигателя Захар.

— Говорю: дальше давай, не тормози!

— Я и не торможу. Только куда дальше?

— Вокруг долины и к берегу выруливай!

— Ладно, — кивнул механик.

«Панч» быстро ехал вдоль склона, который полого загибался, так что Захару приходилось все время поворачивать руль вправо. С той стороны из-за висящего над долиной облака пара медленно выдвигалась носовая часть Корабля.

— В-вон!

Перегнувшись через плечо хозяина, Стопор ткнул пальцем в монитор, но Макота оттолкнул его руку.

— Сам вижу!

Возникшая в правой части экрана жирная точка медленно поползла к центру.

— Глянь лучше, дикари вперед не лезут?

Стопор сунулся к дверце, открыв, выглянул и сразу сунулся обратно.

― С-сзади они.

― Ну, ладно… А это че такое?! — прорычал атаман, увидев, как жирная точка разделилась на три: одна, оказавшаяся ближе других к центру монитора, была самой яркой, следующая тусклее, а последняя — едва заметна, будто белесая крапинка на зеленом фоне. — Захар, чего это оно?!

Механик, не выпуская руль, подался вбок, глянул на монитор и предположил:

— А может, они одна за другой были?

— Не понял!

— Ну, три машины там. А мы ж поворачиваем. Раньше они прятались друг за другом, а теперь… Э, да там колонна!

Долина гейзеров осталась сзади, и «Панч» выкатил на широкую полосу затвердевшего ила у берега Соленого озера, которое оказалось слева от него.

— Колонна харьковская, — повторил Захар.

Все три машины, про которые толковал механик, открылись взгляду, и стало понятно, почему точки на мониторе светятся с разной силой.

Слева, ближе к «Панчу», навстречу ехал бронеход, точно такой же, как и взорванный недавно. Дальше и правее двигалось высокое грозное сооружение с ветряком на вершине, а еще дальше — и ближе других машин к долине гейзеров — мотоциклетка с кабиной, похожей на решетчатое ведро.

Смутные подозрения атамана стали ясными и четкими: цеховые бойцы ищут Графа! Графа и ракетомет, украденный им. И это плохо, очень плохо. Потому что примерно половина ракет осталась с бандитами в грузовом отсеке, и если каким-то образом цеховые смогли столковаться с прокторами, если только часть пожаловавших к Кораблю гостей из Харькова находится на берегу, а другие сейчас внутри Корабля, если тело мертвого Графа найдено (а уж это наверняка!) и они обыскивают Корабль в поисках похищенного оружия… атаман рисковал лишиться оставшихся на Корабле ракет, лишиться своих людей, двух мотофургонов, мотоциклетки и, самое главное, топливной цистерны! А ведь еще утром Захар предупреждал, что после путешествия к разлому баки «Панча» почти пусты и заправиться надо обязательно, потому что иначе до границы Донной пустыни не дотянуть.

― Одного не пойму, почему башня на мониторе так слабо видна… — начал Захар и сам себя перебил: — А, так она ж из кожи! А внутри люминий, стало быть, его локация не видит. Только платформа там железная, но она меньше бронехода, к тому же дальше — потому и точка тусклая.

Макота не слушал, он лихорадочно размышлял. Ему что теперь, с этой колонной воевать? Опасное дело! — ведь за ней стоит вся мощь харьковских Цехов. Но с оружейниками не договоришься, другого выхода нет, ведь уничтоженные мотоциклетка и бронеход тоже харьковские, взрыв здесь наверняка слыхали, значит, сейчас цеховые бойцы откроют огонь…

Тут они его как раз и открыли.

Произошло это потому, что несколько дикарей, увидев харьковчан, позабыли про приказ Вышибы держаться за машиной человека-демона и рванули вперед, быстро опередив «Панч». Как только они оказались в поле зрения, пулемет на бронеходе часто застучал, а круглая башня его начала поворачиваться, чтоб скосить очередью как можно больше всадников.

Макота ударил сразу по трем тумблерам.

Над кабиной взвыло, самоход дернулся, бандитов качнуло вперед. Три дымные дуги прошили воздух. Две изогнулись, сходясь к одной точке, третья пошла книзу.

Атаман зарычал — некроз бы разъел эту тупую локацию! Она послала пару ракет к ближайшей, обозначенной самой яркой точкой цели — то есть к бронеходу, хотя ему вполне хватило бы и одного снаряда, — а третьей засадила по основанию гусеничной башни, но не стала наносить удар по мотоциклетке!

Три взрыва слились в один. Бронеход в результате превратился в груду оплавленной брони, а платформу под башней разорвало. Она просела и начала медленно крениться набок, но не упала — застыла наклонно. В верхней части замелькали вспышки, потом лопнули тросы, удерживающие стойку с ветряком, он рухнул вниз, врезавшись лопастью в землю, и следом свалились двое харьковчан. Вскочив, они бросились за башню, один упал, сраженный копьем, второй успел скрыться и сразу дал очередь, выставив ствол.