Автостопом через Африку - Григорий Лапшин

На берегу нас встретил, уже описанный Кротовым «хелпер», который предлагал всем иностранцам свои услуги по вписыванию в гостиницу и регистрации в полиции. Дело в том, что по суданским законам, всем иностранцам необходимо регистрироваться каждый день в полиции и получать специальное разрешение на перемещение из одного в города в другой.

Ужас! Но, в отличие от египетских полицейских, суданская полиция проявляет к иностранцам очень вялый интерес, так что на эту самую регистрацию можно спокойно наплевать. Тем более, что за нее надо платить деньги, а в Вади-Халфе невозможно обменять доллары где-либо, кроме как у вышеупомянутого хелпера, а это противозаконно. Для проверки мы все же решили зайти в суданский банк, отделение которого располагалось возле железнодорожной станции. В единственном на сотни километров вокруг финансовом учреждении не знали даже электричества. Одни древние черные банкиры сидели за такими же черными и древними столами и гоняли мух, другие крутили ручки механических арифмометров, третьи перебрасывали костяшки счет. Я внес долгожданное разнообразие в их время провождение.

— Добрый день. Мне нужно получить с карточки суданских денег. — Сделал я наивное лицо, зайдя в банк.

— Карточки?! Ах, да… что-то слышали… — Лениво отвечают суданские банкиры, разглядывая карточку VIZA. — В прошлом году один такую штуку уже приносил. (Это был Владимир Шарлаев) К сожалению, ничем не можем вам помочь.

— Ну ладно. А хоть обменять наличные доллары можно? Или вы тоже не слышали что это такое?!

— Ах, доллары! Это, конечно, другое дело. Про доллары слышали. Только наше отделение не может заниматься обменом долларов. Не имеем лицензии.

— А где же мне обменять доллары?

— Завтра будет поезд в Хартум, езжайте в столицу, там, в центральном офисе и обменяете…

Суданская железная дорога — одна из древнейших в мире: За отсутствием в пустыне деревьев англичане еще в девятнадцатом веке проложили через Сахару железную дорогу на металлических шпалах. Тогда же построили станции, развилки, платформы и все прочие атрибуты железной дороги, которые так ни разу с рождения, кажется, и не подвергались капитальному ремонту. Ветка из Хартума в Порт-Судан еще сохраняет свое стратегическое значение, в то время как в Вади-Халфе все меньше платежеспособных грузоперевозчиков.

Вагоны, изготовленные в «старой доброй Англии» до сих пор катаются по суданским дорогам, хотя паровоз заменили-таки дизельным локомотивом.

Но сегодня поездов не было — единственный поезд «Вади-Халфа — Хартум» ходит только раз в неделю, на следующий день после прибытия египетского парохода. Станция была пустынна в буквальном смысле — ветер гнал вдоль рельс потоки песка, и не видно было никаких признаков жизни. Рельсы и детали древних вагонов постепенно заносились песчаными сугробами и казалось, еще немного, и железная дорога окончательно поглотиться барханами.

Нам все же не хотелось ждать этого исторического момента, а нужно было найти питьевую воду и устраиваться на ночлег.

Питьевая вода в арабских странах существует в трех видах:

1. Бутылированная вода в магазинах. Ее, и ТОЛЬКО ее, разрешают пить иностранцам все иностранные путеводители. Питие воды другого происхождения, чревато, по мнению буржуйских путеводителей, заболевания всеми возможными тропическими болезнями.

2. Водопоилки на улицах городов. Каждая уважающая себя контора (фирма, магазин) покупает специальный «холодильный агрегат» — большой блестящий ящик и выставляет его на улицу возле своего офиса. Агрегат, подключенный к городскому водопроводу и электросети, гудит, охлаждает воду и бесплатно выдает ее из маленькой трубочки с краником. Пить могут все желающие, кружки прикручены к ящику на цепочке. Можно и набрать в бутылку. Такой сервис есть на улицах всех городов в Турции, Сирии, Иордании, Египта и в столице Судана.

3. Глиняные кувшины с ветряным охлаждением. На специальной круглой подставке стоят высокие и большие кувшины. Донышко их имеет каплевидную форму и изготовлено из обожженной глины с маленькими дырочками. Кувшины стоят на видном месте, под навесом из пальмовых листьев, а от летящего по ветру песка прикрыты специальными крышками. Житель ближайшего дома, каждое утро, наполняет кувшины водой из доступного ему источника. Вода отстаивается и понемножку сочиться сквозь пористые глиняные стенки. Горячий ветер пустыни обдувает кувшины снаружи, испаряя просочившуюся влагу. Испаряясь, наружная вода охлаждает стенки кувшина. Чем сильнее ветер — тем прохладнее внутренность кувшина. Желающие утолить жажду черпают воду сверху (глина и муть оседает на дне) консервной банкой, которая привязана к подставке.

Естественно, что местным жителям доступны только источники 2 и 3. Коими они и пользуются всю жизнь. Наши желудки постепенно привыкали сначала к «холодильным ящикам», а затем и к «кувшинам». Но то, что мы увидели в Судане, было потрясение в большей мере для наших глаз, нежели желудков. Из водопроводного шланга в кувшины текла вода прямо из реки. Вода в Ниле была похожа на какао. Зачерпнув ее ладошкой, линии руки рассмотреть можно было лишь с трудом, настолько густо в ней плавали частички песка и глины.

Рассматривая на просвет набранную в бутылку воду, мы обратились к местным жителям, сидящим за столиками кафе-магазина:

— А эту воду пить-то можно?

— Конечно можно. Мы всю жизнь пьем. — Отвечали удивленные нашими глупыми вопросами суданцы.

— А что это она какая-то не очень… — Скептически морщили лицо некоторые из нас.

— Да все нормально! Это просто в Эфиопии дожди идут. Через пару недель дожди прекратятся и вода станет прозрачной. А пить ее можно, не сомневайтесь. Это самая лучшая вода — прямо из Нила!

— Если это «лучшая, потому что из Нила», то какая же тогда «плохая»?! — Удивленно спрашивали мы уже друг друга.

— Я знал что такое будет, но не думал, что так скоро! — Философски заметил Олег Сенов, поднося бутылку к глазам.

— Но пить то что-то нужно! Покупать бутылированную воду мы себе позволить не можем, значит надо привыкать к этой. Ведь мы и приехали сюда для того, чтобы пожить местной жизнью, так что тогда сомневаться «пить или не пить?» — Рассуждали Лапшин и Лекай, смело отхлебывая из бутылки и прислушиваясь, как Нил протекает в желудки.

Вокруг, за столиками кафе, сидели суданцы. Некоторые покупали кока-колу в стеклянных бутылочках по четверть литра, но большинство все же запивали еду водой из этих же кувшинов.

Выбор в магазине был невелик, но все же больше, чем в других деревнях — рядом Египет, «богатая заграница». В глиняном сарае с большим не застекленным окном сидел бородатый продавец, за спиной у него по полкам располагался товар: мыло, стиральные порошки, клей, три-четыре вида консервов, рис, фасоль, растительное масло, чай, сахар, свечи, спички и специи. Изучив товар, мы поблагодарили собеседников и пошли в город, в поисках ночлега и помывки. Суданцы очень гостеприимны, мы знали, что нас пустят ночевать в любой дом, куда постучимся. Но стучаться хотелось в дом побогаче, где есть душ и кухня.

Улица в Судане отличается от привычной нам улицы. Почти сразу мы познакомились с суданским процессом строительства: человек разгребал верхний слой сухого песка, через 20–30 см начиналась плотная сухая глина. Подливая воду из Нила, строитель доводил глину до вязкости пластилина и лепил кирпичи нужного размера. Готовые изделия просто складывались на песок рядом с ямой. Через пару дней солнце обжигало кирпичи не хуже печки (все равно дрова — дефицит) и можно было строить заборы, дворы, хозяйственные постройки и дома.

Ничего не нужно таскать, покупать или возить. Где решил строить — там и добываешь кирпичи.

Дождей в Сахаре не бывает, так что крыши одноэтажных построек защищают только от солнца и песчаных бурь. Бедняки довольствуются листьями от финиковой пальмы, кто побогаче — делают жестяную крышу, металлические двери и ставни.

Мебель тоже изготавливается из металла, для мягкости используют соломенные или привозные из столицы поролоновые подушки. Часто каркас кровати или стула оплетается цветной проволокой и тогда изделие приобретает яркий узор. Спят, сидят, пьют чай прямо на улице, возле дома. И только в дневную жару затаскивают мебель в комнату.

Расстояние между домами может быть в 200–300 метров, но к любимому соседу могут построиться и впритык. Некоторые «улицы» Вади-Халфы такие широкие, что на них можно было бы сажать самолет, если бы они имели хоть какое-нибудь покрытие, кроме песка.

Никакие кабели и трубопроводы не нарушали гармонию улиц с пустынным холмистым пейзажем.

Мы шли по вечернему городу и высматривали дом побогаче. Неожиданно из-за забора донеслись звуки западной музыки. Заглянув внутрь, мы увидели такое чудо цивилизации, как спутниковую тарелку.