Утешение для изгнанника - Кэролайн Роу

— Это так. Но в душе у меня нет изменнических мыслей, поэтому нет и слов измены на языке. Однако то, что я сейчас сказала, тебе нужно знать для своей безопасности и благополучия. Раньше я не говорила этого, так как очень немногое из того, что говорится в этом доме, не становится известно нескольким заинтересованным людям. Но в дождливый день, здесь, вдали от слуг, услышать, что говорят люди, трудно. Я дожидалась дождя, чтобы сказать тебе это.

— Думаешь, у тебя в доме есть шпион?

— У всех есть шпионы, — ответила его мать. — Нужно научиться тому, как не позволять им причинять слишком много вреда, вот и все.

— По твоим словам, они похожи на мышей, — сказал Юсуф.

— Очень похожи. И, как с мышами, догадываешься, что они у тебя есть, только по красноречивому постукиванию коготков по кафелю ночью да чуточке помета утром в разных местах. Что до рабов, слышишь, как ночью они открывают ставни и тайком выбираются наружу, и они оставляют легкие признаки своего богатства. Это и есть шпионы.

— Тогда тебе нужна кошка, — сказал Юсуф, и его мать весело рассмеялась.

— Пожалуй. Вот я и есть кошка. Постоянно задаю шпионам двойную работу, потому что им все равно много платят. Самые лучшие слуги почти всегда шпионы; они не хотят, чтобы их продали или прогнали, поэтому примиряются со всем.

2

Когда Юсуф вышел наконец из дома матери с Абдуллой, снаружи их поджидал Фарадж. Он хоть и прятался, как мог, у входа, но все-таки промок. Когда они уходили, дождь прекратился с такой внезапностью, какой Юсуф начал ожидать, но вышедшее солнце как будто не приободрило под-под-секретаря Ридвана.

— Фарадж, что привело тебя сюда? — спросил Юсуф.

— Мне поручено привести тебя к столу визиря, — ответил тот. — Он сожалеет, что был очень занят, поэтому смог повидаться с тобой только накоротке, и надеется, что ты сейчас придешь к нему.

— С удовольствием, — сказал Юсуф, и его сердце сжалось.

За столом сидели Наср, Ибн аль-Хатиб с двумя помощниками, лечивший Юсуфа врач и другие люди: Юсуф подумал, что это помощники визиря. Обратил внимание, что Фараджа в этой группе не было.

Еда, пряные изысканные блюда и отварное мясо, была великолепной, Юсуф ел с аппетитом, хотя ему мешала необходимость старательно наблюдать за манерами и обычаями других. Время от времени он спрашивал Насра, которого тактично усадили рядом с ним, что делать с тем или иным блюдом. Или же подражал сидевшим поблизости.

Когда с едой было почти покончено, слуги стали разносить серебряные кубки с холодным шербетом.

— Иногда я думаю, что Ридван слишком много себе позволяет, — прошептал Наср.

— Почему?

— Даже у эмира редко подают напитки со льдом, а для Ридвана на неофициальном обеде, где не присутствует эмир, это чересчур.

— Он, должно быть, очень богат, — сказал Юсуф.

— Невероятно, — сказал Наср. — На месте Ридвана я бы не демонстрировал богатства так вопиюще. Еще до вечера это станет известно всему городу. Но раз уж нам подали такой шербет, давай его пить.

Наср с удовольствием отпил и повернулся посмотреть, как реагирует его друг на это расточительное угощение.

Юсуф держал кубок в руке и тщательно принюхивался к содержимому.

— Наср, — сказал он вполголоса, — возьми этот кубок и ради сохранения жизни не пробуй содержимого, серьезно, не пробуй. Только понюхай его и дай мне на минутку свой.

Юсуф понюхал кубок Насра, и лицо его прояснилось.

— Этот, кажется, хороший.

— Шербет восхитительный, — сказал Наср. — Лучше, чем хороший. Я выпил полкубка. — Понюхал полный кубок, который держал в руке. — Твой пахнет не совсем, как мой, но, кажется, в полном порядке. Правда, тут какой-то странный — даже неприятный — запах. Словно бы в нем размяли какой-то гнилой плод.

— Хуже того, — сказал Юсуф. — Я узнаю этот запах. Это смертельно ядовитое, дурно пахнущее растение. Несколько капель могут убить человека. Кто-то решил, что я не почувствую его вкуса со всеми этими превосходными фруктами и сиропом.

— Вкус холодного напитка почувствовать трудно, — сказал Наср. — Вот почему в шербете со льдом так много сладкого сиропа и фруктов.

— Ты все знаешь, — сказал Юсуф. — Шербет действительно хороший?

— Как я уже сказал, восхитительный, — ответил Наср. — Только я не уверен, что хочу допивать его. Жажда у меня прошла.

— Что мне следует делать? — спросил Юсуф.

— Мы должны кому-нибудь сказать об этом.

— Кому?

— Говорить хозяину, что он пытался отравить одного из гостей, бестактно. Если это сделано по его распоряжению, он будет очень раздосадован, что ты заметил, а если без его ведома, будет очень расстроен, что на твою жизнь покушались. Где Абдулла?

— Поблизости, — ответил Юсуф. — Он всегда поблизости.

Повернулся, чтобы поискать его взглядом, и Абдулла внезапно появился.

— Абдулла, — сказал Наср. — В этом кубке, который подали твоему временному хозяину, содержится яд. Он не отпил ни глотка, но уловил запах ядовитого ингредиента.

— Господин, вы знакомы с ядами и их запахами? — серьезным тоном спросил Абдулла. — Или это просто неаппетитный запах?

— Я знаком с ядами. В своих занятиях мне пришлось изучать травы, как целебные, так и ядовитые.

— Спасибо, господин, — сказал Абдулла. — Наверняка это важное сообщение. Поберегите этот кубок, господин, я скоро вернусь.

Абдулла вернулся меньше, чем через минуту, низко поклонился, взял отравленный кубок и с заверением, что скоро вернется, скрылся опять.

На сей раз он не вернулся. Разговор за сладостями и различными напитками продолжался с прежней оживленностью. Наконец один из слуг тайком вручил Насру маленький, запечатанный свиток. Наср взглянул на печать, поспешно сломал ее и развернул лист.

— Собственно, мой друг, это для тебя. Видимо, они беспокоились, что ты не сможешь прочесть написанного.

— Беспокойство естественное, — сказал Юсуф. — Некоторые буквы я нахожу трудными и делаю множество ошибок.

— Не так уж много, — встревоженно сказал Наср. — Ты делаешь успехи. Нам нужно немедленно идти к Его Величеству. Эмир в комнате рядом с тронным залом, где предпочитает заниматься самыми важными делами; там он может вести с придворными серьезные обсуждения.

3

Они вошли, тяжело дыша, в комнату, окна которой выходили на крутые восточные и северные склоны. Там был аль-Хатиб, он негромко что-то говорил эмиру. Мухаммед сидел посреди комнаты, очевидно, не слушая его. Позади него сидели три писца; несколько вооруженных стражников стояли в стратегически важных местах комнаты. Перед эмиром стоял тот самый серебряный кубок.

Мухаммед сидел в низком кресле, удобно вытянув ноги. Он хмурился и едва кивнул двум вошедшим и вставшим на колени молодым людям. Резким движением руки указал им на толстые подушки. Они сели. Аль-Хатиб сел неподалеку от них.

— Его Величество эмир Гранады Мухаммед Пятый хочет знать, как ты узнал, что в этом кубке, — сказал аль-Хатиб совершенно бесстрастным тоном.

Юсуф сделал глубокий вдох.

— Я изучал естественные науки под руководством искусного врача, хорошо знающего их. Он очень интересовался целебным и смертоносным воздействием трав и растений, в юности он обучался здесь, в Гранаде, у великого Ибн аль-Бейтара.

Мухаммед снова сделал резкое движение рукой.

— И где ты учился у этого человека?

— В городе Жирона. — Юсуф нервозно взглянул на эмира, но тот, очевидно, ждал продолжения. — Когда одного из пациентов моего учителя отравили, он обучил меня — попытался обучить — как распознавать различные яды, чтобы не отравиться самому.

— И как же?

— Первая проверка — капнуть каплю неразбавленного яда в чашку с водой и постараться уловить его запах. Вторая — попробовать вкус этой смеси кончиком языка. Третья — капнуть неразведенным ядом на лоскут и нагреть его над лампой. Обоняние у меня острое, и я смог запомнить запах ядов, которые мы опробовали. В шербете был один из этих запахов, который пересиливал запахи фруктов и специй.

— Мне было бы интересно поговорить с тобой подольше о твоих занятиях и о том, как ты заподозрил, что шербет отравлен, — сказал Ибн аль-Хатиб. — Я хорошо знал Ибн аль-Бейтара — он был великим человеком, и его книги бесценны — но я тоже знаю кое-что о травах и ядах.

Мухаммед слушал с почти профессиональным интересом, но не вмешивался.

— Установлено, что шербет был безопасным, господин? — спросил Юсуф. — Если да, то я не в силах выразить свое величайшее сожаление, что вызвал такое беспокойство.

— Нет, — сказал секретарь эмира. — Он был отравлен. Это совершенно ясно. Того, что содержалось в этом кубке, хватило бы, чтобы убить нескольких человек. Это очень быстродействующий яд.