Вооружена и очень опасна - Алина Кускова

Внимательно разглядывая найденный корешок, очень похожий на корень одуванчика, краем глаза Воскресенский заметил, как мимо него пронеслась... белка! Она прыгала нагло, распушив облезлый хвост, и держала в лапах сморщенный гриб.

– Вот зараза, – побежал за белкой Воскресенский, – на твоем месте должен был быть я!

Но делиться с человеком белка не собиралась, она махнула хвостом и скрылась в дупле.

После нее из наступающего сумрака появилась оскаленная волчья морда. Она смотрела на Олега из кустов, не мигая и нюхая воздух черным носом. Воскресенский нащупал в кармане ракетницу. Черт с ними, с преступниками, пусть они его найдут опять, зато он защитит себя от волчьей стаи. Стаи не было, морда была одна. Страшная, неприятная морда злобного зверя.

– Мы с тобой одной крови, – попытался договориться со зверем Олег.

– Ры-ы-ы-ы, – недоверчиво ответил зверь, отступая в кусты.

– Сейчас набросится, – подумал вслух Олег.

И перед его глазами промелькнула вся жизнь. Мелькнула она как-то неопределенно и быстрыми двоящимися кадрами, а вот на кадре со Снегурочкой в белой шубке задержалась. Незнакомка стояла с авоськой пустых бутылок и огромной спортивной сумкой в руках и ласково улыбалась Воскресенскому. Тот понял, что начинает бредить, и заранее попрощался с ней.

Зверь с перекошенной мордой недовольно понюхал хмельной воздух, идущий от Воскресенского, и звонко гавкнул.

– Гав! Гав! – сказал «волк» и убежал, как показалось Олегу, в чащу леса.

– То-то же, – помахал ему вслед кулаком Олег. – Будем жить! Буду жить! Так, а жрать-то как хочется. Так хочется, что готов жениться на кастрюле с борщом, лучше на Снегурочке...

Блуждающая улыбка осветила его мужественное лицо, он привалился к дереву, на которое забралась пронырливая белка с его грибом, и закрыл глаза, собираясь немного вздремнуть. Лес вымотал его силы. А ведь последний раз он был на природе летом, когда ездили на Волгу и жарили шашлыки. Но Волга – это не лес, а лес – это не Сибирь. Врут, в Сибири в декабре вовсе не холодно.

Глава 8

ВЫ-ТО КАК ОКАЗАЛИСЬ ЗАМЕШАННОЙ В ЭТО ДРЯННОЕ ДЕЛО?

Утром следующего дня зима поняла, что едва не сдала позиции, и ударила крепким морозом по подтаявшему снегу. Но Катя все равно решила покататься на лыжах, чтобы развеять грусть и сомнения. Тамара напоследок занялась процедурами и массажем, оставив ее одну. Одиночество нисколько не пугало девушку. Она ехала по вчерашней лыжне и наслаждалась природой, думая о том, какие они с Тамарой разные, хоть и одинаково одинокие женщины. Тамара старше ее, и это показательно. Она каждый шанс использует как последний. Неужели пройдет несколько лет и такой хапугой станет Катерина?! А как же любовь и личное счастье с по-настоящему дорогим тебе человеком? Она откажется от своих принципов и начнет в поисках знакомств скитаться по санаториям и профилакториям. Какой ужас! До чего Катерина дожила! Нет у нее счастья ни в личной жизни, ни в общественной. Там вообще грозит тюрьма, хоть Туровский сегодня утром ее обнадежил, не раскрывая карт. Он до чего-то там докопался, этот мужественный сыщик. Как он хорош, особенно когда думает, тогда становится похожим на философа, который прожил жизнь в бочке, по крайней мере, бочковые философы именно такими представлялись в ее пылком воображении.

А еще пылкое воображение, как назло, рядом с образом сыщика выписывало Олега Воскресенского. Для определения качеств привлекательного брюнета у Катерины не хватало слов. Вот если бы они встретились в иной, более спокойной обстановке, где не было сыщиков, ограб ленного банка, мешка с миллионами. И чтобы он не искал прекрасную незнакомку, а смотрел влюбленными глазами лишь на нее. Да, это бы ло бы просто здорово! От этих мыслей Катя разрумянилась и прибавила ход.

Бомж лежал под сосной и «давал дуба». Она заметила его не сразу, испугалась и остановилась, не зная, что предпринять. В карманах короткой белой шубки из «рыбьего меха» лежал телефон и пистолет-зажигалка, и Катя замешкалась, решая, чем воспользоваться в первую очередь.

– Умираю, – подумал вслух Олег Воскресенский, когда перед его глазами из небытия возникла Снегурочка в белой шубке с пушистыми ресницами, на которых не таяли снежинки.

Он так и проспал ночь на морозе, впрочем, мороз ударил только под утро, но Олег успел замерзнуть. Как ни странно, очень замерзли коленки, потому он не мог сразу подняться и собирался их хорошенько растереть. Но как раз перед этим показалась она.

Сомнений быть не могло! Это была та самая девушка, которую он видел в то роковое утро, когда вернулся за своим мешком к помойке. Она и сейчас такая же: в белой шубке, в белой шапочке, с пухлыми губками и голубыми глазами. Черт! Он еще так молод, а уже приходится погибать. Ясно, что Снегурочка – простой глюк. Откуда она могла взяться в далекой Сибири?!

Воскресенский тяжело вздохнул и отмахнулся от навязчивого видения. Он сел и, простонав нечто невразумительное, начал растирать замерзшие колени.

– Живы? – почему-то обрадовался прекрасный глюк и захлопал ресницами.

– Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, – продекламировал с чувством Воскресенский, наплевав на собственное здоровье. – Я уже в раю?

– Нет, – сказала Катерина бомжу, который ей кого-то смутно напоминал, – вы в «Светлой грусти».

– Ах, грусть моя светла, – продолжил Олег, приглядываясь к Снегурочке. – Не может быть!

– Не может быть! – вскричала Снегурочка, разглядывая Олега.

То, что перед ней никакой не бомж, а Олег Воскресенский, Катя списала на похмельный синдром. Вчера они с Тамарой выпили целую бутылку вина, а затем вторую! Соседке хоть бы что, а Катерине алкоголь в таком количестве сильно ударил в голову. И сегодня она расплачивается за это. Дожила, теперь в каждом первом попавшемся бомже ей чудится Воскресенский!

Олег протер лицо снегом. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Она никак не могла перенестись за тысячи километров. У него путаное сознание от голода и холода, раз в каждой первой встречной девчонке он видит вредную девицу Серегину, клиентку сыщика Туровского. Впрочем, не такая она была и вредная, он даже пытался за ней волочиться, набивался в провожатые.

– Вы из соседнего поселка? – поинтересовалась Катя, глядя на грязного, заросшего двухдневной щетиной мужика, голова которого была перемотана несвежим полотенцем с прищепками.

– Как сказать. – Воскресенский встал и затопал сырыми и ледяными одновременно, не успевшими высохнуть, валенками. Он отчего-то боялся поднять на нее глаза и посмотреть.

– Это вы вчера кричали «Уа!»?

– Я кричал, как полагается, «Ау!», – поморщился Воскресенский. – А что, тайга обитаема?

Он постепенно приходил в себя и все больше понимал, кто стоит перед ним. Во-первых, девушка из плоти и крови, во-вторых, та самая Снегурочка, в-третьих, она же Екатерина Серегина.

– Вас тоже похитили? – прошептал Олег, поднимая наконец-то взгляд и медленно приближаясь к ней.

– Кто? Инопланетяне? – Катя на всякий случай начала снимать лыжи, собираясь отпрыгнуть в сторону.

Мужчина явно перепил и теперь у него белая горячка?

– Так это точно вы! – упершись в нее взглядом, пробормотал Воскресенский. Он стоял в двух шагах от Кати. Пока она снимала лыжи, расстояние между ними значительно сократилось.

– Олег, – пробормотала пораженная Катя, – а это точно вы?!

– Рассказывайте! – с жаром воскликнул Воскресенский, хватая девушку за руку. – Они вас пытали?! Издевались? Морили голодом?!

Катя обреченно кивнула. Еще бы! Разумеется, в этом санатории она постоянно недоедала! Только вот насчет издевательств он явно палку перегнул, хотя как сказать...

– Сволочи! – Олег погрозил кулаком кому-то в чащу леса. – За что? Вы-то как оказались замешанной в это дрянное дело?

– Я? – Катя растерялась. – Если я вам расскажу, не поверите.

– Рассказывайте! – приказал Воскресенский, подхватывая лыжи и девушку за талию. Наплевать, что ее знобит, главное, какая удача! Он наконец-то в этой глуши встретил человека! Да еще какого! – Путь у нас долгий, – рассудил Олег, – до ближайшей заимки, думаю, километров сто пятьдесят. Пойдем на солнце, питаться будем грибами и ягодами. – Он вспомнил белку. – Питаться будем ягодами, грибы сожрали белки.

– В обед, – подала голос изумленная Катерина, – обычно дают супчик.

– Придется обойтись без него, – с мрачным сожалением заметил Олег.

– Да? Ну да. Только, может быть, прежде чем проделать такой огромный путь, все-таки зайдем в санаторий?

– В санаторий? – удивился Воскресенский, скинув при этом мешавшее ему полотенце на снег.

Катя повернулась к нему и пригладила взъеро шенные волосы, испытывая огромное удовольствие. Только сегодня она думала о нем, и вот он перед ней. Странный, очень странный, но он. Конечно, проблему с пьянством придется решать долго и упорно, но Катерина станет лечиться вместе с ним! Она его не бросит.