Двуликий адмирал - Даниил Мельников

Никто из очевидцев сцены чтения Гитлером дневника не сообщил, чем был так потрясен фюрер. А гестаповские следователи, разбиравшие «дело 20 июля», не читали дневника: Гитлер распорядился, чтобы он был изъят из материалов следствия, и запретил знакомить с ним даже высших служащих гестапо. Это дало повод к тому, чтобы вокруг дневника возникли самые фантастические слухи. За гаданиями о том, что бы мог написать начальник абвера, западные публицисты совершенно «забыли» о делах адмирала…

По-видимому, шеф абвера рассчитывал, что его записи «для потомства» откроют ему кое-какие перспективы в случае крушения фашистской империи. Это был, насколько известно, с одной стороны, отчет о самых секретных сторонах деятельности гитлеровского государства, отчет, представлявший громадную ценность для возможного нового хозяина Канариса, с другой стороны, дневник представлял собой документ, который рисовал в наилучшем свете самого шефа абвера.

Естественно, что попытка двуликого адмирала умыть руки взбесила Гитлера и других нацистских бонз.

Вот одна из причин, почему палачи Кальтенбруннера и Гиммлера разделались с Канарисом.

Канарис против Канариса

Но оставим дневник Канариса… Обратимся к другому, более важному, — его делам, планам, приказам, высказываниям на протяжении многих лет.

Петляя, заметая следы, Канарис совершал много противоречивых акций — одни в поддержку Гитлера, другие маскировочные, направленные якобы против него. Очень часто Канарис выступает против… самого Канариса.

Но не будем голословны. Попробуем пойти по следу хитроумного адмирала и распутать тот клубок, который он оставил «потомкам»…

…1 апреля 1940 года состоялось совещание, на котором присутствовали Канарис, его помощник Остер и Лидиг, уполномоченный абвера в «особом штабе», созданном для подготовки нападения на Норвегию. Адмирал высказался против предстоящего предприятия фюрера и выразил надежду на то, что англичане будут своевременно извещены о нападении и примут свои контрмеры. 3 апреля Остер попытался предостеречь норвежское правительство. Он встретился со своим другом, военным атташе Голландии в Берлине Сасом, и сообщил ему дату нападения на Норвегию, а тот передал эти сведения сотруднику норвежского посольства. Норвежский дипломат не придал им значения, и дальше эта информация не пошла[8].

Итак, абвер, казалось бы, предупредил норвежское правительство о готовящемся нападении. Но одновременно абвер и лично Канарис предприняли громадные усилия, чтобы обеспечить успех гитлеровской операции в Норвегии. Мы уже знаем, что за несколько дней до совещания с Остером и Лидигом Канарис побывал в Норвегии, встретился там с Квислингом и проинструктировал агентуру абвера в связи с подготовлявшимся вторжением. В день передачи сообщения Сасу, в Норвегию был направлен близкий сотрудник Канариса Пикенброк для руководства агентурой абвера. Наконец, в день нападения, 9 апреля 1940 года, агенты Канариса, как могли, помогали операции, в частности они сообщали по радиостанции, установленной на немецком торговом судне «Видар», которое находилось в этот день в Осло-фиорде, обо всех передвижениях норвежских войск, а в дальнейшем — о ходе немецкого наступления. За один только день с парохода «Видар» прямо в ставку Гитлера было передано 240 важных сообщений. Эта информация сыграла исключительно важную роль в молниеносном захвате Норвегии фашистскими войсками. А на следующий же день после оккупации вступили в действие многочисленные ударные отряды абвера, заблаговременно созданные с помощью Квислинга. Эти отряды обеспечили сохранность основных объектов, представлявших интерес для оккупационных властей, а позже вели ожесточенную борьбу против освободительного движения норвежских патриотов.

…В середине мая 1940 года, вскоре после начала гитлеровского наступления в Бельгии, Голландии и Франции, начальник имперского ведомства безопасности Гейдрих вызвал к себе своих сподручных Мюллера и Шелленберга и сказал им: «Фюрер и рейхсфюрер СС (Гиммлер. — Авт.) поручили мне разобраться в одном из самых вопиющих случаев предательства в истории Германии. Некоторое время тому назад были перехвачены два радиосообщения, переданные бельгийским посланником в Ватикане своему правительству; в них содержалась точная дата нашего наступления на Западе. Это произошло за 36 часов до того, как фюрер официально ее объявил. Фюрер потрясен. Он требует, не считаясь со средствами, найти предателя».

В это же время службе безопасности стал известен и другой факт передачи сведений о дате нападения на Голландию и Бельгию.

Вечером 9 мая агенты Гейдриха подслушали телефонный разговор голландского военного атташе в Берлине Саса с Гаагой. В ходе разговора Сас передал: «Хирург решил сделать операцию утром, в 4 часа». Встревоженные гаагские чиновники решили перепроверить сообщение и позвонили Сасу ночью в Берлин. Подтвердив ранее переданные им сведения, Сас сослался на «абсолютно достоверный источник».

Служба СД потребовала тщательного расследования. Но, по существовавшему соглашению о разделении функций между СД и абвером, расследованием занялся отдел III абвера (контрразведка).

Канарис знал, от кого исходят оба сообщения. Источником первого был уполномоченный абвера в Риме Иозеф Мюллер; он информировал бельгийского посла в Ватикане о дате нападения на Голландию и Бельгию. Информация же, переданная Сасом своему правительству, исходила от начальника центрального отдела абвера Остера. Остер передал ее Сасу во время встречи с ним 9 мая.

С большим трудом удалось Канарису замести следы, которые вели к абверу. Что касается телефонного разговора, то тут он просто распорядился «прекратить дело», ведь абвер был единственной инстанцией, которому было поручено его расследование. Сложнее оказалось обмануть службу СД в случае с Иозефом Мюллером. Но и здесь адмирал нашел выход. Он поручил расследование дела… самому Мюллеру, а тот составил отчет, из которого явствовало, будто сведения, полученные в Ватикане, исходят из кругов, близких к королевскому двору в Риме. Королевский же двор якобы получил их от приближенных Риббентропа, гитлеровского министра иностранных дел.

Таким образом, адмирал весьма ловко выгородил своих подчиненных, а в графе «лояльность к западным державам» абвера мог записать весьма важный факт — выдачу срока нападения на Голландию и Бельгию.

В то же время ведомство Канариса действовало куда более эффективно по другой графе — «помощь вермахту в проведении агрессии». Для захвата мостов и железнодорожных узлов, например, абвер сформировал специальные отряды численностью не менее чем в тысячу человек. 9 мая, т. е. в тот самый день, когда Иозеф Мюллер и Остер выдавали тайны иностранным державам, эти отряды под покровом темноты перебрались через границу и расчистили путь немецкому наступлению, организовав ряд диверсий и бандитских нападений с тыла на голландских пограничников и солдат, охранявших важные военные объекты. Около Дордрехта абвер провел диверсию: на парашютах были сброшены манекены, которые отвлекли внимание обороняющихся и внесли смятение в их ряды. А в это время в другом населенном пункте появились группы диверсантов, которые захватили мосты в районе Дордрехта.