Берег Скелетов - Клайв Касслер

— Нет, не сейчас, — произнес Макс, в частности ни к кому не обращаясь. Если бы он руководил этой операцией, он бы непременно приказал Слоун быть на связи и ничего не предпринимать. Он сам бы развернул «Орегон» и подогнал его к крейсеру в нужный момент. Но тут же до него дошло: Хуан не промахнулся, позволив рыболовецкому судну подойти самому, ведь его капитан лучше знал возможности своего корабля и в какой момент лучше пойти на сближение.

«Пингвин» находился уже в тридцати ярдах от «Орегона», настолько близко, что мачтовые камеры его уже не фиксировали. Один из помощников переключил изображение на камеру при тридцатикалиберном пулемете.

С яхты вновь открыли обстрел, и будь они все не на таком близком расстоянии друг от друга, Хуан не раздумывая подорвал бы яхту из тридцатикалиберного «гатлинга», что хоть и был надежно укрыт бортовой обшивкой, уже взял противника в цель.

— Давай сейчас, — прошептал Хуан.

Хоть капитан катера никак не мог его слышать, он, будто оба они настроились на одну волну, понял, что наступил тот самый момент. Он резко крутанул рулевое колесо влево и, словно опытный серфер, что собирается покорить очередную волну, бросился навстречу громадным волнам, вызываемым тяжелым движением «Орегона», проведя судно всего в каких-то пятнадцати ярдах от его острого носа.

Рулевой яхты свернул было вслед за «Пингвином», но тут же осознав, что скорость была слишком высока для такого маневра, вернулся на прежний курс. Яхта с бешеной скоростью понеслась к другому борту «Орегона», вскоре оказавшись под прицелом.

— Рулевой, — спокойно начал Хуан, — по моему сигналу резко положить право руля и передать мне полное управление правым бортом. Увеличить скорость до сорока узлов.

Тем временем он просматривал корабельные камеры, что располагались на самых отдаленных точках «Орегона», пока, наконец, по одной из них не увидел, как мелькнул «Пингвин». Необходимо было убедиться, что «Орегон», вошедший в разворот, не задел рыболовецкое судно. Хуан хладнокровным взглядом оценил их скорости и углы, под которыми корабли находились друг к другу, понимая, что, предприняв этот план, который максимально скроет реальные возможности «Орегона», он рисковал жизнью команды «Пингвина». Крейсер был уже в безопасности, яхта практически в нужной им точке, и время почти уже вышло.

— Марк.

Нажатие нескольких клавиш, легкое смещение рычагов — и неуклюжий с виду корабль совершил маневр, который ни одному другому судну и не снился. «Орегон» резко забрал вправо, сопротивляясь силе инерции собственной скорости, все нарастающей и нарастающей, поскольку магнитогидродинамические двигатели были пущены в полную силу.

«Орегон» и яхта неслись навстречу друг другу. Секунда, другая — и они поравнялись, и вот уже «Орегон» стал резко разворачиваться почти на сорок пять градусов, и вместо того, чтобы пройти по его протяженному борту, яхта на скорости едва ли не шестидесяти узлов понеслась к носу грузового корабля. Словно кит, закрывающий собой своего детеныша, встал «Орегон» между крейсером и яхтой. Хуан бросил взгляд на «Пингвин» на одном из экранов. Еще немного, и они задели бы «Пингвин». «Орегон» подрезал его сзади, волнами от своего движения заставив судно бешено раскачиваться.

Словно пересекая путь железнодорожному локомотиву, рулевой яхты, положив лево руля, повел лодку на столкновение с носовой частью «Орегона», стараясь опередить, как казалось, этот сравнительно медленно идущий корабль. Однако заметь рулевой пенящуюся от лопастей корабельных двигателей воду, он мигом заглушил бы яхту и стал бы молиться, чтобы вообще выжить от столкновения с «Орегоном».

Теперь действовала чистая математика. «Орегон» продолжал свой курс, направляясь прямо на яхту, в то время как та, казалось, отчаянно силилась повторить поворот «Орегона» под еще меньшим углом. Что практически было невозможно. В последний момент один из бандитов на яхте даже метнулся к дросселям, но слишком поздно.

Блестящий нос навороченной яхты врезался в неравномерно обшитый листовым железом борт «Орегона» в сотне футов от его носа. Лодка из алюминия и стекловолокна не могла устоять против массивного бронированного корабля и смялась в гармошку, словно пивная банка от удара кувалдой. Оба ее дизельных двигателя вырвало из креплений, и теперь они торчали из покореженного корпуса лодки. Ее надводная часть, будто от взрыва, разлетелась вдребезги. А четверо преследователей, еще минуту назад пребывавшие в полной уверенности, что выйдут из этой гонки победителями, погибли мгновенно от несокрушимой силы удара. Один из бензобаков яхты тут же взорвался, оранжево-черными языками пламени облизывая борт «Орегона», который все продолжал поворачивать, словно и не почувствовав произошедшей аварии, совсем как акула, потревоженная золотой рыбкой.

Огромное бензиновое пятно растекалось по поверхности океана, пуская клубы маслянистого дыма, которые окутывали обломки лодки в ее последние мгновения перед тем, как океанские воды поглотили ее навсегда.

— Полная остановка! — скомандовал Кабрильо, и тут же почувствовал замедление хода корабля — это прекратили работу насосы двигателей.

— Отлично сработано, — похлопал Макс Хуана по плечу.

— Остается только надеяться, что мы выбрали правильную сторону. — Он включил микрофон.

— «Орегон» вызывает «Пингвин», вы на связи?

— «Орегон», это «Пингвин», — все уловили улыбку облегчения в голосе Слоун. — Не представляю, как вам это удалось, но вы спасли жизни троих ни в чем не повинных людей, за что мы вам очень благодарны.

— Я буду рад видеть вас на борту «Орегона», где за поздним ланчем мы сможем обсудить все, что сейчас произошло.

— Одну минуту, «Орегон», — ответила Слоун.

Но Хуану необходимо было знать, что заставило банду четверых хорошо вооруженных мужчин расстаться с жизнью в погоне за рыболовецким катером, и он пошел на хитрость.

— Если вы не примете мое предложение, я буду вынужден подать на вас официальный рапорт властям Уолвиш-Бей, — хотя на самом деле делать он этого и не собирался.

— В таком случае, мы с удовольствием принимаем ваше приглашение.

— Очень рад. Трап уже спущен. Он по левому борту корабля. Один из помощников проводит вас на мостик, — Хуан взглянул на Макса. — Посмотрим, во что я втянул нас всех на этот раз.

Глава 10

Не желая выходить из безмятежности забытья, Джеффри Меррик громко простонал, ощущая последствия удара электрошоком. Все тело его нестерпимо горело — от кончиков пальцев на руках и ногах до тех мест на груди, куда были присоединены электроды, словно его облили кислотой.

— Он приходит в себя, — сказал чей-то голос, казалось, очень далеко отсюда. Но Джеффри Меррик ощутил, что это именно его сознание куда-то унеслось, а человек этот стоял совсем рядом.

Он почувствовал, что неудобно лежит, и попробовал пошевелиться. Это ему не удалось. Запястья сковывали наручники, которые, впиваясь холодным металлом в его горевшую плоть, практически обездвижили их. Что касается ног, он их не чувствовал вообще, не говоря уж о том, были ли они связаны.

Он осторожно приоткрыл глаза и тут же их зажмурил: настолько невыносимо ярким было освещение в этой комнате. Будто находишься на поверхности солнца.

Он подождал еще немного, собрался и открыл глаза, стараясь пересилить этот агрессивно яркий свет. Через несколько секунд очертания обрели реальную форму. Комната представляла собой примерно пятнадцатифутовую коробку из того же тесаного камня, что и камеры, и это дало Меррику понять — его не увезли за пределы тюрьмы. Единственное окно этой комнаты, широкое, с большой створкой посередине, было надежно забрано решеткой, а стекло, казалось, только недавно вставили. А картина, что открылась перед ним за окном, поразила и испугала его одновременно: море прекрасного белого песка под беспощадно палящим солнцем. Ни души, ни следов какой-либо жизни вообще.

Он переключился на людей, что находились в этой комнате. Восемь мужчин и женщин сидели за деревянным столом, на них не было масок, в отличие от их непосредственных похитителей. Меррик никого из них не узнавал, хотя подумал, что самый крупный мужчина и этот самый молодой с голубыми глазами вполне могли оказаться людьми в масках. Все они были европейцами, и большинство из них — не старше тридцати пяти. Благодаря долгим годам жизни в Швейцарии он сразу же узнал европейский покрой их костюмов. Перед самой старшей по возрасту, ей было около сорока, и волосы ее уже тронула седина, находился компьютер. Камера, вмонтированная в него, неотрывно следила за малейшим движением Меррика, лежавшего у подножия стола.

— Джеффри Майкл Меррик, — прозвучал сквозь динамики искаженный компьютером голос. — Вас пытали, пока вы были без сознания, и пришли к выводу, что вы виновны в преступлениях против планеты.