Целестиал. Адепт авантюристов - Рэд Кэррот

Почти все, что у нее было. Но терпеть этот ад дальше не получалось.

Запрокинув голову, выпила залпом половину содержимого бутылки из мутного зеленого стекла. Бархатный вкус, мягкий, обволакивающий. Стало полегче. Боль притупилась, мир вокруг изменил цвет. Закат стал ярче, добавилось алых красок. Похоже, в напиток добавлен дурман, с которым она как-то неудачно познакомилась прежде. Небольшая доза, которой хватало слегка потерять действительность.

Ноги путались. Путь до Гильдии Торговцев оказался дольше, чем планировала. Успела буквально в самый последний момент.

На входе толпилось с десяток авантюристов. За полукруглым столом напротив приветливо улыбались четыре девушки. Среди них Халльвега заметила знакомое лицо в круглых очках.

С этой хотя бы можно иметь дело. Встала в очередь.

— С возвращением, Халль, — улыбнулись ей открыто.

Она действительно не помнит ее имени. Слышала ведь тогда. Мастера Эдаль запомнила, а эту — нет. Несправедливо. Первая вызывала у нее отвращение, а эта ничего, вроде.

— Я не помню твоего имени, — Халльвега опустила локти на стол и уткнулась прямым взглядом в девушку. — Как тебя зовут?

— Жилль. Ты принесла выполненный заказ? — в мелодичном голосе ей послышались нотки, полные надежды.

— А ты расстроишься, если я не выполню еще один? — уроненную голову едва поддерживали покачивающиеся руки.

— Конечно, расстроюсь. Не люблю, когда адепты попадают на штраф.

— Эй, можно побыстрее, а? — раздался нетерпеливый голос из-за спины. — Тут еще люди есть, как бы.

Халльвега лениво обернулась через плечо. Симпатичный парень с черными усиками. Как у шершня. Только маленькие и без фиалковых помпонов!

— Тут еще много желающих принять твой заказ, — указала она глазами в сторону. — Иди к ним, не мешай общаться.

— А, может, это тебе к ним валить надо? — мгновенно ощетинился адепт Гильдии Магов, судя по характерному балахону и короткому посоху в руках. — Ты кто вообще такая, что указы тут раздаешь? Отдавай свой чертов заказ и вали отсюда.

Прежде, чем кто-то что-то понял, и Халль в том числе, острое лезвие ее клинка уже смотрело в глаз нахалу.

В комнате сразу все затихли. Драки между авантюристами в городах не допускались и карались со всей строгостью. Об этом знали все. Знала Халльвега. Но ей так не нравился тон, с которым к ней обращались. Надоели. Она что, пустое место, чтобы все вокруг позволяли так себя вести с ней?

С шуршанием рассыпавшихся в стороны листков через стол легко перемахнула Жилль. Твердым движением отвела лезвие клинка от лица парня. Встала между ним и чуть покачивающейся девушкой.

— Прекратили ссоры в гильдии. Хотите выяснять отношения — идите за ворота.

— В-вот еще, — заикнувшись, пробормотал парень, делая шаг назад. Фыркнул, приходя в себя и направился в сторону другой девушки за столом. — Нужна эта оборванка, чтобы еще отношения с ней выяснять.

— Убери оружие, — повернулась Жилль к девушке. — И никогда здесь больше не доставай. Иди за мной.

Халльвега размыто подумала над приказом, пожала плечами и убрала клинок в ножны. Прыгать через стол не пришлось. Жилль приподняла часть его, чтобы можно было спокойно пройти. Оттуда через дверь, прикрытую полотном, а дальше знакомым длинным и узким, абсолютно пустым коридором со светлыми стенами.

В памятный кабинет заходить не стали. Жилль провела ее дальше, указала на очередной дверной проем без двери.

— Заходи, — сама зашла следом. — Ты в своем уме, Халль? Хватило ума вылакать дурман перед приходом в Гильдию. Ты что? Еще оружием машешь. Узнают гвардейцы, мало не покажется. Трепка от Эдаль это цветочки, поверь мне.

— Верю, — пьяно улыбнулась Халльвега. — Ты не занесла мой заказ в список выполненных. Мне не влетит за это?

— Тебя больше ничего не волнует? Нет? Ты только что напала на авантюриста.

— Адепта. А чего он хамит? Надоели они мне все. Ты другое дело. Ты — добрая.

— Да уж, — смутилась прямому признанию Жилль. С укоризной покачала головой. — Ты же пить совсем не умеешь. Тем более такое. Зачем? Сдала бы заказ, пила бы у себя. Нарвешься на неприятности.

— Уже нарвалась, — радостно сообщила ей Халльвега, поднимая левую руку повыше. Бинты, пропитанные кровью, оказались на уровне глаз Жилль.

— Это что? — нахмурилась та. — Давай-ка посмотрю. Пить из-за царапин — такое себе. С кем подралась-то?

— С шершнями!

— С кем?! — подскочила на месте Жилль. — Ты что, с ума сошла?! На этих тварей без группы вообще ходить нельзя. Они стольких адептов перебили, что вспоминать даже не хочу. Каждый раз, как вешаю заказы, мечтаю рядом приписывать, чтобы адепты в это пекло вообще не совались раньше, чем через год после получения специализации. Запрет. Вот такими буква-а-а!

Жилль сняла кровавый бинт и отскочила с визгом в сторону. Замерла в двух шагах, прижав ладошки ко рту. Красивые карие глаза с длинными черными ресницами с ужасом смотрели на разодранную плоть.

Халль посмотрела туда же. Рука как рука. После того, как ее перепилили пилой. Все разодрано, если не до кости, то мясо — пожалуйста.

— Всего один удар, — задумчиво сказала она заплетающимся языком. Дурман делал свое дело, скрадывая остатки неприятных ощущений. А вот что будет делать, когда и оно, и обезболивающее закончат действовать, вопрос. Впрочем, думать о нем сейчас ей совсем не хотелось. — С другой стороны — все честно. Мы их с одного удара пополам. Чем они хуже?

Жилль нервно икнула, пробормотала что-то. Так тихо, что Халльвега не расслышала.

— Эдаль! — наконец, та совладала с собственным языком.

На неприятное имя Халль поморщилась.

— Ой, только не она, — отмахнулась она и принялась завязывать кровавую тряпку обратно. — Прости, не до твоей подруги. Запиши мой заказ. Мне надо на рынок успеть, зелье купить. Не то будет совсем нехорошо утром.

— Запишу сразу, как.. — Жилль обрадованно воскликнула, когда в дверном проеме показалась высокая фигура с длинными светлыми волосами. Подскочила к ней и утянула ближе к центру комнаты, где стояла Халльвега. Упрямый бинт не желал наматываться обратно непослушными пальцами. Зачем разматывали, спрашивается? — Эдаль, помоги.

— Ты чего кричала, солнце? — быстрым взглядом окинула помещение Эдаль. Ничего странного или страшного. Кроме девчонки с окровавленной конечностью. Знакомый почерк узнала сразу. Подошла ближе. — И что? Поиграла с шершнями в игру — укуси меня за руку. Кричать чего? Помочь? Ей? С чего бы вдруг? Голову не включает, а туда же. Предупреждала же в прошлый раз. Хочется ей сдохнуть, пусть.

— Эдаль, — взмолилась девушка, сложив лапки в просящем жесте. — Пожалуйста. Она же руки лишится.

— Воспользуется зельем, не лишится.

— У нее на такие сильные зелья денег нет.

— А я что, похожа на добрую старушку-благодетельницу? Мне что,