Иосиф Сталин, его маршалы и генералы - Леонид Михайлович Млечин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1934 году Сталин сделал его кандидатом в члены ЦК, в октябре 1937-го произвел в члены ЦК. 4 сентября его утвердили по совместительству заведующим отделом печати и издательств ЦК партии. Но через четыре месяца его жизнь внезапно изменилась.
30 декабря 1937 года решением политбюро Мехлис был возвращен в кадры армии. Его назначили заместителем наркома обороны и начальником политического управления РККА, присвоили звание армейского комиссара 2-го ранга.
14 января 1938 года на пленуме ЦК Сталин ввел Мехлиса в состав оргбюро ЦК, занимавшегося кадровыми делами.
Мехлис возглавил политическое управление армии с задачей довести до конца большую чистку армии. Он выполнил сталинское указание с присущим ему рвением и даже фанатизмом. Многие военные были изгнаны из армии и оказались в ГУЛАГе по вине Мехлиса.
Летом 1938 года заместитель наркома выехал на Дальний Восток, где на гастролях находился Краснознаменный ансамбль песни и пляски.
Мехлис телеграфировал в Москву:
«В ансамбле тяжелое положение. Прихожу к заключению: в ансамбле орудует шпионско-диверсионная группа. Уволил на месте девятнадцать человек. Веду следствие. В составе есть бывшие офицеры, дети кулаков, антисоветские элементы...»
Он миловал только тех, кого знал и ценил.
Хорошо его знавший бывший редактор «Красной звезды» генерал-майор Давид Иосифович Ортенберг (см. его книгу «Сталин, Щербаков, Мехлис и другие») рассказал, как уже после войны Мехлис отмечал юбилей Министерства госконтроля.
После торжественной части и в ожидании концерта Мехлис отвел гостей в комнату отдыха. Лев Захарович налил всем коньяку и, обращаясь к своему бывшему заместителю по Главному политуправлению генерал-полковнику Федору Федотовичу Кузнецову, сказал:
— Выпей за здоровье Ортенберга, он это заслужил.
В 1938 году, когда Ортенберг был у Мехлиса с докладом, тот вдруг вытащил из сейфа толстую папку и спросил:
— Вот тут написано о Кузнецове: и враг, и вредитель, и предатель. И еще много чего... — Он спросил Ортенберга: — Каково ваше мнение о Кузнецове?
В те времена «компрометирующий материал» полагалось сразу отправлять в НКВД. Тот, кто не спешил это сделать, рисковал превратиться в пособника «врага народа».
Ортенберг, не задумываясь, ответил:
— Не верю. Кузнецов не враг. Федор Федотович честный человек.
Мехлис выругался, взял папку и швырнул ее на стол, да с такой яростью, что бумаги полетели на пол.
— Я тоже так думаю...
Неожиданный либерализм Мехлиса объясняется просто. Кузнецов, бывший секретарь Пролетарского райкома партии Москвы, был его личным выдвиженцем. А Лев Захарович не мог ошибаться в кадрах.
Благодаря Мехлису Федор Кузнецов смог стать в войну заместителем начальника Генштаба и руководителем военной разведки. После войны он возглавил Главное политуправление, а затем Главное управление кадров Министерства обороны.
Мехлис чувствовал себя уверенно, зная, что Сталин его поддерживает. А это было главное. Когда генерал Иван Иванович Ильичев в сорок втором внезапно стал начальником военной разведки, он растерялся. Опытный Мехлис ему посоветовал:
— Почаще ходи к Сталину, тебя все бояться будут и слова поперек не скажут.
Мехлис упрямо отстаивал свою линию, признавая авторитет только одного человека — Сталина.
В ноябре 1938 года он обратился к вождю с жалобой на своего начальника — наркома обороны Ворошилова. Мехлис считал, что в военной разведке надо продолжать чистку, приказал устроить показательное партийное собрание, а нарком собрание отменил.
«С линией Наркома в этом вопросе я не согласен, — писал Мехлис. — Неправильно также, что собрание отменяется через голову начальника Политуправления РККА... Вообще мне уже пора отвечать хотя бы за кое-что в Наркомате...
Прошу вызвать меня и дать линию. Наркому я доложил, что вопрос передаю в ЦК ВКП(б)».
Ортенберг рассказывал, что Мехлис, когда он отстаивал более жесткую позицию, позволял себе возражать и самому вождю. Однажды у Мехлиса со Сталиным, уверял Ортенберг, возник сердитый разговор. Дошло до того, что Сталин покрыл Мехлиса матом. И Лев Захарович такими же словами ответил Сталину.
Присутствовавший при беседе Каганович написал Мехлису записку: «Как ты смел? Сейчас же извинись». Мехлис не извинился. Он и в самом деле частенько позволял себе спорить со Сталиным, иногда публично, в присутствии многих людей. Вождь не обижался, видя, что Мехлис старается быть большим сталинцем, чем сам генсек.
В Финскую кампанию, оказавшись на фронте, Мехлис, как и в Гражданскую, сам поднимал бойцов в атаку. Сопровождающие пытались его удержать, боясь сталинского гнева: что с ними сделают, если с заместителем наркома что-то случится? Но спорить с Мех-лисом было невозможно.
После финской войны вождь сменил все высшее военное руководство. Убрал из армии и Мехлиса. Но не в порядке наказания. Следующая война предвиделась не скоро, и Мехлис понадобился на другом поприще.
6 сентября 1940 года Лев Захарович был назначен наркомом государственного контроля (эта должность сохранится за ним до октября 1950-го, когда его отправят на пенсию) и заместителем председателя правительства (он сохранит этот пост до мая 1944-го).
26 мая 1940 года на политбюро Сталин говорил:
— Ни одно государство не обходится без государственного контроля. У нас был госконтроль, но мы его раздолбали. Сделали попытку провести весь рабочий класс через школу государственного управления — рабоче-крестьянскую инспекцию. Эти попытки не увенчались успехом. Это дело оказалось непосильной задачей. У нас оба контроля — и партийный, и советский — захирели. Надо просто хорошо учитывать, хорошо считать то, что у нас есть. Контролеры должны учитывать материальные и финансовые ценности, контролировать расходы. Скрытое надо выявлять. Контролерам нужно дать большие права.
Мехлис получил широчайшие полномочия, в том числе право контролировать весь государственный аппарат.
Наркомат создавался на пустом месте. Мехлис привел с собой большую группу военных политработников. Но проработать в наркомате ему пришлось недолго.
Утром 21 июня 1941 года Ортенберг застал Мехлиса за странным занятием. Он рылся в ящиках письменного стола, разбирал папки и передавал своему заместителю.
Объяснил:
— Вот-вот может начаться война. Меня вернули в ГлавПУР.
21 июня армейского комиссара 1-го ранга Запорожца утвердили членом военного совета Южного фронта. Его отправили из Москвы, чтобы освободить должность начальника Главного управления политической пропаганды.
Днем Мехлис предупредил Ортенберга:
— Мы с Тимошенко едем в Западный округ, в Минск. Поедете со мной. Никуда не отлучайтесь, ждите в приемной наркома.
Приемная Тимошенко была забита военными с папками, картами. Все были возбуждены, но говорили шепотом. Руководители наркомата уехали к Сталину.
Утром Мехлис сказал:
— Немцы начали войну. Наша поездка отменяется.
10 июля Мехлис вновь стал еще и заместителем наркома обороны.
А еще 25 июня на политбюро приняли постановление, имевшее прямое отношение к Мехлису:
«1. В целях сосредоточения
