Ты услышишь мой голос - Эвелина Пиженко

— Граблефилия.

— Как-как?! — Морозов вдруг расхохотался, — Повтори, а то я не врубился…

— Э, вы чё там ржёте, и без нас? — голова Мазура показалась из-за переднего кресла, следом за ним выглянул Зимин.

— Ку-у-да без стука? — Сашка шутливо нажал на Витькину макушку, — Сиди на месте, тебя не вызывали…

— Понял… — тот снова исчез за спинкой кресла, но через секунду появился вновь, — Только, если тебе снова кто-нибудь под педаль камешек подложит, не удивляйся…

— Если у меня под педалью окажется камешек, то у кого-то струна очень быстро лопнет, — хихикнул Сашка вслед скрывшейся голове Мазура, потом, как ни в чём не бывало, снова повернулся к Диме, — я сказал — граблефилия. Ты очень любишь свои грабли, Димыч. В том плане, что наступаешь на них с отчаянным упорством.

— Обоснуй, — пожал плечами тот.

— А ты что, сам не понимаешь? Помнишь, я тебе говорил, что от бывших женщин нужно держаться подальше? А ты никак от Кристины не оторвёшься, как истинный мазохист.

— Хорошо, а что мне делать? Я не психолог, Саня, я музыкант.

— Да?! — Сашка состроил изумлённое лицо, — Какое совпадение, я тоже…

— Мне всё равно, с кем работать, для меня главное — работать. Мало ли, что у нас было когда-то. Сейчас мы просто занимаемся творчеством. Меня это не напрягает абсолютно.

— Угу… — кивнул Сашка, — Раньше они занимались любовью, а теперь занимаются творчеством. Тема для передачи. Надо Юльке подсказать.

— Да иди ты… — Дима откинулся в кресле и снова прикрыл глаза.

— Да мне-то что, я пойду, — Говоров тоже откинулся в кресле и закинул ногу на ногу, — только, Дима, не все могут так, как ты. Ты вот можешь просто заниматься творчеством рядом со своей бывшей женщиной, а она вряд ли. Мало она тебе истерик закатывала? А сколько твоих усилий пропало благодаря ей? Она — гвоздь в твоём колесе, а ты как будто не замечаешь… Отсюда и твоя усталость, а про Наташку я вообще молчу.

— Хорошо, что ты предлагаешь? Бросить всё, уйти на улицу?

— Лапа же тебя отпустил?

— Отпустил. Но вас-то не отпустил. Я не могу группу бросить.

— А зачем её бросать? Все уйдём. Найдём себе замену и уйдём.

— В качестве кого мы уйдём? В качестве экс-участников группы?

— Дима, я не знаю, если честно… Но, как ни крути, ситуация кризисная. Во всяком случае, для тебя.

— Всё нормально, Саш. Я решил пока остаться в центре. Несмотря ни на что, я не могу бросить свои проекты, воплощать мне их, кроме «Кри-Стара», негде. Тем более, Кристина сказала, что улетает надолго. И, вообще… — он с подозрением взглянул на Сашку, — странный у нас с тобой разговор получается… Ты, вроде, не заинтересован в том, чтобы я уходил, а сам меня уговариваешь…

— Да я не уговариваю, — Сашка закрыл глаза и шумно вздохнул, — чего тебя уговаривать, сам не маленький… Мне твою жену жалко. Как она теперь?

— Вернусь, поедем по врачам…

— Ты с ней помирись сначала.

— Разберёмся…

На следующий день, проводив отца в клинику и дождавшись от него звонка, Наташа облегчённо вздохнула. Все подготовительные процедуры и волнения — позади. Осталось пережить саму операцию, которая была назначена буквально на следующий день.

«Только бы всё прошло удачно», — думала она, одевая Валерика на прогулку. Она старалась пока не думать о себе, она пока не могла думать о себе: и потеря голоса, и слабость казались ей сейчас сущими пустяками по сравнению со здоровьем отца. Она так и не избавилась от чувства вины перед ним за то, что в последний момент сбежала от Фишера. Где-то, на подсознательном уровне, она чувствовала, что предала его в той ситуации, ведь помощь предлагалась реальная, нужно было лишь пожертвовать собой… И, в то же время, она была уверена, что повторись всё, она поступила бы точно так же… Даже ради жизни отца она бы не смогла лечь в чужую постель, а ведь именного этого и добивался Фишер… В ней боролись двойственные чувства: с одной стороны, она презирала себя за слабость… С другой — она даже не могла представить, что он будет трогать её своими руками, целовать, дышать в лицо… и, самое главное, как она сможет жить после этого, ведь с души, как с тела, грязь не смоешь… А Дима? Он был бы потерян для неё навсегда.

Она совсем запуталась в этих мыслях, они не покидали её, даже несмотря на то, что всё закончилось благополучно. Ей очень хотелось с кем-то поделиться, рассказать обо всём… услышать слова утешения… Единственным человеком, кому она доверила бы свои сомнения, была Юлия, но она уехала в командировку.

Спустившись с коляской на лифте, Наташа вышла во двор и направилась в сторону пешеходной части улицы. Ей захотелось побыть среди будничной толпы, и она, не торопясь, катила коляску мимо череды магазинов и салонов, которыми кишел центральный проспект.

Она на ходу разглядывала витрины, когда неподалёку раздался женский крик. Обернувшись на него, Наташа увидела, как двое здоровых мужчин заталкивают в машину молоденькую девушку. Судя по всему, она бежала от них по улице, но преследователи оказались быстрее…

— Помогите!.. — кричала девушка, и Наташа растерянно оглянулась вокруг: прохожие наблюдали за происходящим кто со страхом, кто с любопытством, но никто не кинулся на помощь.

Полностью затонированный автомобиль рванул с места, и, проводив его испуганным взглядом, Наташа тут же повернула обратно. Действуя чисто интуитивно, она вынула из коляски Валерика и крепко прижала его к себе. Она так и прошла всю обратную дорогу — одной рукой держа ребёнка, а другой везя за собой коляску. Ей было тяжело, но сейчас она ни за что на свете не выпустила бы сына из рук…

Успокоилась она лишь тогда, когда за ней закрылась дверь квартиры. Раздевшись сама и раздев малыша, она в раздумьях присела у компьютера…

Увиденное никак не шло у неё из головы, она понимала, что в числе остальных прохожих стала невольной свидетельницей какого-то преступления… Но вот какого?.. Судя по истошному крику девчонки и агрессивному поведению её мучителей, ей угрожала опасность. Наташка подумала, что даже не сообразила запомнить номер машины — зная его, можно было бы сообщить в полицию… Хорошо, если кто-то это уже сделал…

Думая так, Наташа вдруг вспомнила о девушке, чью переписку с Фишером она увидела на его страничке. Виктория Говорова… Она запомнила это имя. Он предлагал ей работу — Наташа и это запомнила. Парень, который тогда помог ей позвонить Диме, что-то говорил о том, что Игорь Николаевич вербует девочек на работу за границей, а потом продаёт их… А вдруг это — правда?.. О какой работе тогда шла речь в его переписке с Викторией?