Библиотека Первых царей - Валерия Назаренко

Глава 10 ― Колыбель их ждёт

Драгана

Золотой гримуар.

Правда записанная Кишь.

Аврелий играл со временем. Сначала недооценивал, после старался заполучить куда больше. Он быстро осознал ― времени может не хватить, если относиться к нему пренебрежительно. Аврелий стал избегать братьев и сестёр. Нет, они вовсе не злились, что он убил их отца. Они хотели пройти по тропинке, что протоптал их брат к трону.

Захватить Империю оказалось намного проще, чем удержать. Аврелию пришлось откапать в себе те черты характера, о которых он не подозревал. Его победил Страх. Аврелий пытался всё успеть, но не смог. И для вечно озирающегося и спотыкающегося на каждом шагу, второй правитель Санкааров после Борго смог усидеть на троне двадцать семь лет.

Мир схлопнулся и единственная опора медленно начинала трещать по швам. Равновесие держалось только на бесконечной заботе и терпении, что заплели её в тугой кокон, помогая не рассыпаться на кусочки. Драгана старалась игнорировать обеспокоенные взгляды, когда её пальцы цеплялись за привычную вещь: перьевую ручку, подаренную отцом, клавиши рояля, которые не выпустили ни единой ноты, вилка во время обеда, и даже дверь в святое хранилище её дома. Ей ничего не говорили, а она не могла объяснить, как много для неё значит вот так просто сжать в руках вазу, в которой всегда стояли гортензии в период буйного цветения.

Однажды она попыталась сказать хоть что-то, увидев мать с нервной улыбкой и наполненными глазами слёз, но язык даже не шевельнулся. Или она забыла слова, которые могли бы с филигранной точностью описать её состояние.

Первая неделя всем далась непросто. Драгана лишь краем уха услышала, как отец приказал никого не пускать на территорию поместья. Заметила, как разбор всех добытых реликвий из храма Тара остановился. Прислуга в доме стала невидимой, даже обычные шаги стихли.

Её преследовали только немые вопросы, и караул. Кто-нибудь из близких постоянно находился рядом, будто так было всегда. Драгана им не верила. Они существовали только оплотом воспоминаний, и поэтому она не позволяла себе к ним прикасаться первой. Чтобы не обмануться, чтобы они не рассыпались прахом иллюзии и не растоптали сердце, что билось уже на последнем издыхании.

Но родители и брат были реальны, как и тепло, которым они окружили её, согревая от холода, что поселился в душе. Каждый новый день лета приносил с собой северные ветра и тучи, что заволакивали небо на целый день. Драгана сидела в своей комнате на любимом кресле, под тёплым пледом, а в руках крутила ручку: янтарь потускнел от отсутствия солнца, вензеля из серебра практически потемнели, и нужно бы почистить, но расставаться с предметом не хотелось.

Дверь тихонько заскрипела, и она услышала шаги, но не обернулась. Это всё мог быть обман, и если попадётся, то упадёт от бессилия и не сможет встать.

— Я принёс нам кофе, ― Томас подошёл к ней с подносом, отодвинул тюль и поставил на подоконник. ― Чёрный, с двумя ложками сахара. Как ты любишь. Помнишь, как мы его всегда пили в беседке перед озером?

Драгана чуть наклонила голову, даже прислушалась, но не ответила, только ещё раз прокрутила тяжёлую ручку, и схватила её так крепко, пока усик от колпачка не принёс раздражающую боль.

— Ты почти не выходила из комнаты.

Томас протянул ей блюдечко с маленькой чашкой, от которой ещё поднимался пар. Узор на чашке был незнаком, и она засомневалась, и снова принялась раскручивать ручку между пальцев.

«Я прикоснусь, и она разлетится осколками, ранит мои глаза, а брат обратится дымкой, что задушит мою волю», ― мысли копошились в ней роем сомнений и переживаний. Драгана немного уселась удобнее, подтягивая ноги выше к подбородку.

— Может, ты хочешь прогуляться завтра? ― брат бережно коснулся руки, и она выдохнула, радуясь, что не случилось ничего ужасного, и с улыбкой приняла кофе. ― Ты больше суток не выходила из дома.

Ответить ей было нечего. Дома спокойно, тепло и уютно. На улице слишком много вариантов, куда можно пойти или заняться. Нет причин так рисковать, чтобы лишиться убежища.

«Вкусный кофе!» ― она хотела произнести это вслух, но не смогла отыскать в себе достаточно смелости.

Больше Томас не пытался с ней заговорить, и они наблюдали за природой. За тучами, что разошлись перед самым закатом. Следили за солнцем, что окрашивало горизонт в яркие красные оттенки. Драгана улыбалась, а в руках сжимала чашку, ощупывая выпуклый рельеф рисунка, стараясь его вспомнить. Фарфор нагрелся от её рук, казался таким настоящим, что она поверила.

Ближе к часу ночи, когда небо снова заволокло тьмой и луна скрылась, Томас зашевелился. Он продолжал задавать вопросы: «Ты высыпаешься? Может, хочешь поесть? Как себя чувствуешь? Не замерзаешь ночью под этим одеялом, может, достанем из гардеробной другое?». И ей не хотелось его расстраивать. Он выглядел таким подавленным, а слова так и ударялись о зубы, не способные прорваться сквозь решётку, что его успокоить.

Драгана дождалась, когда он включит лампы на тумбочке, прежде чем потушить основной свет и торшеры. Брат пожелал ей спокойной ночи, пообещал утром принести кофе и ушёл. Несколько минут она сидела в кровати, следила за дверью, и только после, когда он не вернулся, встала и заперла дверь на замок.

Шторы она не рискнула задёргивать самостоятельно, но боялась, что кто-то может подглядеть за ней, хотя её комната находилась на втором этаже поместья. Драгана немного подумала, включила в гардеробной свет, сдвинула пуф ближе к стене, а только после этого залезла под свою кровать, что стояла на высоких ножках. В зубах она зажала фонарик, чтобы не утонуть в темноте.

Она сжала кулаки, чтобы унять дрожь и улеглась спиной на холодный пол, ища едва заметный стык панелей. Шов даже нащупать не так просто, но привычка сделала её увереннее, Драгана надавила на дерево и открыла окошко. Никто не знал о её тайнике, и она сама им никогда не пользовалась. Но последние дни немного напомнили о том, кто она, и что ей нужно сделать.

Больше всего ей нравилась идея ― поместить тайник в более изощрённый тайник. Головоломка представляла собой круг с рунами, которые приписали направляющим Лучам, бегущим от центра Астерии. Дороги, что не прерываются, и всегда помнят тех, кто прошёл по ним. И Драгана знала ― рано или поздно от неё не останется той части, что может прожить в этом мире, но знания в её семье важнее всего, как и секреты. Возможно,