Дураков нет - Ричард Руссо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет, но дай мне пару минут, и я разденусь, – донесся сверху ее веселый девический голос.
– Не спеши, – крикнул Салли, выдвинул стул из-за кухонного стола и рухнул на него; колено еще гудело от удара Шлёпы. Вот чего мне не хватало в эти четыре месяца, понял Салли. На кухне у Тоби Робак ему было хорошо как мало где; в капельной кофеварке на столе, точно по волшебству, готовился кофе, Салли понял это по запаху. – Я сперва выпью кофе, как только соберусь с силами подняться и налить себе чашку.
Тут Салли заметил человека в серой рабочей одежде, тот стоял на одном колене у входной двери, через две комнаты от кухни.
– Это ты, Хорас? – Салли прищурился и вспомнил, что видел у дома зеленый фургон Хораса Янси, но не придал этому значения.
– Привет, Салли, – бросил через плечо Хорас. – Я тоже не голый.
– И слава богу, – откликнулся Салли. – Что ты здесь делаешь?
– Шурупы вкручиваю. – Хорас крякнул, орудуя отверткой. – Еще чуть-чуть – и готово.
Кофеварка дважды булькнула, кофе уже не капал; Салли поднялся и взял из шкафчика любимую кружку с поэтической надписью:
Пью за тебя, ты хороший,
И за себя, я плохой,
Но как бы ты ни был хорош
И как бы я ни был плох,
Я не хуже тебя,
А ты не лучше меня.
* * *
Салли никогда особо не интересовали вещи, и он не сказать чтобы завидовал чужому имуществу. Как странно, подумал он, многое из того, что я хочу, принадлежит Карлу Робаку. Например, жена Карла и “бронко” жены Карла. Эти дорогие. Теперь вот и новый снегоуборщик. Но были вещи и подешевле. Однажды Салли пришел, когда Тоби раскладывала по стопкам на кухонном столе свежевыстиранное белье Карла. Салли насчитал двадцать пять с лишним пар трусов и столько же носков. Салли пользовался прачечными самообслуживания и вынужден был посещать их куда чаще, чем хотелось бы, поскольку чистые трусы и носки заканчивались быстро, и двадцать пять пар трусов казались ему немыслимой роскошью. Даже несправедливо, что у Карла Робака столько белья. А уж то, что стирает ему трусы первая красавица округа, и вовсе несправедливо. Салли изо всех сил старался не думать об этом. Он считал, что дурно вожделеть чего бы то ни было, и не сомневался, что вожделеть чужое исподнее уж точно нехорошо. Вдобавок существовала особая заповедь, высеченная в камне, запрещавшая вожделеть чужую жену. Но как же его любимая кружка? Узнай Тоби Робак, что ему так нравится эта кружка, наверняка подарила бы ее Салли. Вот только он сам не знал, нужна ему эта кружка или нет. Если бы он принес ее домой, скорее всего, никогда бы ею не пользовался и вообще позабыл о ней. Но пока она здесь, в шкафчике Тоби, он время от времени пьет из этой кружки и жалеет, что у него такой нет.
Салли вернулся за стол; Хорас уже защелкивал ящик с инструментами и силился подняться на ноги. Он был на несколько лет старше Салли и распрямлялся тоже с трудом. По лестнице вприпрыжку спустилась Тоби, одетая как обычно: линялые джинсы в облипку, свитер, кроссовки. В колледже она занималась не то двумя, не то тремя видами спорта, до сих пор каждый день в теплую погоду бегала трусцой по усаженным деревьями улицам Бата, и ее белокурый хвостик подпрыгивал с юным задором. Салли заметил, что с их последней встречи Тоби коротко постриглась. Стрижка довольно мужская, подумал Салли и пожалел, что весной уже не увидит, как прыгает ее хвостик. К счастью, кое-что у Тоби Робак по-прежнему подпрыгивало прелестно, заметил Салли, когда она спускалась с лестницы.
– Готово, мистер Янси? – спросила Тоби.
– Готово, миссис Робак. – Хорас со вздохом протянул ей счет. – Зря я поддался на ваши уговоры.
– Я выпишу вам чек. – Тоби взяла счет и скрылась в кабинете.
– Злиться он будет на меня, а не на вас. – Хорас поставил ящик с инструментами и покосился на Салли, полагая, что тот хотя бы поймет его точку зрения, раз уж ее не понимает эта сумасшедшая молодая красавица.
– Все мужчины такие трусы, – послышался из кабинета голос Тоби Робак. Чуть погодя она вышла с чеком, вручила его грустному слесарю; тот уставился на чек с таким видом, будто только что осознал, что вот-вот разорится, поскольку тридцать лет назад ошибся в выборе профессии. Салли это чувство было знакомо.
– На вашем месте я бы поторопилась его обналичить, – посоветовала Тоби.
– Сделаю. – Хорас спрятал чек в карман рубашки. – Вот запасные ключи.
Тоби убрала ключи в карман. Салли видел их очертания сквозь ткань джинсов.
Хорас ушел, и Тоби Робак повернулась к Салли, на которого до этой минуты не смотрела.
– Ответь мне, – проговорила она, – где человек, пусть даже такой, как ты, умудрился так извозиться?
– Работая на твоего мужа, – сообщил ей Салли, тем более что это была правда.
– А. – Тоби кивнула, точно это все объясняло. – Из-за него ты выглядишь так, как я себя чувствую.
– Он молодец, – признал Салли. – Слушай. Раз уж чековая книжка у тебя под рукой, может, выпишешь мне чек за работу, которую я выполнил летом? Мы с твоим придурком все уладили, но у него в конторе только чековая книжка фирмы.
Тоби Робак ухмыльнулась:
– Зря стараешься.
– Почему?
– Он позвонил мне утром и предупредил, что ты, скорее всего, заглянешь. И сообщил мне практически слово в слово, что именно ты скажешь.
Салли смущенно улыбнулся.
– Ты же знаешь, что он мне должен.
– В очередь, – ответила Тоби. – Он всем должен.
– Хорошо, что у него есть такие деньги, – заметил Салли.
– Какие – такие?
– Не прикидывайся, – сказал Салли.
– Знаешь, что я тебе скажу. Возьми кучу денег, четыре раза сделай себе коронарное шунтирование – и увидишь, сколько у тебя останется от той кучи.
Салли решил не спорить, но и на слово Тоби Робак не поверил. Насколько он знал, у тех, у кого денег как у Карла Робака, настоящих обязанностей раз-два и обчелся, и единственная обязанность, к которой они относятся всерьез, – убеждать остальных, будто они далеко не так богаты, как все полагают. Тоби Робак, похоже, не врала, и Салли не сомневался, что больница обошлась недешево, сомневался он в другом – что Тоби в курсе финансовых
