Завещание алхимика - Наталья Александрова

– Куда вы спешите, Иннокентий? – выдохнул он прямо в Кешино ухо и тут же коротко взмахнул правой рукой, и что-то острое вонзилось Иннокентию под ребра.

Кеша ощутил страшный холод, который мгновенно охватил все его тело, и тоскливое недоумение.

– За что?.. – прошептал он едва слышно, но ответа не последовало.

Темный человек, продолжая дружески обнимать Кешу, как подвыпившего друга, подвел его к краю мостика, к кованым перилам. Здесь он немного подтолкнул Кешу плечом, тот перевалился через перила и с громким плеском упал в темную маслянистую воду.

На поверхности воды разбежались круги, но и они очень скоро успокоились. Больше ничто в этом мире не напоминало о существовании Кеши Переверзева.

Темный человек еще какое-то время смотрел на неподвижную воду.

Потом он достал из кармана последнего солдатика и поставил его на парапет.

Шура Галкин был в превосходном настроении. В городе стояла чудесная погода, жена Елизавета с детьми жила на даче под Зеленогорском, и Шура вновь почувствовал себя молодым и свободным. В довершение ко всему он только что познакомился в ресторане с замечательной девушкой Ларисой.

Единственный минус ситуации заключался в том, что в Шурину квартиру привести Ларису было никак нельзя: дома была Елизаветина мать, Шурина теща Дарья Васильевна. Теща отличалась чутким сном и вздорным характером, и устроила бы блудному зятю настоящую Варфоломеевскую ночь.

– Ларисочка, – промурлыкал Галкин в розовое ушко новой знакомой, выходя с ней под руку из ресторана и слегка покачиваясь, – ко мне домой никак нельзя, у меня теща на посту. Может быть, к тебе?

– Во-первых, – дама хихикнула и немного отстранилась, – я не Ларисочка, а Мариночка. Но это неважно. Важно, что ко мне тоже нельзя, у меня дома муж, его родители и двое детей…

– Ну, ты даешь! – восхитился Шура. – Когда ты все это успела?!

– Я очень старалась. Но ты не расстраивайся! Сейчас же лето!

– Что да, то да! – согласился Шура, подняв глаза к золотисто-розовому петербургскому небу.

– Ну вот, а тут неподалеку, возле залива, есть одно чудненькое местечко. Кустики, песочек… что еще надо двум молодым любящим сердцам?

– Ну, ты даешь! – снова восхитился Галкин. – Это называется – люби и знай свой край!

– Я очень старалась! – Ларисочка, она же Мариночка, тоже повторялась. – Жизнь так коротка, Шурик, и надо пользоваться, пока не поздно.

Влюбленные загрузились в машину Шурика.

Конечно, он был слегка выпивши, но ехать было совсем недалеко, да и места такие, где риск встретить постового не очень велик.

– Здесь налево, – командовала сообразительная девушка, – а теперь направо… и еще раз направо… теперь через этот мостик… ну вот, мы и приехали!

Шурик загнал машину в кусты, чтобы не привлекать внимания случайных прохожих, поставил ее на ручник, заглушил мотор и привлек к себе гибкое горячее тело новой знакомой.

– Подожди. – Мариночка отстранилась. – Не люблю в машине, тесно. У тебя какое-нибудь одеяло есть?

Предусмотрительный Шурик вытащил с заднего сиденья клетчатый плед. Мариночка выбралась из машины и расстелила плед на сохранившем дневное тепло песке. Затем она вытащила шпильку, распустила волосы и посмотрела на Шурика лукавым и призывным взглядом.

Второго приглашения ему не потребовалось.

Однако через минуту, обнимая Мариночку на клетчатом пледе, Шура вдруг почувствовал, как ее тело напряглось, а маленькие кулачки уперлись в его грудь.

– Ты чего? – озадаченно прошептал Галкин. – Не понял…

– Смотри! – выдохнула Марина в его ухо. Она лежала на спине, и взгляд ее был направлен куда-то в сторону и вверх.

Проследив за этим взглядом, Шура увидел на горбатом мостике, который они несколько минут назад преодолели на машине, странную парочку. Темная фигура, лица которой не было видно, стояла, полуобнявшись с молодым растерянным парнем, судя по всему – самым настоящим лохом.

– Ну и чего? – зашипел Шура недоуменно. – Ну, не одни мы такие умные! Людям, может, тоже уединиться негде…

– Да смотри же ты!

Двое на мостике двинулись к перилам. Причем теперь Галкин отчетливо видел, что молодой парень еле переставляет ноги, а темный спутник тащит его вполне целеустремленно. Подтащив парня к перилам, он подтолкнул его плечом.

Парень перевалился через перила и тяжело бултыхнулся в темную воду.

– Мама! – шепотом вскрикнула Марина и вжалась в песок.

А темная таинственная фигура медленно двинулась по мостику прямо в ту сторону, где прятались влюбленные…

Мариночка вывернулась из-под своего кавалера, подхватила те предметы одежды, которые уже успела снять, и на полусогнутых ногах, прячась за кустами, устремилась к Шуриной машине.

Шурик схватил плед и бросился вслед за своей несостоявшейся возлюбленной. Перед его глазами стояла эта страшная сцена – переваливающееся через перила тело и безликая темная фигура на мосту…

Захлопнув за собой дверцу машины, Галкин с трудом попал ключом в замок зажигания. Рядом раздавался странный ритмичный звук. Скосив глаза, он понял, что это стучат зубы его подруги.

Никаких романтических мыслей ни у него, ни у нее уже не было. Оба думали только о том, чтобы как можно быстрее уехать из этого страшного места…

Наконец машина завелась, Шура выехал на дорогу и помчался в обитаемые районы.

При этом он был так перепуган, что совсем не смотрел на дорожные знаки и на сигналы светофоров, и совершенно неудивительно, что через несколько минут его остановил бдительный сотрудник дорожно-патрульной службы.

– Старший сержант Перепелкин! – проговорил милиционер, подходя к машине. – Документы попрошу!

Шурик трясущейся рукой протянул ему стопку документов.

– Что же вы, Александр Борисович, на красный свет проехали… – начал старший сержант и тут с интересом принюхался. – А вы, кажется, еще находитесь и в состоянии алкогольного опьянения!

– Сержант, там человека убили, а вы тут со своей ерундой! – выпалила Марина, перегнувшись через Шурика.

– Во-первых, старший сержант… – начал Перепелкин, – во-вторых, правила дорожного движения – это вам не ерунда какая-нибудь, а в-третьих…

Тут до него дошли слова Марины.

– Кого убили? Какого человека?

Несостоявшиеся любовники, перебивая друг друга, начали рассказывать старшему сержанту о страшной сцене на мосту. Все это звучало как-то подозрительно и недостоверно, но Перепелкин был человек молодой и увлекающийся, и у него был близкий друг в отделе по расследованию убийств.

Вот так и получилось, что через час Шура и Марина сидели в кабинете сотрудника этого отдела майора Ленской.

Александра Павловна Ленская была женщина болезненная. Она страдала всеми теми мелкими и незначительными болезнями, которые причиняют человеку массу неприятностей и неудобств, но при этом вызывают у окружающих не сочувственные вздохи и горячее участие, а только легкие насмешки и необидное подшучивание.

Зимой Ленская буквально не вылезала из простуд, причем не налетала на нее мучительная ангина, когда человек мечется в жаркой постели и бредит. И двустороннее воспаление легких тоже обходило Ленскую стороной. Зато стоило ей пробежать от остановки автобуса до дома, расстегнувшись, или глубоко вдохнуть сырой ноябрьский воздух, или ступить в лужу – горло тотчас першило, как будто туда насыпали стальной стружки, в обоих ушах стреляло, нос мгновенно распухал и цветом напоминал перезрелый астраханский помидор.

Летом на смену простудам приходил аллергический ринит, то есть майор Ленская непрерывно чихала и мучилась насморком из-за мебельной пыли или каких-то мелких пахучих цветочков. По причине этой аллергии она не могла держать дома собаку или кошку, потому что шерсть домашних животных вызывала у нее тяжелейшие приступы.

Кроме этого, Ленская очень часто страдала от радикулита, а в перерывах – от болей в коленных суставах и отложения солей в левой пятке. Еще, конечно, случались продолжительные периоды мучительной зубной боли, не говоря уже о головной боли и периодических головокружениях. Само собой, у нее были кошмарные проблемы со сном – вечером она никак не могла заснуть, а утром, наоборот, не получалось проснуться, приходилось ставить как минимум три будильника с самым громким сигналом, что вызывало возмущение соседей по дому.

Но коллеги знали, что все эти болезни преследуют майора Ленскую только во внеслужебном, если можно так выразиться, порядке. Ибо как только майор Александра Павловна Ленская погружалась в какое-нибудь сложное уголовное дело, унылая, занудная, замученная жизнью сутулая тетка куда-то пропадала, и появлялась женщина умная, решительная и жесткая. Столкнувшись с очередным убийством, она брала след, как опытная ищейка, и шла по нему, пока не находила убийцу. Она обладала поразительным профессиональным чутьем, которое позволяло с первого взгляда определить настоящие улики среди вороха случайных предметов, она умела разговорить самого несговорчивого свидетеля, а преступников раскалывала на допросах, как грецкие орехи. Коллеги майора Ленскую уважали, подчиненные боготворили, начальство милостиво прислушивалось к ее версиям, помня о феноменальном чутье, однако верило Ленской не всегда. На то оно и начальство. Если и случались у нее проколы, то помнила о них только сама Ленская, а о раскрываемости ею преступлений в управлении ходили легенды. Сотрудники за глаза звали майора Ленскую Чумой – дескать, надвигается неотвратимо, и если уж накатит, то спасения не жди.