Избыточная мотивация - Чингиз Акифович Абдуллаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Почему вы так решили?
– Хронически простуженный голос, сбитые сапоги, ваш плащ-накидка, даже ваш специфический запах разделанных животных и трав горных вершин. Плащ у вас порван в двух местах, и мне ясно, что вас давно выгнали с работы. Очевидно, из-за того, что вы злоупотребляли спиртным. Это тоже сразу чувствуется.
– Я не алкоголик, – резко возразил Али. – И меня незаконно выгнали с работы.
– Не сомневаюсь. Но выгнали довольно давно?
– В прошлом году.
– И конечно, вы знаете все эти места лучше всех.
– Я работал здесь пятнадцать лет. Но когда двое гостей были ранены свалившимся деревом, во всем обвинили меня.
– Сочувствую. И теперь вы хотите получить своеобразную компенсацию.
– Я хочу восстановить справедливость.
– Не сомневаюсь. Вы настоящий борец за правду. Сколько денег вы хотите за вашу откровенность?
– Сто тысяч долларов, – неожиданно сказал Али.
– Простите? – Дронго показалось, что он ослышался. – Почему такая дикая сумма?
– Я хочу отсюда уехать и купить дом в Баку, – признался Али.
– Как ваше настоящее имя? Можете мне его назвать. Я ведь не собираюсь вас выдавать.
– Гулам.
– Давайте рассуждать здраво. Как вы понимаете, я не ношу такой суммы денег в валюте у себя в кармане. Я могу выписать чек, но боюсь, что вы его не примете. И с помощью карточки я с вами тоже не смогу расплатиться. Значит, вы хотите получить деньги наличными. Все правильно?
– Да. И получить деньги до того, как я сообщу вам имя убийцы.
– Вы считаете, что это информация так дорого стоит?
– Мне сказали, что вы самый известный эксперт, – пояснил Гулам. – И еще вам наверняка заплатят большие деньги за раскрытие этого преступления. И я должен попросить миллион, но мне нужны сто тысяч долларов.
– И вы думаете, что кто-то согласится на подобную сделку?
– Не знаю. Я вам сказал, и вы можете сами решать.
– Понятно. Но вы должны понимать, что у меня нет таких денег с собой.
– Найдите. Вы же знаете, из какой известной семьи была эта женщина. Скажите ее отцу, и пусть он вам заплатит. А вы передадите деньги мне, и тогда я назову вам имя убийцы.
– Предположим, что я найду деньги и передам их вам. И вы назовете мне имя убийцы, которого вы случайно увидели. Но какие у вас есть доказательства, что именно он убийца? И какие гарантии будут у меня, что вы сказали мне правду? Тем более вы собираетесь получить деньги и уехать отсюда?
Гулам думал довольно долго.
– Я назову вам имя убийцы, – наконец сказал Гулам. – А вы сами должны искать эти доказательства.
– Но вам придется вернуться и дать показания сначала в прокуратуре, а потом в суде.
– Нет, – решительно произнес Гулам. – Я не приеду обратно. Это не мое дело. Я получу деньги и уеду отсюда. Может, даже не в Баку, а в Дербент или Махачкалу, чтобы переехать в другую страну.
– Но тогда ваша информация ничего не стоит.
– Она стоит сто тысяч долларов, – упрямо повторил Гулам.
– У вас когда-нибудь были доллары? – неожиданно спросил Дронго. – Может быть, я лучше дам вам деньги в национальной валюте?
– Нет. Только в долларах. И все деньги дадите сразу и вперед.
– Мне нужно подумать. Но учтите, что вы многим рискуете. Если вы получите такие деньги и попытаетесь сбежать, то вас могут найти. Как свидетеля. И даже могут выдать, если вы переедете в Махачкалу.
– Меня не найдут, – прохрипел Гулам.
– А кто приходил от вас? Можете назвать хотя бы его имя?
– Это наш знакомый. Он не знает, кого я видел. И вы не сможете у него ничего узнать.
– Гнусное свойство карликовых умов приписывать свое духовное убожество другим, – не сдержался Дронго, вспомнив Бальзака.
– Что? – не понял Гулам.
– Ничего. Не обращайте внимания. Это такое выражение. Вы, очевидно, решили, что я, не заплатив деньги вам, могу сэкономить, предложив вашему знакомому меньшую сумму и у него узнав имя убийцы?
– Он его все равно не знает, – так и не понял, о чем речь, Гулам. – Поэтому нужно заплатить только мне. А Мехман все равно не знает, кого я видел.
– Мехман ваш знакомый?
– Он родственник моей покойной жены.
– Она давно умерла?
– Пять лет назад. Она сильно болела. И тогда я продал наш дом, чтобы ей помочь. Но ничего не получилось. Сегодня Мехман сказал мне, что в Габалу приехал известный эксперт, который будет расследовать убийство Самиры Хаквердиевой, и предложил мне с вами встретиться. Я не хотел приходить, но он меня уговорил. Сказал, что это не так опасно.
– Почему опасно? Вы предлагали эту информацию кому-то другому?
Гулам понял, что проговорился, и замолчал. Только засопел сильнее.
– Он предложил мне встретиться, – сообщил Гулам. – Но если вы не хотите платить, то я получу деньги от других.
– А вот это уже шантаж. Повторяю, что ночью в другом городе я не смогу найти для вас сто тысяч долларов наличными.
– Найдите завтра, – пожал плечами Гулам. – Я могу подождать.
– Тогда давайте уточним кое-какие детали. Вы своими глазами видели, как кто-то столкнул молодую женщину со скалы?
– Видел. Я стоял рядом и видел, как он прошел мимо меня. А потом он толкнул ее, и она упала.
– Она кричала?
– Нет. Падала молча. Наверно, испугалась. Или не ждала, что толкнут.
– Почему вы сразу ей не помогли? Может, она была еще жива?
Гулам молчал.
– Почему? – переспросил Дронго.
Мужчина по-прежнему молчал.
– Можете не отвечать, – сказал Дронго. – Я понял. Вы не хотели, чтобы вас увидели. Вы узнали убийцу и поняли, что вам лучше не показываться ему на глаза. И вы не стали ей помогать.
– Если все знаете, то зачем спрашиваете? – спросил Гулам.
– Просто строю догадки. Тогда давайте закончим наш разговор. Я постараюсь завтра придумать что-нибудь с деньгами. А вы постарайтесь ни к кому больше не обращаться. И учтите, что иногда чрезмерная жадность может погубить человека.
– Мне нужны деньги, чтобы отсюда уехать, – твердо сказал Гулам.
– У вас есть дети? – уточнил Дронго.
– Нет, у нас с женой не было детей. Она болела.
– Понятно. Тогда расстанемся до завтра. Давайте договоримся, что завтра утром в двенадцать часов мы встретимся с вами на этом месте. Постараюсь до этого времени что-нибудь выяснить насчет денег. Надеюсь, что филиалы банков у вас будут работать и я смогу снять со своей карточки такую сумму. Хотя вы должны понимать, что сумма очень большая. И на слово вы мне, конечно, не поверите?
– Нет. Я
