Сюрприз для любимого - Татьяна Веденская

– Он все время на нее кричит: «Ты не понимаешь, у меня дома дети! Тебе легко говорить, тебе бы мои проблемы!» А она, кажется, кричит на него, – не без удовольствия донесла мне Дашка.

Это было приятно.

– Мам, а когда ты вернешься? – жалобно спросила Лилька, отчего я сама тоже всхлипнула и проглотила слезы.

– Не знаю, это зависит больше от твоего папы, а не от меня.

– Но ты вернешься?

– Не знаю, детка, – расстроилась я.

Возвращаться вот так, сейчас, я точно была не готова, но и сама понимала, что деваться мне, по большому счету, все равно некуда. В моей жизни не было ничего, кроме этого мужчины и этих детей, нашего дома и окон, из которых виднелся кусочек парка. И раз нельзя убрать первое, но оставить все остальное, мне оставалось только мучительно придумывать предлог, под которым можно было бы сдаться, не повредив окончательно моего израненного самолюбия. Почему-то я, сама не понимая зачем, помчалась к неизвестному и, в общем-то, малоприятному Николаю, даже не накрасившись, но заскочив по пути в магазин. Помнится, в прошлый раз у него ощущалась острая нехватка шафрана и всякого другого розмарина. Даже душистого перца и того не было, так что я похватала всего не глядя. Времени было мало, с «Алексеевской» до «Университета» ехать чуть меньше часа. Хорошо хоть, что у родителей дом находился недалеко от метро, потому что по пробкам я бы только до метро час добиралась. В общем и целом к переходу на «Проспекте Вернадского» я добегала, как старая лошадь – последняя и вся в мыле. Николай на своей серебристо-голубой принцессе уже ждал меня у обочины в самом что ни на есть неподходящем месте. Прямо под знаком «Парковка запрещена» и рядом с гибэдэдэшником в стеклянной будке, опасливо поглядывающим на него.

– Не удивляюсь уже ничему, – усмехнулась я, запрыгивая в знакомую тачку.

– А я вот удивляюсь, – ответил Николай, оглядывая меня с ног до головы. – Почему вы в таком виде?

– В каком это я виде? – обиделась я. – А вы дали мне время? Вы же потребовали, чтобы я с «Алексеевской» попала сюда за час.

– С «Алексеевской»? Нет, с «Конькова». Сюда, между прочим, можно добраться за пятнадцать минут.

– Да, но я-то еду с «Алексеевской», – прищурилась я.

Значит, он и вправду списал все данные с моего паспорта. Только вот то, что меня выпрут из собственного дома, он знать никак не мог.

– Понятно. – Николай с интересом скользнул взглядом по пакету с торчащими баночками и пакетиками. – Яду здесь нет?

– Я могу попробовать все сама перед тем, как предложить вам, – заверила я его.

– Знаете, все это странно, но оказалось, что для меня давно уже никто ничего не делал руками, – задумчиво пробормотал он, выруливая в сторону уже знакомой мне элитной высотки. – Может быть, когда еще была жива бабушка…

– У вас была бабушка?

– А вы считаете, что я родился сразу в смокинге и с органайзером? – нахмурился он.

Я предпочла промолчать и принялась смотреть по сторонам. В пасмурный день, такой, как сегодня, элитная домина несколько утратила свою величественность. Под густыми смоговыми облаками она казалась немного тусклой, а ее зеркальные стеклопакеты уже не искрились, как бриллианты на солнце. И все же домик был супер, да еще с подземной парковкой – что вообще непозволительная роскошь. У нас в Конькове за парковочные места около дома идут самые настоящие бои без правил и приходится парковаться чуть ли не друг у друга на головах, а тут – красота. Прохладный и тихий подвал принимает вас глубоко под землей, обдавая легким ветерком из общей системы кондиционирования. Бетонный пол гулко звенит под каблуками, а бесшумный зеркальный лифт за пару минут возносит прямо на небеса – в аквариум, за стеклянными стенами которого плавает весь город. Впрочем, что это я – все это уже было. Странно, вообще-то, что я проделываю весь этот путь снова. Ей-богу, вот уж не думала, что вернусь сюда.

– Что вы будете пить? – Николай бросил ключи на столик в прихожей и сбросил сандалии.

– Давайте, вы будете пить, что хотите, а я буду красное вино. Оно, кстати, мне вообще не помешает.

– У вас такой вид, словно вы собираетесь не отдыхать, а много и плодотворно работать, – удивился он.

– Именно так.

– Да, но зачем вам это?

– Узнаете, – загадочно улыбнулась я и повязала поверх платья маленький фартучек, который предусмотрительно прихватила с собой. Не хватает мне еще на летнюю юбку из шелка посадить какое-нибудь винное пятно.

Так, за разговорами и аперитивчиком, мы с Николаем прекрасно провели время на кухне, болтая о чем угодно и ни о чем конкретно. Он отдыхал, а я… двигалась согласно составленному плану. И согласно его пунктам на Николаевом столе поочередно и в правильной последовательности возникли сначала салат из клубники с авокадо (нашлось же такое в его холодильнике), затем настоящий американский стейк, а уж потом шоколадный торт с глазурью.

– Как-то все это странно, – отметил Николай, старательно собирая с тарелки указательным пальцем излишки глазури.

– Что именно?

– Видеть все это. Это совсем не так, как в ресторане, где я не могу наблюдать за процессом. Но так, прямо здесь, на моей кухне. Вы таким образом пытаетесь меня соблазнить?

– Почти, – хитро ухмыльнулась я.

– Это интересно. А вы знаете, что вы первая женщина за несколько лет, которая, войдя в этот дом, начала готовить и убирать? Не считая домработницу, конечно же.

– А что делали остальные? – поинтересовалась я.

Николай посмотрел на меня, как на дуру, пожал плечами и сделал неопределенный круг рукой.

– Раздевались, конечно же. И надо заметить, что в большинстве своем они раздевались куда хуже, чем вы готовите. Или, может быть, я просто уже старею и теперь хорошо приготовленный стейк ценю выше, чем голую женщину?

– Вы стареете… Да вы моложе меня! – возмутилась я.

– С чего вы взяли? Хотя… за комплимент спасибо. Но ответьте, зачем вам все это? Вина вы выпили мало, в то, что вы жаждете упасть в мои объятия, я как-то не верю. Но что-то же вам от меня нужно, раз вы тут так расстарались? – Николай рассматривал меня, словно бы я была насекомое под микроскопом.

Я почувствовала легкий озноб и даже небольшой испуг. Что я тут делаю, зачем? Может быть, пока не поздно, лучше собрать свои манатки и отвалить? Пока не поздно!

– Почему вы молчите? – недобро прищурился он.

И тогда я решилась, потому что терять мне было нечего, кроме своих цепей. Брачных цепей, естественно. А иного способа выбраться из своей трясины я не видела.

– Да, вы правы. Все это не просто так. Я ушла от мужа.

– И? – уставился на меня Николай. – И вы решили, что, если накормить меня жареной говядиной, я женюсь на вас?