Том 1. Стихотворения - Иван Бунин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1903
Ночь Аль-Кадра*
В ату ночь ангелы сходят с неба.
КоранНочь Аль-Кадра. Сошлись, слились вершины,И выше к небесам воздвиглись их чалмы. Пел муэззин. Еще алеют льдины,Но из теснин, с долин уж дышит холод тьмы.
Ночь Аль-Кадра. По темным горным склонамЕще спускаются, слоятся облака. Пел муэззин. Перед Великим ТрономУже течет, дымясь, Алмазная Река.
И Гавриил — неслышно и незримо —Обходит спящий мир. Господь, благослови Незримый путь святого пилигримаИ дай земле твоей ночь мира и любви!
1903
«Далеко на севере Капелла…»*
Далеко на севере КапеллаБлещет семицветным огоньком,И оттуда, с поля, тянет ровным,Ласковым полуночным теплом.За окном по лопухам чернеетТень от крыши; дальше, на кустыИ на жнивье, лунный свет ложится,Как льняные белые холсты.
1903
«Проснулся я внезапно, без причины…»*
Проснулся я внезапно, без причины.Мне снилось что-то грустное — и вдругПроснулся я. Сквозь голые осиныВ окно глядел туманный лунный круг.
Усадьба по-осеннему молчала.Весь дом был мертв в полночной тишине,И, как ребенок брошенный, кричалаУшастая пустушка на гумне.
1903
«Старик у хаты веял, подкидывал лопату…»*
Старик у хаты веял, подкидывал лопату,Как раз к святому Спасу покончив с молотьбой.Старуха в черной плахте белила мелом хатуИ обводила окна каймою голубой.
А солнце, розовея, в степную пыль садилось —И тени ног столбами ложились на гумно,А хата молодела — зарделась, застыдилась —И празднично блестело протертое окно.
1903
«Уж подсыхает хмель на тыне…»*
Уж подсыхает хмель на тыне.За хуторами, на бахчах,В нежарких солнечных лучахКраснеют бронзовые дыни.
Уж хлеб свезен, и вдалеке,Над старою степною хатой,Сверкает золотой заплатойКрыло на сером ветряке.
1903
«Там, на припеке, спят рыбацкие ковши…»*
Там, на припеке, спят рыбацкие ковши;Там низко над водой склоняются кистямиТемно-зеленые густые камыши;Полдневный ветерок змеистыми струями
Порой зашелестит в их потайной глуши,Да чайка вдруг блеснет сребристыми крыламиС плаксивым возгласом тоскующей души —И снова плавни спят, сияя зеркалами.
Над тонким их стеклом, где тонет небосвод,Нередко облако восходит и глядитсяБлистающим столбом в зеркальный сон болот —
И как светло тогда в бездонной чаше вод!Как детски верится, что в бездне их таитсяКакой-то дивный мир, что только в детстве снится!
1903
«Первый утренник, серебряный мороз!..»*
Первый утренник, серебряный мороз!Тишина и звонкий холод на заре.Свежим глянцем зеленеет след колесНа серебряном просторе, на дворе.
Я в холодный обнаженный сад пойду —Весь рассеян по земле его наряд.Бирюзой сияет небо, а в садуКрасным пламенем настурции горят.
Первый утренник — предвестник зимних дней.Но сияет небо ярче с высоты,Сердце стало и трезвей и холодней.Но как пламя рдеют поздние цветы.
1903
«Обрыв Яйлы. Как руки фурий…»*
Обрыв Яйлы. Как руки фурий,Торчит над бездною из скалКолючий, искривленный бурей,Сухой и звонкий астрагал.
И на заре седой орленокШипит в гнезде, как василиск,Завидев за морем спросонокВ тумане сизом красный диск.
1903
Канун Купалы*
Не туман белеет в темной роще,Ходит в темной роще богоматерь,По зеленым взгорьям, по долинамСобирает к ночи божьи травы.
Только вечер им остался сроку,Да и то уж солнце на исходе:Застят ели черной хвоей запад,Золотой иконостас заката…
Уж в долинах сыро, пали тени,Уж луга синеют, пали росы,Пахнет под росою медуница,Золотой венец по роще светит.
Как туман, бела ее одежда,Голубые очи точно звезды.Соберет она цветы и травыИ снесет их к божьему престолу.
Скоро ночь — им только ночь осталась,А наутро срежут их косами,А не срежут — солнце сгубит зноем.Так и скажет сыну богоматерь:
«Погляди, возлюбленное чадо,Как земля цвела и красовалась!Да недолог век земным утехам:В мире Смерть, она и Жизнью правит».
Но Христос ей молвит: «Мать! не солнце,Только землю тьма ночная кроет:Смерть не семя губит, а срезаетЛишь цветы от семени земного.
И земное семя не иссякнет.Скосит Смерть — Любовь опять посеет.Радуйся, Любимая! Ты будешьУтешаться до скончанья века!»
1903
Мира*
Тебя зовут божественною, Мира,Царицею в созвездии Кита.Таинственна, как талисманы Пирра,Твоей недолгой жизни красота.
Ты, как слеза, прозрачна и чиста,Ты, как рубин, блестишь среди эфира,Но не за блеск и дивные цветаТебя зовут божественною, Мира.
Ты в сонме звезд, среди ночных огней,Нежнее всех. Не ты одна играешь,Как самоцвет: есть ярче и пышней.
Но ты живешь. Ты меркнешь, умираешь —И вновь горишь. Как феникс древних дней,Чтоб возродиться к жизни — ты сгораешь.
1903?
Диза*
Вечернее зимнее солнцеИ ветер меж сосен играют,Алеют снега, а в светлицеЯнтарные пятна мелькают.
Мохнатые тени от сосен,Играя, сквозят позолотойИ по столу ходят; а ДизаВ светлице одна, за работой.
На бронзу волос, на ланиты,На пяльцы и руки широкоВечернее льется сиянье,А думы далеко, далеко.
Тяжелое зимнее мореГрохочет за фьордом в утесах,И стелется по ветру пенаИ стынет на снежных откосах;
Качаются с криками чайкиИ падают в пену и тают…Но звонкой весенней слюдоюДавно уж откосы блистают!
Пусть ночи пожарами светятИ рдеют закаты, как раны,Пусть ветер бушует, — он с юга,Он гонит на север туманы!
Пусть милый далеко, — он верен.И вот на вечернее солнце,На снег, на зеленые ветвиОна загляделась в оконце.
Забыты узоры цветные,Забыты точеные пяльцы,И тихо косою играютПрозрачные тонкие пальцы.
И тихо алеют ланиты,Сияя, как снег, белизною,И взоры так мягки и ярки,Как синее небо весною.
<1903>
Надпись на чаше*
Древнюю чашу нашел он у шумного синего моря,В древней могиле, на диком песчаном прибрежье.Долго трудился он; долго слагал воединоТо, что гробница хранила три тысячи лет, как святыню,И прочитал он на чашеДревнюю повесть безмолвных могил и гробниц:
«Вечно лишь море, безбрежное море и небо,Вечно лишь солнце, земля и ее красота,Вечно лишь то, что связует незримою связьюДушу и сердце живых с темной душою могил».
<1903>
