Крушение республики Итль - Борис Лавренёв

Озабоченная складка на лбу сэра Чарльза разгладилась.

– Я очень доволен, ваше высочество. Вы проявили больше активности и воли, чем я ожидал. Судя по вашим словам, можно считать, что широкие массы достаточно подготовлены к перевороту. Это хорошо! У нас мало времени. Парламент собирается через два дня. Если этот сброд болтунов и лавочников рискнет отказать в удовлетворении моих требований, я не дам им даже времени раскаяться в этом.

Принц вжал голову в плечи и попятился от сэра Чарльза вместе со стулом.

– Итак, будьте готовы, ваше высочество. Послезавтра с утра все ваши молодцы должны собраться на площади перед парламентом. Ваше присутствие также обязательно. Войска, преданные вашему делу, должны быть наготове, чтобы явиться по первому вызову, и вы лично поведете их.

– Зачем, милорд? – спросил принц Максимилиан, окончательно съежившись.

– Как зачем? Вы войдете в зал парламента, как Бонапарт в Совет Пятисот. Вы лично разгоните это сборище и объявите республику упраздненной.

Принц задышал часто и взволнованно.

– Я… я… я хотел просить вас, милорд, чтобы… чтобы в моем распоряжении был бы хоть небольшой отряд наутилийских войск, – сказал он, просительно смотря в глаза сэру Чарльзу.

– Что же? Вы не надеетесь, значит, на преданность ваших солдат? Значит, вы обманули меня, утверждая, что вами все подготовлено? – грозно задал вопрос лорд Орпингтон.

Принц зашевелил губами, но долго не мог выдавить ни одного членораздельного звука.

Сэр Чарльз вышел из себя.

– Какая недостойная робость. Я обманулся в вас. Я считал вас мужчиной. Извольте прийти в себя и отвечать связно.

– Н-ет… ваше превосходительство… разве я осмелился бы… я сказал только правду… но… я думаю… что у ваших солдат гораздо больше опыта в таких случаях… и с ними не произойдет беспорядка, – ответил принц, стуча зубами.

– А! – протянул удовлетворенно сэр Чарльз, – пожалуй, вы правы. В таком случае я дам вам личный конвой в составе одной роты, хотя я полагаю, что было бы достаточно двух моих фельдфебелей, чтобы покончить с вашей республикой.

– Совершенно верно, – подтвердил оправившийся принц.

– Хорошо! Это будет сделано. Вы будете ждать на площади сигнала. Он будет подан горнистом. Немедленно, как вы услышите его, вы входите с солдатами в здание парламента, оцепляете все выходы, появляетесь в зале, всходите на трибуну и объявляете республику низвергнутой. Правительство во главе с президентом немедленно арестовывается. Уполномоченное вами лицо предлагает депутатам парламента признать королевскую власть в вашей особе и, не выходя из зала, принести присягу. В случае отказа парламент разгоняется. Вот все. Отправляйтесь и работайте. Но если вы попробуете обмануть мое доверие…

– Что вы, что вы, милорд? – пролепетал принц, умоляюще протянув руки, и, круто повернувшись, поторопился уйти.

Внезапно сэр Чарльз остановил его. По лицу великого полководца пробежала тень мальчишеской улыбки.

– Погодите, – сказал он, облизнув губы, как будто готовясь проглотить конфету, – погодите, ваше высочество. Мы предусмотрели все, кроме одного. Вы будете королем, но где же королева? Как мне известно, вы не женаты, ваше высочество?

Ошеломленный нежданным вопросом, Максимилиан молча смотрел на сэра Чарльза.

– Это не годится, – продолжал сэр Чарльз, и лицо его чуть заметно вздрагивало от подавляемого смеха. Он вспомнил день, когда, ввиду приближающегося побережья Итля, он решил разыграть возложенную на него тяжелую политическую задачу с максимумом удовольствия для себя.

До сих пор ему не везло в этом направлении, а роковое происшествие с нефтяными промыслами грозило сделать его главным комическим персонажем фарса, разворачивающегося, вопреки воле режиссера, в обратном авторскому замыслу плане.

И сэр Чарльз решил повернуть игру в свою пользу.

– Это не годится! Население вашей страны, пылкое и восторженное, как все южные расы, должно иметь королеву. Оно может любить и уважать своего монарха, но ему нужен, кроме этого, предмет обожания. Таким предметом для него может быть только женщина, королева.

– Но, милорд…

– Конечно, ввиду срочности событий не представляется возможным найти вам, ваше высочество, невесту среди коронованных особ, – развил свою мысль, не обратив внимания на лепет принца, сэр Чарльз, – но, в конце концов, это не обязательно. Вновь возникающие династии обыкновенно связывались брачными узами с женщинами своей страны. Это биологический закон, дающий возможность заложить основание для здоровых поколений царственной семьи. Вам нужно срочно найти невесту, ваше высочество, немедленно, не позднее сегодняшнего вечера. Вы любите кого-нибудь?

– Я… я предполагал, что в этом нет необходимости, милорд, – вставил наконец принц с совершенно растерянным видом.

– Вы не имеете никакого права предполагать, пока я вам не разрешил этого, – возразил наставительно сэр Чарльз, – я смею думать, что я более вас искушен в вопросах государственной жизни и придворного этикета. Я говорю, что вам нужна невеста… Я бы мог предложить вам милую дочь господина президента, но считаю это опасным с политической стороны. Старый интриган слишком может влиять на нее и через нее на вас, а юные сердца слишком податливы к просьбам любви. Но ведь в республике есть, несомненно, другие достойные девушки. Вам нравится кто-нибудь?

– М-м-м! – промычал несвязно принц.

– А, понимаю! – улыбнулся сэр Чарльз и погрозил принцу пальцем, – какая скромность! Вы не хотите назвать имя своей избранницы. Но мне и не нужно этого. Я просто спрашиваю – нравится ли вам кто-нибудь?

– Нет, то есть да, – ответил принц с видом человека, бросающегося в огонь. Он закрыл глаза, и перед ним встало лицо мисс Геммы Эльслей.

– Прекрасно! Отправляйтесь немедля и кончайте дело. Вы можете сказать вашей возлюбленной, какое блестящее будущее ожидает девушку, связывающую свою судьбу с вашей. Из этого уже нет необходимости делать тайну для любимой женщины. И сегодня же вечером вы должны совершить обряд бракосочетания, но скромно и без всякой гласности.

– Но я не могу жениться, милорд, – простонал принц, и в глазах у него засверкали слезы.

– Что? Не можете? Это еще что за глупости? – нахмурился сэр Чарльз. Вы стали слишком упрямы, ваше высочество. Я разрешу себе в таком случае напомнить, чем вы обязаны мне. И если вы будете вести себя вопреки моим указаниям, я немедленно лишу вас помощи, откажусь от вас и предложу ваше место первому уличному бродяге. Я выполняю миссию, возложенную на меня моим правительством, и в интересах выполнения готов на все. А в кандидатах на престол я никогда не буду иметь недостатка. Итак, что вы решаете?

Принц Максимилиан сжал переплетенные пальцы рук в тревоге и волнении. Лицо его меняло цвета от ярко-красного до зеленовато-белого. Он шатался.

– Ну, я жду, – неумолимо сказал сэр Чарльз, – перед вами два пути. Или корона, слава, блеск, величие, – или безвестность, жалкое прозябание в качестве приживала при республике лавочников.

– Я… я согласен, милорд, – едва выдохнул принц.

– Ну и чудесно! Я бы с удовольствием принял на себя честь быть вашим шафером, но до решительного дня мое имя не должно соприкасаться с вашим. Идите, мой юный друг. Вот вам на свадебный подарок, – сэр Чарльз подал принцу тугую пачку.

Принц схватил ее дрожащими пальцами, сунул в карман и, закрыв лицо, выбежал из кабинета. Сэру Чарльзу показалось, что он слышал звук подавленного рыдания.

Он опустился в кресло и долгое время оставался неподвижным в рассеянной задумчивости, не замечая вошедшего и ожидающего приказаний адъютанта.

Наконец он хлопнул себя по колену, засмеялся и, подняв глаза, увидел офицера, замершего в предупредительной позе.

– Ах, это вы, Кук! Принц ушел?

И на утвердительный ответ адъютанта сэр Чарльз добавил с бархатистым смешком:

– Приготовьтесь посмеяться, Кук! Спектакль начинается. Оперетта переходит в комедию-буфф, разыгрываемую марионетками. Маргариновая республика заменяется маргариновым королевством. На троне король, пляшущий под шарманку, и королева из белошвеек. Я думаю, что это государство будет занимательней даже Сан-Марино.

Адъютант скромно улыбнулся шутке испытанного политика.

У подъезда президентской виллы Лола, взволнованная объяснением, с гудящей в висках кровью, простилась с баронетом Осборном.

Он задержал ее вздрагивающую руку в лимонной перчатке у своих губ и сказал, целуя:

– Я завтра же вечером буду иметь честь просить у вашего отца эту руку.

Лола опустила глаза, зарозовела и, выдернув ладонь из пальцев баронета, со смехом взбежала на крыльцо.

Проходя гостиную, она заметила приближающегося к ней секретаря президента и нахмурилась. Безмолвное обожание этого незаметного юноши в роговых очках раздражало ее уже давно, а в эту минуту показалось прямо оскорбительным. Она остановилась, глядя на подходящего острым, пренебрежительным взглядом.