Частное расследование - Джина Айкин

Она посмотрела на часы. Со времени их расставания прошло почти пять часов, а Нэш не появлялся.

Что ж, ему больше ничего не угрожает со стороны ФБР, а с Сэнди у них уже все было… Господи, какое идиотское выражение! Она нахмурилась и закусила губу. Сильное тело мужчины на белоснежных простынях… его ошеломляющая нагота… мощь его объятий… Сэнди застонала от внезапно нахлынувшего желания. Низ живота свело судорогой, и она поскорее села, скорчившись в три погибели. Потом сгребла вторую подушку-сиротку, прижала ее ко рту и застонала.

Это был просто секс! Ничего серьезного. Секс — и никаких чувств. Секс — и никаких эмоций, кроме тех, которые принято испытывать при хорошем, полноценном сексе между двумя здоровыми молодыми особями разного пола.

Тьфу, пропасть, как же мерзко может звучать научное наименование того, что было у них с Нэшем! Словно животные спариваются.

Если это был не просто секс, то где Нэш?

Она отшвырнула несчастную подушку и решительно придвинула к себе шкатулку. Надо понять, почему эта штуковина так интересует огромное количество народа.

Стук в дверь угробил все благие намерения частного детектива, и Сэнди легкой бабочкой порхнула к двери. Шкатулка была забыта.

На пороге стоял Нэш Оуэн, красивый как бог, элегантный и слегка надменный. Джинсы и футболка казались сном, теперь на сногсшибательном блондине были строгие черные брюки, ослепительно белая рубашка и строгий галстук, при виде которого Сэнди слегка взвыла. Нэш прошел в комнату и немного растерянно огляделся по сторонам.

— Ну… ты… ты скучала?

Да. Очень. Но тебе я об этом не скажу!

— Короче… это тебе.

Он протянул ей коробку — родную сестру тех, которые стояли на заднем сиденье его машины.

— Ты вовсе не обязан… Боже, это же кроссовки… Мы что, идем куда-нибудь?

— Ну… я думал, мы прогуляемся.

— Значит, прогуляемся? Ты что, собираешься ухаживать за мной, Нэш Оуэн?

Он только надулся и что-то запыхтел, но Сэнди было уже не остановить.

— Да или нет?

Взгляд Нэша испуганно заметался по сторонам, а затем нашел покой на циферблате часов.

— Я… у меня была важная встреча, и я проторчал на ней чертовски долго, хотя понял это только что… Как дела со шкатулкой?

Она была уверена, что, бросив взгляд на постель, Нэш предложит ей залезть в нее и заняться чем-нибудь увлекательным, но Нэш и не подумал этого сделать.

Сэнди, уже не скрываясь, осмотрела себя в зеркале со всех сторон. Все по-прежнему. Кроме реакции Нэша.

— Ладно. Гулять так, гулять. Но я должна переодеться.

Нэш шел рядом с Сэнди, изо всех сил старясь не замечать, как идет ей алое платье, какая у нее грудь и прочие волнующие детали ее потрясающей внешности. У него получалось очень плохо, потому что на губах еще горел вкус ее поцелуев, а память и воображение услужливо раздевали Сэнди прямо на ходу, отчего у Нэша то и дело заплетались ноги.

Сэнди болтала без перерыва, показывая ему достопримечательности. Кроссовки она надевать отказалась, так что и прогулки, как ее представлял себе Нэш, не получилось. Вместо этого они прохаживались по центральной улице города и слушали джаз, несущийся из всех забегаловок, кафе и ресторанов.

Несмотря на вечернее время, было очень жарко, от расплавленного асфальта поднимались волны раскаленного воздуха, а присутствие Сэнди Хоук дополняло ощущение адской жары. Нэш Оуэн горел на ходу, плавился и испарялся.

Какого… он так оделся? Нэш закатал рукава до локтей, развязал галстук и расстегнул ворот рубашки, которая уже прилипала к спине и казалась ему стеганой курткой.

Неожиданно Сэнди продела руку ему под локоть и слегка прислонилась к его плечу. Нэш издал звук, который издает человек, ОЧЕНЬ крепко и ОЧЕНЬ неожиданно схватившийся за раскаленный утюг. Сэнди бросила на него лукавый взгляд, а потом невинным голосом спросила:

— Ну, так расскажи мне, каково это — быть Нэшем Оуэном?

— Не знаю… Обычно, наверное… Ничего особенного.

— Что значит «обычно»?

— Ты есть не хочешь?

Не хочу. И вообще, гулять — это твоя идея, так что гуляй и развлекай меня разговором. Сейчас я желаю беседовать о тебе. Рассказывай, что значит твое «обычно»!

— Ладно. Значит, так: я встаю в шесть утра и иду на пробежку. Бегаю пять миль, если позволяет погода, к восьми иду в офис. Домой уезжаю в пять, то есть, по идее, должен уезжать в пять…

— Кроме тех дней, когда ты в отъезде.

— Знаешь, странно, только сейчас мне пришло в голову посчитать… за прошлый год я был в отъезде в общей сложности восемь месяцев.

— Какой ужас! Прямо гастроли поп-звезды, а не жизнь. Это же две трети года!

— Да… Звезда. Только вот поклонницы не визжат и не сопровождают меня во время поездок.

Наверное, рассказ ей показался скучным. Странно, раньше он никогда не думал о своей работе как о работе. Это была его карьера, его образ жизни, а не способ заработать деньги.

— А ты, значит, была секретаршей?

Это казалось ему невероятным. По наблюдениям Нэша, Сэнди Хоук могла находиться на одном месте в состоянии покоя не больше пяти минут. Не говоря уж о строптивости, нахальстве и желании все сделать по-своему… Правда, если бы она была его секретаршей, он бы никуда не уезжал. Нанял бы помощников, четырех как минимум, а сам…

— Я была секретаршей шесть лет. Я тебе говорила.

Некоторое время они шли молча. Сэнди рассматривала витрины, Нэш — свои ботинки, невыразимо страдая из-за собственной ничтожности.

Утром, оставив ее в номере, он вознамерился вернуть жизнь в привычное русло и провести день, не думая о Сэнди Хоук. Он позвонил Минди, он прочитал все сообщения на автоответчике, он сделал распоряжения насчет будущих встреч и оставил Минди телефон своего номера. Потом он позвонил коллегам, но, уже говоря с ними, практически не думал о работе. Единственной его мыслью было: что успела натворить в его отсутствие эта кудрявая ведьма Сэнди Хоук?

Самое обидное, что обвинить Сэнди в этом было нельзя.

Работа властно вторгалась на сданные было позиции и суховатым голосом компаньона Шелдона Торча напоминала, что очень скоро Сэнди исчезнет из его жизни, а вот «Миг удачи» останется, и с этим не поспоришь.

Нэш опомнился, потому что почувствовал пристальный взгляд своей спутницы. В панике взглянул на Сэнди и обнаружил, что она скорчила ужасно испуганную физиономию, а в глазах прыгают веселые чертики.

— Нэш, я волнуюсь за тебя! Ты еще ни разу не посмотрел на мою грудь!

Он немедленно уставился на указанную часть тела, соблазнительно вырисовывающуюся под тонкой тканью платья.