Иная жизнь - Владимир Ажажа

Потапов проводил меня по ковровой дорожке до лифта и, тепло прощаясь, просил звонить, если будут препятствия моим выступлениям.

Я поделился этим со своим братом Эрнстом, также работавшем в одном из московских почтовых ящиков. И он сразу решил устроить там мое выступление, чтобы уменьшить число косых взглядов, бросаемых в его сторону. Его партком был против. Тогда он по наивной простоте позвонил Потапову, но, на всякий случай, назвавшись другой фамилией. "Какие лекции? Ни в коем случае. Ажажа распространяет буржуазную идеологию".

После перестройки я встретил А. С. Потапова, но уже в качестве главного редактора газеты "Труд". "Как живешь, старина? Давно не виделись!!. " спросил он, как ни в чем не бывало.

Так и живем. Выступать я стал реже. Не каждый решался пригласить запрещенного лектора. Исключение составляли закрытые учреждения, которых в Москве предостаточно. Но и там получалось не всегда. Приезжаешь, бывало, в почтовый ящик и читаешь в вестибюле, что лекция отменяется из-за болезни лектора. Или к началу появляется антилектор из "Знания", направленный, вернее, натравленный райкомом. И устроители вынуждены передо мною искренне извиняться. Чаще всего антиподэрзацем выступал кандидат физико-математических наук В. Лешковцев, соавтор разгромной статьи в "Правде" 1968 года.

Время с 1980 по 1988 я бы отметил в своей хронологии как прессинг, который возрастал по всем направлениям. Начались нелады на работе, у руководства не без помощи извне стало лопаться терпение по поводу моей уфологической сущности. Пришлось еще раз сменить место работы и еще раз "сыграть в ящик", то есть опять перейти в закрытое учреждение. Повышенная секретность налагала ограничения, но, в основном, в пределах рабочего дня.

Терпение лопалось и у неруководителей, энтузиастов и неэнтузиастов НЛО. А что, в сущности, дальше? Когда же состоится долгожданный контакт? Нетерпеливые мыслители на короткие дистанции требовали продолжения уфологического действа.

Когда я пишу эти строки, прошло известие о смерти поэта Юрия Левитанского. Среди его прекрасных строчек есть и такие:

Что-то случилось, нас все покидают.Старые дружбы, как листья, опали.Что-то тарелки давно не летают.Снежные люди куда-то пропали.

А ведь летали над нами, летали,А ведь кружили по снегу, кружили.Добрые феи над нами витали.Добрые ангелы с нами дружили.

Добрые ангелы, что ж вас не видно?Добрые феи, мне вас не хватает!Все-таки это ужасно обидноЗнать, что ничто над тобой не летает.

... Лучик зеленой звезды на рассвете,Красной планеты ночное сиянье.Как мне без вас одиноко на свете,О, недоступные мне марсиане!

Снежные люди, ну что ж вы, ну где вы,О, белоснежные нежные девы!Дайте мне руки, раскройте объятья,О, мои бедные сестры и братья!

... Грустно прощаемся с детскими снами.Вымыслы наши прощаются с нами.Крыльев не слышно уже за спиною.Робот храпит у меня за стеною.

В самом деле, в небе наступило относительное затишье. Но разбуженные НЛОактивностью конца семидесятых годов, уфологи и не думали успокаиваться, применяясь к условиям, действуя, к сожалению, разрозненно и, конечно, поразному.

Московская комиссия теперь встала на прочный якорь в Доме культуры энергетиков на Раушской набережной. Его директор Сергей Ершов не только предоставлял комнату для заседаний, но и, хвала ему, помогал запустить в действие сложный механизм Уфологической школы "Базис". Здесь уже диктовали экономические законы: аренда зала, оплата преподавателей и, соответственно, взносы слушателей. Тогда это вполне укладывалось в допустимые пропорции. Я начал составлять программу занятий.

B это время из Болгарии приехал историк и журналист Димитр Делян. И пришел в гости вместе со своей женой Тони.

У них все было, как у нас,- активность НЛО, пробуждение общественности, неумные объяснения академиков. Я поделился материалами, в основном самиздатовскими. Димитр пригласил нас в Софию, где, как он сказал, я известен по конспектам моих лекций. Я поблагодарил его и развел руками. Увы, как сотрудник оборонного института, я был невыездным.

А весной 1988-го в газетах появилась одна из ласточек перестройки - новое положение о поездках за рубеж, снимавшее многие ограничения для таких, как я. Самым трудным оказалось получить не визу, а подпись руководителя предприятия в графе, подтверждающей, что я допущен к секретной работе по такой-то форме. Заметьте, не разрешающую подпись, а констатирующую. Ведь против фактов не попрешь. Допущен к секретам - значит, допущен. Тем более, что допускал не директор, а КГБ. Не знаю, надолго бы затянулась пауза, срывающая поездку, но после того, как я пожаловался заместителю председателя Госкомитета, подпись была получена. Видимо, руководство в силу инерции боялось, что на моем примере начнутся массовые загранпоездки застоявшихся в родной стране сотрудников почтовых ящиков. Во всяком случае, я первым пробил лунку в многолетнем запретительном льду и, оформив отпуск, укатил вместе с Аллой в Болгарию.

Когда у гостившего за границей земляка спрашивают, какая там была погода, он обычно отвечает: хорошая. Еще бы, когда в гостях, да еще за границей, погода всегда будет хорошей. Болгарское гостеприимство, свежие харчи, почет, уважение и неподдельный интерес к твоему делу - что может быть приятнее... И встречи, выступления, выступления, встречи.

С обаятельным космонавтом Георгием Ивановым обсудили принципы создаваемой им общественной организации по изучению аномальных явлений; с директором Института космических исследований Борисом Боневым говорили о необходимости развития отдельного направления - измерительной уфологии или уфометрии. Димитр вытащил меня на болгарское телевидение. Обливаясь потом в свете юпитеров, я полтора часа читал свою накатанную годами лекцию, а затем отвечал на вопросы Димитра. Кончилось тем, что партийное руководство Софии определило мое выступление как "образец научно-популярной пропаганды" и наградило двухнедельной путевкой на Золотые пески.

Запомнилось выступление в Электромеханическом институте имени Ленина и колоритная фигура энергичного Стамена Стаменова, молодого, гораздого на фантазии инженера, превратившегося с годами в одного из лидеров болгарской уфологии.

На лекциях в Софии я впервые поставил под сомнение инопланетное происхождение НЛО. Я заявил, что проблема НЛО и проблема поиска внеземных цивилизаций - это два различных научных направления. Такой перелом, отход от того, что я проповедовал целые десять лет подряд, вызвал недоумение многих. Если не с других планет, то откуда?

ПИСЬМО САНТЕХНИКА АРК. ГОЛИКОВА КАНДИДАТУ ТЕХНИЧЕСКИХ НАУК В. Г. АЖАЖЕ

Уважаемый товарищ В. Г. Ажажа,

я прошу ответить вас по сути можно жить нормально или жить дрожа с этою летающей посудой? Все-таки вы бывший командир-подводник, все-таки держите кое-что в уме... Может быть, они к нам летают за водкой? Почему же плохо с водкой на Луне? Если есть тарелки, значит есть кастрюли. Уважаемый товарищ Владимир Ажажа, со мной такое было в минувшем июле, что до сих пор вибрирует душа! Я живу в Медведково (которое Топтыгино), в пятницу, как водится, шел я под хмельком. Вдруг во тьме кромешной лампочка вспыхивает красно-сине-розовым нездешним огоньком. Сразу стало как-то мне холодно-невесело, члены онемели, как от паралича, тут я наконец-то и докумекался, что лампочка не наша - не Ильича. Дорогой Георгиевич товарищ Ажажа, дальше что - не помню, как память отшибло... Очнулся - вижу: рядом лежит хороша баба обнаженная не нашего пошиба. Я, конечно, в сторону и бубню молитву, хоть не верю в Бога, а бубню. Думаю - как двинется, я ее поллитрой, спрятанной в кармане,- убью! Тут она взлетела (или, может, встала) золотая, словно солнышко внутри, и - чтоб мне ослепнуть!- где у наших пара, Ажажа Георгиевич, у нее - три! Дальше фотопленка памяти засвечена. ... И когда о ЗАГСе я заговорил, мне она шепнула: Узнаешь колечко, что в начале эры ты мне подарил? Я тебя четыре столетия искала. Какие неудобные у вас века... Где я ни бывала, пока не узнала, что переселился ТЫ - в сан-тех-ни-ка! Владимир Георгиевич, я еще не двинулся и в моем послании - ни крохи лжи. Помню птицу Феликса (или, может, Финиста), на которой с ней мы улететь должны. Я, конечно, чувствую - бабу заносит и сказал: "Иди-ка ты, откуда пришла!" Но с тех пор - как будто душу отморозил, чувствую - пустая у меня душа. Вроде бы я знал ее до того, как встретил, и колечко вроде бы... Товарищ Ажажа, только вы не думайте, что все дело в третьей, она и с двумя была бы хороша. Я с тех пор ни грамма, бросил без таблеток. Пусть меня высмеивают, но мое - мое. Мне бы только встретить в моем Медведкове Финиста-тарелку-лампочку ее. Ровно в полночь выйду, сосчитаю звезды, постою у темного гаража. Пусть душа надышится - ЕЮ пахнет воздух. Как же дальше жить мне, товарищ Ажажа?!