Золото шаманов - Юрий Гаврюченков

– Вы уверены, что золото действительно есть? – смягчился Проскурин. Теперь, когда в его голове перетасовывались всевозможные расклады, он не казался строгим начальником.

– Процентов на тридцать, – загнул я, – учитывая, что золото могли найти и скрытно вывезти, и то, что оно вообще там было. Кладоискательство – предприятие всегда рисковое. Обогащаются таким путём редко. Как правило, затеи подобного рода прибыли не приносят.

– Но вы же в это средства вложили? – Проскурин неожиданно энергично потёр пальцами, словно купюры считал.

– Здесь не повезёт, там повезёт, – неопределённо ответил я. – Всё от удачи зависит. В таких делах можно надеяться, а не рассчитывать, поэтому я могу вас попросить помочь рабочей силой, ничего при этом не гарантируя. Если это в ваших, конечно, силах.

Мент удовлетворённо заухмылялся, клюнув на провокацию. Разумеется, в пределах Усть-Марьи ему было подвластно всё что угодно. Этакий божок местного значения. Недаром начальника колонии называют хозяином. Тут он мог казнить и миловать, распоряжаясь судьбами проще, чем шашками в партеечке на дружеской посиделке. Я заискивающе улыбнулся, как это ему, должно быть, очень нравилось.

И ему понравилось! Азиатская рожа Проскурина аж залоснилась. Как же он предсказуем! С таким противником легко и приятно играть, ибо знаешь, что непременно выиграешь. Я тоже повеселел, а полковник не преминул дополнительно обрадовать:

– Сразу видно, человек с материка приехал. Подкину вам бесконвойников. Сколько надо?

– Человек десять для начала, – прикинул я. – И машину, чтобы до места добираться.

– Машина не проблема, если вы оплачиваете бензин.

– Сколько я буду должен за горючее?

– Триста долларов для начала, – похоже, гражданин начальник был крохобором. – Чтобы не возиться, деньги лучше передать через меня.

– Да, вы правы, зачем возиться, – я достал из кармана стодолларовые купюры и положил на стол перед Проскуриным. – Так будет быстрее.

Лепяго оторопело следил за стремительным развитием переговоров. Для него столь резкая перемена в отношениях была ошеломляющей.

– Хорошо, что вы всё правильно понимаете, – расплылся в улыбке начальник. – Сработаемся.

– Договорились, – сказал я. – А бесконвойным конвой требуется?

Мы посмеялись, отлично понимая, о чём идёт речь. Сторожить если и будут, то не рабсилу, а управленцев, то есть мою банду.

– Охрану я тоже выделю, – Проскурин расставил все точки над «i».

– Вот и прекрасно, – заключил я. – Когда мы сможем приступать?

– Хоть завтра.

– Тогда не будем терять времени, – я поднялся, давая понять, что стороны достигли согласия и переговоры окончены.

К тому же, очень не хотелось сказать что-нибудь лишнее. Взгляд Проскурина обладал неодолимой гипнотической силой.

Хозяин тоже встал и протянул руку, что казалось совершенно немыслимым в начале нашего разговора. Пожав её, я для Лепяго приобщился к существам высшего плана, вознесшимся над основной массой населения его родного городка.

Рука полковника была узкой и жёсткой, пожатие оказалось неожиданно крепким. Сделка заключилась. Он даже проводил нас до дверей кабинета.

– Когда ждать людей? – уточнил я на прощание.

– С утра, после развода. Развод у нас в девять. Работайте хорошо, я заеду проверить.

– Ну, конечно! – изобразил я светлую радость. – Для своего же блага стараемся. А еды на сколько человек брать?

Количество охраны мне бы тоже хотелось знать.

– Кормёжку вам привезут, – не выдал раньше времени служебной тайны Проскурин. – Покушать из дома берите только для себя, остальным еда будет отсюда, – он мотнул подбородком на стену, за которой находилось опекаемое хозяйство.

– Превосходно, – широко улыбнулся я, выражая самую искреннюю признательность. – Всего вам хорошего.

– До свидания, – пискнул Лепяго, бочком протискиваясь в щель между мной и дверью.

Проскурин молча кивнул.

Облагодетельствованные всеми доступными способами, мы с Андреем Николаевичем возвратились домой, где нас порядком заждались компаньоны. Слава уже приготовил свою артиллерию. Из приоткрытого устья рюкзака, лежащего на лавке, торчала синяя пачка патронов «Магнум» с полуоболочечными пулями калибра 11,43-мм. Приятно было узнать, что рядом есть надёжные друзья, готовые придти на помощь в трудную минуту. Корефан выручал меня уже не раз и в его преданности я мог не сомневаться.

– Всё нормально, – известил я с порога. – Завтра с утра начинаем разбирать завал. Да не сами, – добавил я, увидев, что у Вадика вытянулось лицо, а взгляд оторопело опустился на холёные пальчики с отполированными ногтями. – Гражданин начальник выделяет нам десять человек. Кстати, – обернулся я к Лепяго, – надо бы продуктов на завтра купить. Я денег дам, может быть сходите?

– Да-да, схожу, – беспрекословно согласился Андрей Николаевич. Теперь я понял, почему он казался таким зашуганным. Продолжительное общение с Проскуриным могло сломать кого угодно.

– Весьма результативно пообщались, – сказал я компаньонам, когда Лепяго утёк в магазин. – Мусор нам даёт машину, рабочих и конвой, нас стеречь. Теперь мы у него под колпаком.

– Да ты что?! – испугался Вадик.

– Всё нормально, – хмыкнул я. – Видишь, ты сразу поверил, а уж мент и подавно так считает. События развиваются именно тем образом, о котором я говорил. Посему нехай Проскурин развлекается, думая, что контролирует ситуацию, а мы, когда потребуется, внесём свои коррективы. Ты как думаешь?

Последний вопрос предназначался Славе. Тот внимательно выслушал и, чуть подумав, кивнул.

– Сделаем, – заверил он. – Внесём, когда надо будет. Ты, главное, момент не упусти, а то вечно из-за тебя всё переделывать приходится.

– Ты, Вадик, стрелять умеешь? – поинтересовался я.

– Вообще-то да, – вскинул брови энтомолог. – А что, придётся?

– Не исключаю такой возможности. Даже несмотря на то, что очень не хочется идти на конфликт с местным начальством, вполне вероятно, что некоторые вопросы иначе будет просто не решить. Если мы найдём золото, могут возникнуть разного рода затруднения.

– Не хотелось бы, – с досадой изрёк Гольдберг-младший. – Я сюда не стрелять приехал. И оружия не взял.

– Сожалею, – откликнулся я, – и сочувствую как могу.

Слава заржал.

– Не нравятся мне твои игры, – заключил Вадик. – Знал бы, не вписался.

– Так ведь ничего ещё нету, – я развёл руками. – Зря боишься, может ничего и не будет.

– И не надо, – сказал Гольдберг, погрустнев.

Машина прибыла в половину десятого утра – мы только глаза продрали.

– Кто здесь Илья Игоревич? – без стука ввалился в дом неотёсанный мужлан в камуфляже. Было ему лет тридцать, а на морде прямо-таки горело клеймо цирика, которым он стал, догадавшись, что с его способностями ничего лучше должности контролёра ИТУ в жизни не светит.

Я поднялся с постели.

– С кем имею честь?

– Доронин, – гулко представился мужлан, протягивая лапу. Ручкаться с «прапорщиком» на глазах у приятелей было совсем не в жилу и я сделал вид, что не заметил повисшей в воздухе грабли. Доронин помрачнел, повернулся к двери и буркнул через плечо:

– Одевайтесь да пошли. Машина ждёт.

– Так его, петуха, – благодушно произнёс Слава, когда мент вышел. – Теперь он тебя невзлюбит. Умеешь налаживать отношения.

Вадик завозился на печке в свитом за ночь гнезде из одеял и сел, свесив ноги.

– Всем доброе утро, – промурлыкал он, любовно оглядев моё шёлковое бельё, и зевнул, закрыв рот ладошкой.

– Доброе, доброе, – ответствовал я и выглянул в окно. Перед домом стоял ЗИЛ-131, обозлившийся Доронин курил около приоткрытой дверцы.

– Чего видать? – Слава потянулся на раскладушке.

– Ждёт, – сказал я. – Надо ехать.

Компаньоны нехотя оделись и, взяв заправленный с вечера рюкзак, побрели к машине. При нашем появлении Доронин затоптал окурок, прыгнул в кабину и громко захлопнул дверь. Мы полезли в кузов.

– Эй, лови мешок! – гаркнул Слава.

Он бесцеремонно швырнул сидор кому-то в руки. На скамейках сидели люди в синих бушлатах с бирками. Судя по застарелой худобе, они являлись давними обитателями усть-марьского лагерного пункта, а по мышиным мордам – теми самыми бесконвойниками, находящимися на положении рабов Проскурина. Их было десять. Ещё двое, в застиранном камуфляже, расположились у заднего борта. Один держал между коленей самозарядный карабин Симонова. Это была наша охрана. Мы сели рядом с ними.

– Ружьё-то тебе зачем? – спросил я, устаканиваясь на жёсткой лавке. – Никак пострелять в кого вздумал?

– На всякий пожарный, – невнятно пробормотал парнишка. – Тайга всё-таки, звери кругом.

– Это точно, – Слава цыкнул зубом и заправски подмигнул конвоиру. – Тебя как зовут?

– Володя.

– А меня Славой.

– Толян, – поспешил представиться другой, не дожидаясь, когда его спросят.