Триптих в чёрно-белых тонах - Тамара Крюкова

— Так нечестно. Я на каблуках, — сказала Клавдия.

— Замётано! Специально для пробежек купим тебе валашки «Прощай, молодость», — подтрунил над ней Савва.

— А у тебя вся шапка белая!

— Ты на себя посмотри!

Клавдия стянула с головы шапочку и стряхнула с неё подтаявший снег.

— Мы, как снеговики.

— Давай я тебя отряхну.

Они шумно сбивал и друг с друга снег, превратив это действо в весёлую игру. После мороза тепло мастерской казалось особенно уютным.

— Я голодная как волк! — воскликнула Клавдия, вешая пальто.

— Сегодня тебя ждёт королевский обед. Борщ по-украински и плов из баранины.

— У тебя что, появился повар? — с иронией спросила Клавдия.

Она удивилась, увидев на плите кастрюлю. Обычно Савва питался нарезкой и полуфабрикатами из кулинарии. Он считал, что глупо тратить время на приготовление пищи: два часа труда, десять минут удовольствия и в результате гора грязной посуды. Деликатесы готовил явно не он.

— Мама приезжала, — пояснил Савва. — Время от времени она пытается примирить нас с отцом. Попробуй её борщ. Язык проглотишь. Она у меня сдвинута на кулинарии.

Пока Савва ставил плов в микроволновку, Клавдия разогрела борщ и достала тарелки. Она уже давно чувствовала себя здесь как дома.

— Твои родители далеко живут? — поинтересовалась она.

— В Подмосковье.

— А почему ты не хочешь помириться с отцом?

— Да хочу я! Но и от своей профессии отказываться не собираюсь. А он никак не может этого принять. Ему обязательно нужно, чтобы всё шло по его плану, а моё мнение не учитывается.

Клавдия подумала, что у неё дома происходит нечто похожее. Ей приходилось скрывать всё, что не вписывалось в сценарий, придуманный мамой.

— Меня мама тоже в упор не слышит. Бесполезно что-либо говорить. Как будто на разных языках разговариваем. Почему родители, как глухие? — с горечью сказала она.

— Наверное, им трудно привыкнуть к тому, что мы повзрослели. Пока мы были маленькие, они за нас всё планировали и распланировали до самой пенсии. А когда нам стало тесно в этих рамках, они не могут с этим смириться.

— Но ведь это наша жизнь. Почему мы не можем выбирать сами?

Савва пожал плечами.

— Почему не можем? Можем. Я же выбрал.

— Ага, и поссорился с отцом. А я говорю о том, чтобы жить по-своему и при этом оставаться в нормальных отношениях.

— Знаешь, понятие «норма» весьма растяжимо. Часто под одной крышей живут абсолютно чужие люди, которым даже не о чем говорить, но они не ругаются и не бьют посуду. Холодная вежливость и полное безразличие друг к другу. И это считается нормой. Про таких говорят: хорошая семья.

— Так многие живут, — сказала Клавдия.

— Но ведь это ненормально. Просто дико каждый день делить с человеком, на которого тебе, по сути, наплевать. А когда люди ездят в отпуск порознь, чтобы отдохнуть друг от друга? Вдумайся: отдохнуть друг от друга. А почему бы им вообще не пойти каждому своим путём?

— По-твоему, большинство людей должны развестись?

— Нет, по-моему, каждый человек должен делать свой выбор. Все проблемы в мире оттого, что люди не хотят позволить другим быть самими собой.

Клавдия усмехнулась:

— Иногда это даже неплохо. Ты ведь тоже не позволил мне быть собой.

— Наоборот, я помог тебе сбросить чужую маску. Я освободил тебя настоящую.

— А как узнать, где человек настоящий, а где нет?

В последнее время Клавдия часто задавала себе этот вопрос. Где она истинная: в университете, где по-прежнему оставалась неприметной дурнушкой? Или по вечерам, когда она превращалась в белую принцессу? Хуже всего было дома. Клавдия не могла притворяться прежней, но в то же время не смела показать своё новое Я.

«Как оборотень в момент перевоплощения», — грустно подумала Клавдия. Судя по фильмам ужасов, это было самое болезненное состояние.

ГЛАВА 17

Зеркала смотрели друг на друга, отчего пространство зала расширялось и создавалась иллюзия бесконечности. Клавдия давно уже привыкла не чураться своего отражения. Зеркало не было ни врагом, ни другом. Это был необходимый инструмент для того, чтобы научиться танцевать.

Занятие, как всегда, закончилось слишком быстро.

В раздевалке было душно и тесно, пахло потом, но при этом царило настроение бесшабашности и веселья, которое всегда сопутствует танцам.

Стягивая потную майку и легинсы, Клавдия слушала, как девчонки обмениваются впечатлениями.

— Девчонки, я вчера в «Салюте» была. Класс! Партнёров — море. Я вообще ни минуты не сидела.

— Это на «Менделеевской»? От метро далеко?

— Нет, рядом. В Нете есть схемка.

— А мне нравится в «Самолёте». Народ есть и пол хороший.

— В «Тики-баре» тоже прикольно.

— Там же в основном латина.

— Ну и что? Зато бесплатно. Не понравилось — ушёл.

Клавдия завидовала девчонкам. Она остро чувствовала, что застряла между двумя образами. Девушка в белом была лишь миражом, маской, которую она надевала по вечерам. Маска не стала её сутью, её внутренним эго. В глубине души Клавдия по-прежнему оставалась робкой неудачницей. Она боялась выйти на люди и быть осмеянной.

Девчонки запросто ходили на дискотеки, не опасаясь показаться неумехами, а она не могла переступить через страх стать посмешищем. Ей казалось, что она ещё недостаточно хорошо танцует, поэтому поход на дискотеку откладывался на потом: когда разучит больше поддержек и связок, когда каждое движение будет отточено, когда рак на горе свистнет.

С занятий шли большой гурьбой. Всю дорогу до метро Клавдия терзалась сомнениями. Нужно было сделать шаг, всего один шаг, что- бы стать своей в том мире, куда она хотела и боялась попасть. Пока она всего лишь смотрела на него в щёлочку. Рядом с Саввой было так легко играть роль бесшабашной симпатичной девчонки, но она по-прежнему пугалась незнакомых людей и мест.

Они пересели на свою ветку и наконец остались вдвоём с Саввой.

— Ты чего такая тихая сегодня? Что-то случилось? — спросил Савва.

— Просто думаю. Может, сходим на дискотеку?

— Давай, — кивнул Савва.

Другой бы на его месте не преминул напомнить, что тысячу раз это предлагал. Но Савва был Саввой. Он всё понимал. Клавдию переполнила благодарность. Она взяла его за руку. Он легонько сжал её ладонь. Они сплели пальцы и всю дорогу ехали молча. Слова были лишними.

Выход в свет был назначен на вторник и даже отдалённо не походил на первый бал Наташи Ростовой.

Кафе «Ритм энд блюз», известное в народе как «R&B», располагалось в центре города, в дворике недалеко от «Ленинки». Фасад был щедро расписан граффити. Художники постарались передать дух здешнего заведения, создав коллаж из портретов известных исполнителей и названий групп. Лица музыкантов печально смотрели со стены на обледенелый дворик, освещённый двумя фонарями возле крыльца.

После морозца воздух в помещении казался спёртым и жарким. Винтовая лестница вела вниз, где располагался гардероб. Там царила демократия. Те, кому не хватило номерков, сваливали куртки на стоящий рядом стул. Возле гардеробщика прямо на полу грудой лежали рюкзаки, сумки, сапоги и ботинки. Номерки за них не выдавали вообще, надеясь на честность здешней публики. Судя по количеству оставленного барахла, место слыло весьма популярным.

Парень, работающий в гардеробной, оценивающе посмотрел на белоснежное пальто и не без труда отыскал для него свободный крючок.

— А где можно переодеться? — робко спросила Клавдия.

Гардеробщик молча кивнул на дверь туалета. Раздевалка для танцоров не предусматривалась. Переодеваться в тесной кабинке рядом с унитазом было неудобно. Балансируя на одной ноге и рискуя уронить свитер на мокрый пол, Клавдия кое-как втиснулась в танцевальное платье, надела туфли и вышла к Савве.

Он, как обычно, остался в повседневной одежде, только переобулся. Клавдия и Савва поднялись в зал. Полутёмное помещение было душным и прокуренным. Оно не предназначалось для танцевального клуба. В дни, когда здесь проводились дискотеки, столы сдвигали вплотную к стенам, чтобы в центре зала образовался танцпол. О просторе говорить не приходилось. Народу собралось явно больше, чем мог вместить тесный зальчик. Почти все сидячие места были заняты, а на танцполе пары едва не сталкивались друг с другом.

— Ну что, сразу пойдём танцевать или осмотримся? — спросил Савва.

— Немножко подождём, — оробела Клавдия.

Они нашли пустующий стул. Савва усадил Клавдию и пошёл за соком. Клавдия обвела зал взглядом и остановилась на паре, которая танцевала неподалёку. Статный, симпатичный парень и страшненькая девчонка с короткими ножками и фигурой, как тумба. Несоответствие партнёров сразу же бросалось в глаза, но по мере того, как они танцевали, на недостатки девушки переставал обращать внимание. Она так пластично и красиво двигалась, что вызывала невольное восхищение. Клавдия засмотрелась и не заметила, как к ней подошёл незнакомый парень: