Тайна русского слова. Заметки нерусского человека - Василий Ирзабеков

Поразительно, как язык наш запечатлел это откровение! Вспомним, слова хлеб и жизнь, звучащие в исконно русском как жито и живот, – однокорневые! Вот и к жизни вечной мы, православные христиане, приобщаемся, находясь еще здесь, на земле, в величайшем Таинстве Евхаристии, вкушая под видом Хлеба Пречистое Тело Христа. Как и в Евангелии, так и в языке нашем извечно едины и святы – Хлеб и Жизнь.

Как-то на одной из встреч преподаватели иностранных языков с радостным удивлением поведали мне о том, что многие наши церковные выражения очень трудно, а то и вовсе невозможно адекватно перевести на иные языки.

Например, в английском языке Благая весть переводится как the good news (буквально: хорошие новости ), благовест – как ringing of one church bell (буквально: звон одного церковного колокола ), покровительница в буквальном переводе с английского означает патронесса ( patroness ). Еще более чудовищно переводится на английский язык наше слово Преображение – Transfiguration ( трансфигурация ). Нет ничего близкого в английском языке и к названию Радоница . Этот праздник ликующего пасхального поминовения усопших на английский приходится переводить описательно: как девятый день после Пасхи , или: поминовение усопших во вторник после Фомина воскресенья .

Одно из поразительных свойств русского языка состоит в том, что порой даже самое незначительное слово, да что там слово – так, словцо, способно при любовном его рассмотрении засиять гранями невыразимой красоты, свидетельствуя о Творце. Взять, к примеру, слово пол. Как часто, заполняя разного рода анкеты и доходя до этой обязательной графы, не преминем шутливо парировать: пиши, мол, паркетный. При этом не осознаем, как высок подлинный смысл этого кратенького словца, которое возводит нас к самому Священному Писанию, к истории сотворения человека.

Вслушаемся: « И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их » (Быт. 1, 27) . Язык наш запечатлел великую тайну творения, когда человек – это мужчина и женщина как единое целое, как две ипостаси нового чина, что сотворил Господь вослед девяти ангельским чинам и « умалил еси малым чем от Ангел »  (Пс. 8, 6). В отличие от тех же малороссийского, английского, азербайджанского и многих иных языков, где понятия мужчина и человек выражены одним словом, в русском языке слово пол означает половина. Две половины, мужская и женская, по замыслу Божию о человеке становятся единым целым.

Сравните: в английском языке понятие пол человека обозначено несколько иначе – sex. Причем примечательно, что слово это не нуждается в переводе, а также и в комментариях. Недаром кем-то подмечено, что, заглянув в пустую комнату, англоязычный человек произнесет: nobody, что буквально переводится как – нет тела. В то время как русский скажет: «ни души», умудрившись упомянуть бессмертную человеческую душу даже в ситуации, когда речь идет, по сути, о пустоте.

Что же касается слова пол в ином понятном всем смысле, то оно происходит от древнего способа строительства, когда брали бревно, распиливали его пополам и укладывали эти половины рядком плоскими поверхностями вверх.

Невесты и ведьмы

Возьмем еще одно слово: поцелуй. Ну что, казалось бы, в нем особенного? Однако и в нем заложен сокровенный смысл – призыв к целостности человека, пусть на одно летучее мгновенье, вопреки миру, который извечно разделяет людей. Потому и святой апостол Петр призывает нас: «Приветствуйте друг друга лобзанием любви» (1 Пет. 5, 14). И как же разительно это отличается от постыдного зрелища «долгоиграющих» поцелуев взасос, которые с некоторых пор стали непременным атрибутом многих наших свадеб. Когда гости громко ведут счет, становится неловко от мысли – чему ведется этот счет? Может быть, уровню публичного бесстыдства новобрачных? А они ведь только-только приступают к созиданию собственной семьи, которую вера наша издревле именует малой Церковью.

То же понятие целостности, как извечное стремление к целостности всего человека, содержится и в коротеньком слове цель. Так же, как и исцеление – все то же заветное желание о восстановлении человеком утраченного единства бренной плоти и бессмертного духа.

Замечательный смысл заложен и в слове невеста. Каждый раз, задавая в различных аудиториях вопрос о его значении, порой слышишь версии одна «лучше» другой: это и «не ведает что творит», и «неведомо откуда пришла». А ведь значение слова невеста – неведение греха, непорочность, что означает как духовную, так и телесную чистоту. Тех же, кто сподобился этого страшного ведения, на Руси называют ведьмами.

Богородица же Наша пребывает присно Невестой Неневестной – как символ Превысшей Небесной Чистоты.

Жить «страстями бесстрастными»

Весьма показательно и слово искусство, как обозначение той сферы человеческой деятельности, которая наиболее приближена к его душе. Не могу согласиться с теми, кто склонен видеть в основе этого понятия одно лишь искушение. Как же тогда быть с божественными искусствами – слова, иконописи, пения, музыки? Скорее, понятие искуса – это лишь некий предупреждающий знак для тех, кто вовлечен в сферу искусства. Слишком много встречается здесь лести и похвал, поклонения кумирам. И если Церковь на протяжении веков призывает своих чад жить «страстями бесстрастными», то в земном мире, о котором автор этих строк, поверьте, знает не понаслышке, наличие страстей является нередко чуть ли не главнейшим мерилом таланта.

Отнюдь не случайно в театральной среде бытует невеселая шутка о том, что актер – это человек, которому становится скучно всякий раз, когда в его присутствии говорят не о нем. Вообще сама идея перевоплощения в другую личность, выставление напоказ самых интимных, самых сокрытых движений бессмертной человеческой души – для этой самой души весьма не безобидны. И если нынешнее иноязычное слово шоу никак не резонирует с русской душой, то старинное русское название театрального зрелища – позор – заставляет о многом задуматься.

Таким образом, само слово искусство призвано напоминать творческим людям о том, что они, как никто иной, находятся в непосредственной близости от искушения и, следовательно, им надлежит пребывать в особой духовной резвости. Не у всех получается избежать падений, но таким прославленным отечественным деятелям искусства, как Сергей Бондарчук, Иван Лапиков, Василий Шукшин, Олег Жаков, Анатолий Солоницын, создавшим незабываемые образы русских людей, похоже, это удалось.

Высокий смысл привычных слов

С понятием искусства тесно связано и понятие вдохновения. Слово это есть прямое свидетельство, указывающее на главного участника творческого процесса, – Того, Кто даровал талант, Кто вдохнул в художника мысли, чувства, переживания, в конечном счете вдохнул жизнь в его творение: будь то икона, стихотворная строка или красивая мелодия. Как же созвучно это процессу сотворения Богом самого человека: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою» (Быт. 2, 7). Неживое: звук, буква, глина – не может одушевиться без участия Бога, без Духа Свята. А потому о лучших творениях сынов человеческих во все времена говорили и будут говорить, что рукой художника водил Сам Бог.

Аналогичные выводы можно сделать относительно слова призвание, которое тоже довольно часто употребляется в среде людей, занимающихся художественным творчеством.

...

Процессы, которые происходят сейчас в русском языке, лингвисты называют «третьей варваризацией» (первая была в Петровскую эпоху, вторая – после революции 1917 года). Точнее, следовало бы говорить о тотальной жаргонизации, ибо именно жаргон правит сегодня свой мерзкий бал в речи большинства представителей всех слоев общества.

Елена Галимова, профессор ПГУ, г. Архангельск

Как же удивителен и совершенно ясно различим его исконный смысл: призывание. Кем и к чему ты призван, человек? Как важно различить и не перепутать в многоголосице зов Того Единственного, о чем так мудро сказано устами святых: «Не пытайтесь делать все – делайте только то, к чему вас призывает Бог».

Однако творческому человеку необходимо помнить, что мир преизобилует нечистыми духами, что не все ангелы светлы и добропобедны. Отсюда и творения, выдаваемые за искусство, которые способны лишь унизить образ Божий в человеке. Не секрет, что наиболее искушаемыми и склонными искушать других становятся те деятели искусств, кто и впрямь поверил, что, занимаясь творчеством, всерьез способен конкурировать с Самим Творцом. С этого момента проблема из нравственно-философской области плавно перетекает в медицинскую, чему мы с вами «тьму примеров сыщем».