Сага об орке. Начало (СИ) - Чиркунов Игорь

Вблизи тын усадьбы хозяина Борг-фьорда выглядел еще солиднее. Бревна, высотой наверно три моих роста, а в обхвате… Даже с удлинившимися руками моих было бы два. Такая стена, из темного, проморенного дерева сразу вызывала невольное уважение к обитателям за ее чертой.

В воротах стояла пара дружинников, в открытых шлемах, но без доспехов, с копьями и большими круглыми щитами. Не дожидаясь вопросов Йорген представился:

— Я Йорген Остейсон, одальбонд с севера, это, — он показал на нас, — мои родичи и ближник.

— Я помню тебя, Йорген, — правый воин снял шлем, — я Хрок, мы с Варди Гунарсоном были у тебя месяц назад. Проходите, ярл сейчас на тренировочной площадке. Это за домом.

Он нацепил шлем обратно, и всем видом показал, что сейчас на службе, болтать о былых деньках невместно.

Внутри усадьба ярла была разве что больше Йоргеновой раза в два, а так… Длинный дом — почти такой же, только стены все ж из дерева, а не камня, как дядин и отцов. Крыша крыта дерном, и на ней я заметил самую прозаическую козу, объедавшую траву. Козу пыталась согнать какая-то девчонка, кидаясь в нее палкой, рогатой нахалке на палку было начхать. Взгляд выхватил кузницу… эта да, здорово больше уже виденных, и там шла какая-то работа, а Йоргенова использовалась от случая к случаю, только что-то подправить. А вот это здание — точно баня. Мд-а, она раза так в три поболе нашей.

Обогнули дом и сразу заметили столпотворение. Подошли ближе, разглядели: между хозяйственными постройками квадратная площадка, метров десять на десять, выгороженная жердями на столбах. Я почему-то подумал про манеж, тем более ворота конюшни выходили как раз на него. Но сейчас это была арена гладиаторских боев — на площадке звенела сталь, раздавалось хекханье, иногда — ругань.

Мужики вытянули шеи, пытаясь увидеть происходящее, но мне вид загораживали широкие спины. Любопытство пересилило, и я ужом стал вворачиваться в толпу. Калле не отставал. Опыт посещения концертов не сплоховал — я все-таки протиснулся до ограждения, и попытался высунуть нос сквозь орков, облепивших забор. Там на самом деле было на что посмотреть!

В центре, крутился обнаженный по пояс орк. Крепкий, жилистый, буквально перевитый канатами мышц он был подвижен как ртуть. В обеих руках держал по мечу. И не останавливался ни на мгновенье.

— Обоерукий! — ахнул пролезший рядом Калле.

На этого орка нападали четверо других. Тоже по пояс голые, тоже мускулистые и быстрые, разве что у них было по одному мечу. Все без щитов.

Честно говоря, всегда думал, что бой одного против двоих-троих — это избиение, какой бы ты мастер не был, а уж против четверых? Ну что им мешает напасть сразу с четырех сторон? Во все стороны не отмахаешься. Однако получалось, что что-то все-таки мешает. Вернее — кто-то. Орк в центре не стоял на месте, а перемещался так быстро, что перед ним всегда был один, максимум два противника, а уж этим он отпор давал хоть и действовали те слаженно. Чувствовалось, что и нападающие — не случайные персонажи.

Вот задняя пара быстро обежала, зажимая в клещи, но… блеск металла, отбив, ложный выпад и боец ужом поднырнул под рукой одного из противников, оставив остальных за его спиной. Этот противник остановился, опустил меч, посмотрел себе на бок. Там тянулась длинная царапина, из которой уже побежали капли крови. Одиночка, замерший на миг в напряженной, чуть согнутой стойке, сделал одним из мечей знак, дескать «вали». «Помеченный» пожал плечами, побрел к забору. Противников осталось трое.

— Это кто? Это ярл? — восторженно дернул одного из зрителей Калле, и заорал, — давай, руби их, давай!

— Нет, — покачал головой молодой орк, — это его сын, Харальд Однозубый. Сам ярл вон там, — он кивком головы указал куда-то вправо, но разглядеть не представлялось возможным.

Я покосился на говорившего. Одет в достаточно простую зеленую суконную рубаху. Но ее подпоясывал украшенный затейливым узором пояс, на котором висел меч-не меч, нож-не нож, а довольно странная железка: рукоятка и подвес как у ножа, но ножны, скрывающие довольно узкий клинок ножевидной формы достигали в длину сантиметров сорока. Сами ножны выглядели весьма дорого: тисненная кожа, накладка, скрепляющая шов похоже серебряная с гравировкой…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В этот момент противники Харальда перевели дух и бросились на него с трех сторон. Два клинка он отбил, размазанной тенью увернулся от третьего, скрутка, уворот… Опять он с внешней стороны треугольника, а еще один противник зажимает ладонью плечо и идет отдыхать.

На этот раз Однозубый не дал оставшимся опомниться, и сам перешел в нападение. Попеременно атакуя с разных направлений то одного то другого, он заставил их фактически забыть об атаках и уйти в глухую оборону.

— А он тоже форинг? — с надеждой обернулся Калле все к тому же орку.

— Он хёвдинг, то есть предводитель одного из драккаров своего отца.

— У-у-у… — протянул Калле, — в дружину попасть сложно…

Тем временем Харальд стал теснить своих соперников, успевая наносить им столько ударов, что те вынуждены были только отбиваться. По их телам градом бежал пот, лица покраснели, что с учетом серо-зеленой кожи смотрелось забавно.

— Довольно! — раздался громкий властный голос.

Поединщики остановились. Оба оставшихся орка тяжело дышали, их противник, наоборот, производил впечатление свежего и отдохнувшего.

— Отец, я даже не вспотел! — крикнул он, демонстрируя несбитое дыхание, — только-только размялся!

Все вокруг засмеялись, Калле — похоже громче всех.

— Пожалей моих людей, Харальд, — раздался все тот же голос, — это тебе сейчас за стол, праздновать свадьбу сестры. А они на службе!

— Я тоже на службе, отец!

— Ты все же мой сын!

— А еще я твой хёвдинг!

По толпе пробежал гул одобрения.

Впрочем, представление, кажется, закончилось. Харальд знаком подозвал одного из орков, передал ему свои мечи. Наконец-то я их разглядел: все тот же «каролинг»: с овальным острием, короткой рукоятью, и почти отсутствовавшей гардой, зато двудольные клинки отполированы так, что блестели, сама гарда и навершие, украшенные красными камнями блеснули тускло-желтым. Золото? Гранаты?… Интересно, а какое «стадо коров» таскал хёвдинг ярла у себя на поясе?

Он, по коридору из расступавшихся отправился к здоровенной бадье с водой, видневшейся у дальнего угла дома, также же, как у Йоргена. Интересно, все же орки знакомы с типовой застройкой?

Зрители начали расходиться. Молодой парень, пояснявший происходящее, махнул нам рукой, хотел было повернуться, но потом вглядевшись, удивленно поднял брови:

— А ты часом не Калле? Сын Йоргена Остейсона?

— Да, это я! — засранец гордо подбоченился, задрав нос. Смех, да и только!

— А ты, однако вырос, совсем мужчина! Ты меня не помнишь? Я Хельми Свенсон, брат Гунара, за которого вышла твоя сестра.

— Хельми! — и куда только делась заносчивость? Пацан «сдулся» мгновенно, ощупывая глазами фигуру стоящего напротив нас парня.

Кстати, я тоже не все рассмотрел. Помимо красиво украшенного… кинжала? Хм, пусть пока побудет кинжалом, я заметил на левом запястье Хельми замысловато украшенный серебряный браслет, из ворота рубахи выглядывала цепочка какого-то украшения. Да и рубаха на наши была только похоже. Сейчас я наконец рассмотрел, что сукно, пошедшее на нее, было значительно тоньше и лучше выделано, а еще рубаха оказалась украшена вышивкой по вороту, подолу и рукавам, только нить выцвела, и почти сливалась с фоном.

Парень выглядел значительно успешнее, даже рядом с Йоргеном и Сигмундом, которые наконец добрались до нас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Хельми Свенсон! — обрадовался дядя, — Сколько лет, сколько зим! Давно тебя не было видно в наших краях. Ты все по-прежнему, в лиде Хаука?

— Ну да, — с каким-то внутренним достоинством отвечал тот, — мы прошлым летом не успели до штормов вернуться, зимовали на Волчьем острове, а с весной Хаук опять на юг нас повел. Теперь вот вернулись, да так удачно, сразу на свадьбу попали!