Л̶ю̶б̶л̶ю̶. Гублю (СИ) - Левина Ева

— Журналистка, называется, — грустно подумала она, раздраженная собственной наивностью и откинулась на широкое сиденье мерседеса.

За окном была нестерпимая жара, но внутри кожаного салона прохладно и комфортно. Привычка Горина к комфорту и роскоши теперь распространялась и на Машу.

В первую ночь она ждала его, желая поговорить и все выяснить, во вторую хотела закатить скандал, а в остальные три уже было решила поехать домой, но вовремя вспомнила его угрозы и осталась на своем месте.

Маша недоумевала: зачем он принудил к переезду, если совершенно не интересуется ей?

Наконец на шестой день позвонила Таня и предложила увидеться. Маша, уставшая сидеть в четырех стенах и заскучавшая по свободе, ограниченной только посещением мамы, с радостью согласилась.

Сидя в кафе на набережной они наслаждались легким ветерком, приносящим спасительную вечернюю прохладу, болтая обо всем, но стараясь обходить тему того, что произошло с Таней.

Казалось, подругу совсем не сломил этот ужасный эпизод, потому что внешне она совсем не изменилась и даже стала еще красивее и раскованнее. От окружающих это тоже не укрылось, поэтому, как только стемнело, к ним стали присылать комплименты с соседнего столика, за которым сидели двое молодых людей.

Маша, совсем немного захмелевшая от белого вина, впервые за неделю почувствовала себя свободно и комфортно. Ей нравились восхищенные взгляды, которые бросал один из парней, и вообще сейчас вся эта жуткая история с бандитами и губернатором казалась какой-то далекой выдуманной сказкой.

Когда молодой человек пригласил ее на танец, Маша, неожиданно для самой себя согласилась.

Под воркование какой-то французской певицы со слабым, но очень сексуальным голосом, парень уверенно закружил ее по танцполу, сжимая тонкую талию и нашептывая нежности на ухо.

Маше не нужны были новые знакомства, теперь, в виду событий последней недели она даже боялась их, но было так приятно ощутить себя нормальной молодой девушкой, которая нравится и вызывает симпатию.

Пусть на пару минут, только на время этого танца, но ей хотелось расслабиться и забыть обо всем на свете, кроме музыки, прохлады, идущей от воды и приятного партнера.

Она улыбнулась своим мыслям и Тане, задумчиво следящей за ней, а затем вдруг заметила кортеж из трех черных тонированных машин и замерла.

Не может быть.

Из одного мерседеса стремительно вышел Горин.

Он не давал никаких распоряжений насчет прогулок, но ситуация, представшая его глазам, однозначно выглядела двусмысленно.

Как всегда в костюме, подогнанном под высокую атлетическую фигуру, он выглядел так идеально, что Маша сначала невольно залюбовалась им, однако тут же заметила налитые кровью глаза и перекошенное от ярости лицо губернатора, и от испуга немного отстранилась от партнера.

Он же не будет…?

Удар в челюсть и парень, все еще державший Машу одной рукой за талию, упал как подкошенный, увлекая за собой и ее.

За что?

Этот немой вопрос она задавала, когда Горин грубо поднял ее за руку чуть выше локтя, потащив к машине, когда парня, решившего помочь, повязала охрана, и оказавшись в салоне, она была схвачена за лицо огромной рукой и прижата к сиденью.

Александр Николаевич не разговаривал все десять минут пути, припечатав ее всем своим весом к креслу, но оказавшись за закрытыми дверями квартиры, сразу озверел:

— Ты спала с ним?

Машу, всю дорогу сидевшую как мышка, теперь била крупная дрожь, и она совершенно не представляла как вести себя в сложившейся ситуации.

— ОТВЕЧАЙ! ТЫ С НИМ СПАЛА? — орал Горин, прижав ее к стене и больно сдавливая скулы, заставляя поднять голову и смотреть ему прямо в глаза.

Губернатор выглядел как безумный: его красивое лицо, исказил гнев, придав чертам демоническое выражение, а в глазах горел огонь ярости.

— Нет. У меня никого кроме тебя не было, — выдохнула Маша, сватившись за его руку, в надежде хоть немного ослабить боль, но Горину было мало. Схватив ее за бедра, он разорвал трусики, и вмиг расстегнув ширинку, насадил Машу, прижатую к стенке на себя.

Задохнувшись от неожиданной болезненной наполненности, она всхлипнула и приглушенно застонав, до крови закусила губу.

Горин впервые взял ее силой долбил на сухую, заставляя вздрагивать всем телом от каждого резкого, мучительно рвущего нежную плоть движения.

Это было унизительно и больно.

Платье было разорвано до основания, а тонкая ткань, содранная с ее горящих от грубых прикосновений плеч, смятым клочком валялась на полу.

От глубоких интенсивных ударов затылок глухо бился о стену, а между ног сильно саднило. Совершенно нагая, она упиралась кулаками в грудь яростно насаживающего ее на себя, полностью одетого Горина и молилась, чтобы это показательное наказание быстрее закончилось.

Наконец, движения усилились, и сделав еще несколько резких и болезненно глубоких движений, он кончил, насадив до упора и заставляя Машу поморщиться от ощущения горячего семени внутри, а потом, не выходя из нее, отнес в комнату и уложил на кровать.

Сил плакать не было, поэтому оставшись, наконец одна, Маша просто смотрела в одну точку, а вскоре и вовсе забылась болезненным глубоким сном, поэтому даже не слышала, как он ушел.

Когда она открыла глаза, за окном было еще темно.

Вставать совсем не хотелось, а каждое движение отдавалось болью. Но разрывающийся телефон заставил подняться, и превозмогая дискомфорт, взять трубку:

— Алло.

— Маня, я тебе всю ночь дозвониться не могу! Он тебя не убил? Ты же говорила, что вы расстались! — голос подруги был полон напряжения.

— Не расстались, я живу у него.

— Охренеть!

— Тань, только никому ни слова. Мама думает, что мы с тобой снимаем квартиру.

— Конечно, подруга! Я — могила! Но какой он зверюга! Здоровый, как бычара! Там твоему поклоннику сразу скорую вызвали и запретили вякать, кто ему зарядил. Ревнивый по ходу губер твой.

— И твой тоже. Таня, он совсем не такой, каким был при знакомстве. Жестокий и злой, — Маша замолчала, не в силах справиться с эмоциями и проглотить ком, ставший в горле.

— Он же богатый и наделенный властью. Они другими не бывают, подруга, — мрачно заключила Таня, — зато денег небось дает, а за них можно и потерпеть.

Маша хотела возразить, но тут ее взгляд упал на золотистую карточку, лежавшую на прикроватной тумбочке. Она готова была поклясться, что раньше ее здесь не было.

На листке бумаги рядом мужским размашистым почерком был написан пин код и короткая, но емкая фраза в стиле Горина "На все расходы".

Рано или поздно любой человек привыкает к ситуации, так и Маша постепенно смирилась с тем, что теперь является любовницей губернатора.

Нет, ее внутренний голос справедливости все еще противился связи с женатым мужчиной, но Горин просто не оставил ей иного выбора. Когда девушка мечтала о жизни с Сашей, она совершенно по-другому представляла себе развитие их романа, однако жестокая реальность внесла свои коррективы в ее мечты, и теперь Маше была как никогда понятна знаменитая фраза "бойтесь своих желаний".

После того унизительного секса в коридоре Горин стал приезжать постоянно, только теперь не строил из себя прекрасного принца, как в начале отношений, а показал весь свой властный и бескомпромиссный характер.

Ей казалось, что сломленная и неживая как погасшая свеча, она скоро наскучит губернатору, но визиты становились только чаще, а время, проведенное вместе с ней, увеличивалось. Маше не было понятно, почему именно она, но в то же время очевидно — он однозначно ее хотел. Почему? Неизвестно.

В первую неделю она упрямо не хотела брать карту, оставленную на расходы, но в один из дней Горин приехал злой как черт и сразу направился не в ванную и постель, а на кухню.

— С этими гребанными встречами и конференциями с утра чашки кофе не выпил. Голодный как волк, — заявил он и потребовал ужин.

Маша, пребывающая в депрессии из-за которой уже неделю почти ничего не ела, испуганно глянула на Александра Николаевича и пролепетала: