Обреченные любить - Ларисса Йон

— Мне пора идти, — повторил он, но его ноги не двигались, потому что она стояла прямо перед ним. Он посмотрел на нее, краска залила ее щеки. Ему показалось, что его кожа сжалась и стала мала ему.

— Спасибо, что спас мне жизнь. — Она сделала шаг, но этого оказалось достаточно, чтобы он почувствовал аромат алтея. — Но не думай, что это что-то меняет.

— Все уже изменилось, Тайла, — мягко ответил он, приблизившись к ней. Он положил два пальца ей на шею, пытаясь определить какие-нибудь симптомы слабости, жара, прогрессирующей трансформации ДНК. Он готов был пойти на любые уловки и хитрости, объясняя свое поведение врачебной этикой, лишь бы подольше прикасаться к ней.

— Я терпеть не могу, когда ты прикасаешься ко мне, — прошептала она, но пульс ее, так неистово забившийся под его пальцами, выдал ее с головой.

Он глубоко вдохнул ее аромат словно хеллхаунд[5], взявший след самки в период течки. Он провел большим пальцем по ее ключице. Хрупкой. Нежной. Он мог сломать кость одним движением запястья.

А еще мог провести языком по нежной коже. Он безумно хотел ее, его тело возбуждаюсь от чего-то опасного и запретного, такого, как убийца эгис. Инстинкты были столь сильны, что образы того, как он овладеет ею, заполняли его мозг и он переставал себя контролировать.

У стены… в душе… связанную и беспомощную словно жертва…

Он окинул взглядом ее фигуру. Температура его тела достигла критической отметки, ощущение было такое, будто всеми его действиями руководили только инстинкты.

Он облизнул губы. Тайла знала, что он задумал, и от ощущения, что сейчас случится что-то удивительное, у нее закружилась голова. На мгновение она замерла, а потом обхватила одной рукой его талию и расслабилась, прильнув к нему.

Тягучий запах алтея обволок его язык, когда он прильнул к ее губам. Он мягко и глубоко проник в ее рот, но его тело хотело большего, а своему языку он мог найти гораздо лучшее применение.

Он запустил руки в ее густые волосы, жестко зафиксировал так, чтобы ее лоно прижалось к возбужденному жезлу.

Нежные округлости ее тела словно предупреждали его еще раз о той ситуации, в которой он оказался.

Боковым зрением он увидел серебряную вспышку и почувствовал возле горла лезвие металла. Зашипев, он вывернул запястье Тайлы и схватил нож.

— Ах ты, сукин… — Она попыталась высвободиться из его объятий.

Не было ничего необычного в ее рефлексах, она еще раз доказала, что и с ее реакцией все в порядке, когда метнулась к двери. Он бросился за ней и догнал в тот момент, когда Тайла схватилась за ручку. Они кубарем вылетели через двери спальни. Она неуклюже приземлилась на пол, а Эйдолон оказался сверху.

— Напомни не спасать больше твою жизнь, если это твоя благодарность за добро, — прорычал он.

— Мне и не нужно, чтобы ты снова спасал мне жизнь. — Она ударила его в челюсть достаточно сильно, так что даже стукнули зубы. — И кстати, да будет тебе известно, я не собиралась тебя убивать.

Одним плавным движением он схватил оба ее запястья и зафиксировал тяжестью своего веса. Что, естественно, возобновило его эрекцию. Он мог обвинять в этом эсгенезис, мог обвинять свою видовую принадлежность. Мог обвинять даже Тайлу с ее прелестями, но факт оставался фактом — она действовала на него словно дефибриллятор на умирающего.

— Нет? Тогда зачем все эти ласки? — Он держал нож у ее лица, и хотя ее глаза распахнулись, она выглядела больше заинтересованной, чем испуганной. — Детка, я же сексуальная игрушка. Такова уж моя демоническая природа.

— Я знаю, кто ты такой, — прорычала Тайла, но она-то знала, что к чему, ведь секундной ранее она подняла бедра навстречу его эрекции.

— Зачем тогда тебе этот нож, маленькая убийца? — Он провел лезвием по ее коже над воротником, оставив белый след. Она все еще не выглядела испуганной. Это означало, что если бы она хотела, если бы действительно хотела убить его, то сделала бы это.

— Я собиралась разрезать на тебе одежду.

— Ты ужасная лгунья. — Он скользнул лезвием по ткани. Одно движение запястьем — он полоснул ножом по ее больничной пижаме в области бюста, — грудь оголилась, но она не сопротивлялась. У него не было власти Шейда, он не мог прочитать мысли, узнать, как она реагирует на его поступок. Но Эйдолон видел, как вздымается ее грудь, расширяются зрачки, розовеет кожа. Он мог чувствовать учащенный пульс на ее запястье, слышать глухие удары ее сердца. Она могла отрицать свое возбуждение сколько угодно, но тело ее не могло лгать.

Зажав нож между зубами, он отнес ее на кровать, которая представляла собой пару матрасов в металлической раме. Используя свой вес, он придавил ее всем телом.

— Ублюдок.

Он на мгновение ослабил хватку, и, поерзав под ним, Тайле удалось ударить его по щеке, но удару явно не хватило ни силы, ни убедительности, а он-то знал, что у нее этого было в избытке. В его крови забурлил адреналин, ввергнув в состояние, которое можно назвать средним между возбуждением от битвы и возбуждением от секса. Тайла ахнула, когда он перевернул ее на живот и раздвинул ей ноги. Он восседал на ней, удерживая ее за плечи.

— В чем дело, Тайла? Ты собираешься сказать мне, что не хочешь этого?

— Я ненавижу тебя, — прорычала она сквозь подушку.

Он сжал ладонью ее ягодицу.

— Мы уже выяснили это.

Она взбрыкнула, и он сильнее прижал ее к матрасу.

— Поспокойнее, убийца, или нож окажется в твоей почке. — Он, конечно же, залатает ее позже, но секса уже точно не будет.

— Да пошел ты в задницу.

— Можно и так.

Он отбросил нож и сорвал с нее одежду. Теперь она лежала под ним абсолютно нагая.

— Я не могу заниматься этим с тобой.

— Мы ведь уже делали это.

— Но я не могу…

— Я уверен, что сможешь. — Он навалился на нее и нежно поцеловал в шею. — Все получится, Тайла. Я скорее умру, но ты будешь молить о пощаде.

В ответ она смогла лишь пробормотать что-то в подушку, начала извиваться, но его руки скользнули по ее ногам и она успокоилась.

— У тебя там все мокро. — Он запустил пальцы в ее лоно и принялся ее ласкать. Эйдолон ублажал ее со знанием дела. Она стонала от наслаждения.

— Ничего у тебя не получится, — помолчав, выдохнула Тайла через какое-то время, но ее бедра двигались в такт его движениям, как будто она не в силах была остановиться.

Невероятная смесь вожделения и желания, исходившие от Тайлы, заставили его дрожать, так что он припал к ее спине губами и прошептал:

— Но ведь тебе хорошо, не так ли?

— Да. — Она сжала подушку так, что побелели костяшки пальцев. — О да.