Трансплутон - Герберт Франке

Честно говоря, в твоих подозрениях есть доля правды. Послушай меня и ты поймешь, что у нас не было другого выбора. Без тебя вторая экспедиция была бы обречена на провал. И сейчас мы должны быть вместе. К сожалению, мы не сможем помочь тебе восстановить воспоминания о событиях с момента возвращения первой экспедиции на Землю до нашей новой встречи в библиотеке.

Но вы по крайней мере можете объяснить, как я оказался на этом корабле дураков?

Я же говорил: мы с Амадеей были твердо уверены, что без твоей помощи у нас ничего не получится. Правительство заплатило нам всем солидные деньги, и мы прекрасно сознавали, что это плата за молчание. Мы должны были молчать о том, что произошло с нами, но прежде всего о том, что произошло с тобой. Я очень сильно надеялся на твою помощь.

Я знаю, что ты попал в первую экспедицию с благословения психологов. И тем не менее ты был совсем не похож на этих сонных мух с профессорскими дипломами. Ты всем интересовался, у тебя было полно идей. Я думал, что стоит сказать о новой экспедиции, и ты тут же присоединишься к нам.

Но когда я обнаружил тебя в той библиотеке, роющимся в книжной пыли, ты не интересовался ничем, кроме этих заплесневевших фолиантов. Казалось, что ты забыл про экспедицию, ты не мог вспомнить, кто такой Фредер, кто такая Верена. Что нам было делать? Все наши планы оказались под угрозой. И тогда мы заказали тебе место на этом корабле, оплатили билет. Ты получил наркотик, который временно лишил тебя воли; выполняя приказы Амадеи ты прошел на корабль и не вызвал ни у кого подозрений. Затем всем пассажирам дали наркоз, ну а дальнейшее тебе известно.

Ничего себе «не вызвал подозрений»! Местные агенты безопасности тут же ко мне прицепились.

Да, видимо, нам все же не удалось соблюсти полную секретность. Мы поменяли имена, но не могли подделать медицинские данные. По всей видимости, они-то и помогли инженеру системы безопасности вычислить нас. К счастью, Амадея подготовилась и к такому повороту событий. Она следила за так называемым доктором Бушем и вовремя узнала о планах Уберта и его людей. К сожалению, мы не предполагали, что они проявят такую прыть, поэтому тебе пришлось пережить несколько трудных минут. Мы торжественно просим за это прощения.

Спасибо, мне стало гораздо легче. Нет, в самом деле спасибо. По крайней мере теперь я знаю, что не сошел с ума, что события последних дней имеют разумное объяснение. Правда, я до сих пор многого не помню, многого не понимаю. Как будто я еще не до конца проснулся.

Мы поможем тебе, мы будем рассказывать о том, что знаем мы, и тогда, возможно, ты вспомнишь то, что видел сам.

Я не помню даже, как попал в первую экспедицию. Мне тоже пришлось обманывать комиссию? Понятия не имею, как я это сделал.

Тебе не пришлось никого обманывать. Все было легально. Твое участие в экспедиции было оплачено.

Оплачено?

Так ты действительно ничего не помнишь? Ты изучал физику. История науки была чем-то вроде хобби. Ученый Совет назначил грант и место в экспедиции для того, кто предложит научную программу, которая имела бы значение для всего общества в целом. Ты предложил необычную тему: приспособление человека к космосу, готовность человечества освоить новую среду обитания.

И я получил грант? Ну разумеется, иначе я не оказался бы на корабле. Видимо, эта тема по-настоящему захватила меня.

Тебе пришлось ждать два года. В начале тебя послали поработать восемь недель на Нептуне, чтобы ты получил необходимый опыт. Ты хорошо справился с работой и получил право на участие в экспедиции «Транс Плутон».

Однако руководству это не понравилось. Ты был еще так молод — только вчера со студенческой скамьи. Они с большей охотой отдали бы это место еще одному флегматику от науки. Они пытались тебя подкупить: предлагали тебе высокий пост в Университете, потом — в Совете директоров крупной индустриальной компании. Ты отказался. Они пытались оспорить результаты конкурса, по которым ты получил грант, пересматривали отчеты экспедиции на Нептун. Ты начал судебный процесс против них, потратил на это свои последние сбережения. Ты сам мне об этом рассказывал.

Я во что бы то ни стало хотел лететь? Да, скорее всего, так и было.

Процесс наделал шуму — корреспонденты, интервью, твой адвокат позаботился о том, чтобы ты не сходил с экрана.

Вряд ли это мне понравилось.

Это тебе действительно не слишком понравилось. Но это сработало. Они вынуждены были взять тебя с собой. Однако ты оказался в одной компании с нами — черными овечками. Честно говоря, сначала я не доверял тебе, но позже…

Что случилось позже?

Подожди, давай по порядку! Иначе Курт запутается, и мы тоже. Кто будет рассказывать?

Начинай, Ласло!

Если я что-то забуду…

Не бойся. Мы следим за твоим рассказом. Начинай!

Ну хорошо. Итак, первая экспедиция. Корабль мы назвали естественно «Трансплутон». Ради его постройки открывались один за другим новые заводы и институты. На нас опробовали новые технологии — длительная гибернация, замкнутая система жизнеобеспечения, способная продержаться полтора десятка лет, и так далее. Нас даже пытались подготовить к высадке на планеты Альфы Центавра, хотя никто понятия не имел, с чем мы там столкнемся. Меня поражало одно — полное отсутствие фантазии у моих спутников. Им предстояло первыми увидеть неведомые миры. А они говорили только о гравитационных и электрических полях, параметрах орбит, звездных спектрах, возможном составе атмосферы и прочих, никому не интересных вещах. Как будто это был рутинный полет на спутники Юпитера! Представьте себе Колумба, который расставляет на палубе своего корабля теодолит и начинает заносить на пергамент колонки цифр мелким почерком. Абсурд!

Ну что ж, теперь, наверное, стоит подробнее рассказать о команде. Попытаюсь вспомнить их имена, а вы помогайте мне.

Капитан Арне Йоргенсон: ему было около шестидесяти и он был самым старым из членов команды.

Научный руководитель: доктор Георг Бломак — астроном и физик.

Ко Сахито — экзобиолог и медик.

Берт Хессело, Мирослав Берцик, Анна Жирад и Мади Корко — техники.

Остальных мы хорошо знаем: Фредер, Курт и я.

И Верена.

Перед стартом мы прошли стодневный карантин, и медики убедились, что мы не занесем на Альфу Центавра земных бактерий. И, кстати, с этого момента никаких сигарет, никакого алкоголя. Вечерний час перед телевизором и отбой в восемь часов. Словом, в день старта я почувствовал себя выходящим из тюрьмы.

Но не тут-то было! Они снова наложили на нас столько ограничений, что казалось проще было бы отправить нас к Альфе Центавра в обезьяньих клетках. Корабль еще добрый месяц крутился по орбите, пока мы «обживали» его. Мы должны были часами ходить в скафандрах, мы провели чертову уйму учений, моделируя всевозможные катастрофы. И наконец в путь! За неделю мы достигли Плутона и оставили его за спиной. Солнце становилось все меньше и меньше и вскоре превратилось в ничем не примечательную звезду. Мы все глубже погружались в великую пустоту космоса и начали осознавать свое одиночество. Звезды не стали ни на йоту ближе — все те же светящиеся точки где-то в неведомой дали, безучастно взирающие на наш маленький кораблик. Казалось, мы сами не движемся, так и висим в бесконечной пустоте. Словом я уже начал терять оптимизм, но тут как раз наступило время ложиться в гибернационную капсулу.