Пятница, когда раввин заспался - Гарри Кемельман

- Вас интересует, как работает система? Полагаю, сообщая каждому чувство ответственности за его действия.

- Свобода воли? У нас это тоже есть.

- Конечно. Только наша свобода воли немного другая. В вашей вере свобода воли сочетается с помощью оступившимся. У вас есть священники, внемлющие исповедям и отпускающие грехи. Вы имеете целый сонм святых, заступников за грешника. Наконец, у вас есть Чистилище, нечто вроде второго шанса. Можно добавить, что к вашим услугам рай и ад, которые помогают исправлять ошибки в земной жизни. У евреев второго шанса нет. Добрые дела мы должны вершить на земле, в этой жизни. А поскольку никто не делит с нами эту ношу и не вступается за нас, мы должны делать все сами.

- Разве евреи не верят в рай и загробную жизнь?

- В общем, нет, - ответил раввин. - Разумеется, наша вера поддавалась внешним влияниям, как и ваша. В нашей истории бывали времена, когда идея загробной жизни пускала корни, но даже тогда мы понимали её по-своему. Загробная жизнь для нас - это земная жизнь наших детей, наше наследие и людская память о нас.

- Стало быть, если в земной жизни человек процветает, богатеет и веселится, но при этом творит зло, оно сходит ему с рук? - подала голос миссис Лэниган.

Раввин повернулся к ней, гадая, не вызван ли её вопрос каким-то личными переживаниями.

- Это спорно, - задумчиво проговорил он. - Неизвестно, может ли хоть что-то сойти с рук мыслящему существу. Тем не менее, всем религиям приходится биться с этой задачкой. Как хорошему человеку воздается за страдания? Какую кару несет процветающий негодяй? Восточные религии предлагают людям переселение душ. Дурной, но процветающий человек заслужил благоденствие тем, что был добродетелен в прошлой жизни, а наказание за грехи понесет в следующей. Христианская церковь предоставляет выбор между раем и адом, - раввин задумался и коротко кивнул. - Оба решения весьма неплохи, надо только уверовать в них. Но мы не можем. Наша точка зрения изложена в книге Иова, вот почему она включена в Библию. Иов испытывает незаслуженные страдания, но нигде нет ни намека на воздаяние в следующей жизни. Мучения добрых людей - одно из житейских испытаний. Хорошего человека огонь обжигает так же безжалостно и жестоко, как мерзавца.

- Тогда зачем стараться быть хорошим? - спросила миссис Лэниган.

- Затем, что добродетель несет в себе воздаяние, а грех - возмездие. Затем, что зло всегда мелко, ничтожно, подло и развратно. В нашей жизни оно представляет ту её часть, которая растрачена зря и безвозвратно испорчена.

Обращаясь к Хью Лэнигану, раввин говорил будничным тоном, но, когда он повернулся к миссис Лэниган, речь его сделалась торжественной, возвышенной, почти как во время проповеди.

Мириам предостерегающе кашлянула и сказала:

- Пора домой, Дэвид.

Раввин взглянул на часы.

- Ой, и впрямь уже поздно. Я не думал, что так увлекусь. Полагаю, всему виной "том коллинз".

- Я рад, что вы увлеклись, рабби, - сказал Лэниган. - Возможно, вам и невдомек, что я интересуюсь религией. Но я не пропускаю ни одной книжки на эту тему, хотя мне редко выдается возможность поговорить о вере. Люди не очень охотно поддерживают такие беседы.

- Быть может, тема утратила свое былое значение, - предположил раввин.

- Что ж, это вполне возможно, рабби. Но сегодняшний вечер я провел прекрасно и надеюсь на его повторение.

Зазвонил телефон. Миссис Лэниган пошла в дом, но тотчас вернулась.

- Это Ибэн, - сообщила она.

Лэниган объяснял гостям, как побыстрее добраться до полицейского гаража. Повернувшись к жене, он сказал:

- Передай ему, что я перезвоню.

- Он не дома, - ответила миссис Лэниган. - Он звонит из автомата.

- Да? Что ж, хорошо, я сейчас.

- Ничего, мы найдем дорогу, - сказал раввин.

Лэниган рассеянно кивнул и поспешил в дом, а раввин спустился с крыльца. Он ощущал смутную тревогу.

18

Наутро арестовали Мелвина Бронштейна. В начале восьмого, когда Бронштейны ещё сидели за завтраком, к ним пришли Ибэн Дженнингс и облаченный в штатское сержант.

- Мелвин Бронштейн? - спросил Дженнингс открывшего дверь мужчину.

- Совершенно верно.

Полицейский показал свой жетон.

- Я лейтенант Дженнингс из управления полиции Барнардз-Кроссинг. У меня есть ордер на ваш арест.

- За что?

- Вас хотят допросить в связи с убийством Элспет Блич.

- Вы обвиняете меня в убийстве?

- Мне приказано доставить вас на допрос, - ответил Дженнингс.

- Кто там, Мел? - крикнула из столовой миссис Бронштейн.

- Минутку, дорогая, - откликнулся Мелвин.

- Придется ей сказать, - участливо проговорил Дженнингс.

- Пойдемте со мной, - вполголоса попросил Бронштейн и повел лейтенанта в столовую.

Миссис Бронштейн испуганно подняла глаза.

- Эти господа - из управления полиции, дорогая, - сказал её муж. Они хотят, чтобы я поехал в участок и ответил на несколько вопросов. - Он сделал глотательное движение. - Все из-за той несчастной девушки, чей труп нашли во дворе храма.

Бледное лицо миссис Бронштейн пошло красными пятнами, но она сохранила спокойствие.

- Тебе что-то известно о её смерти?

- О смерти - ничего, дорогая, - со всей возможной убедительностью ответил Мелвин. - Но о самой девушке я кое-что знаю, и эти господа надеются на мою помощь в расследовании.

- К обеду вернешься? - спросила его жена.

Бронштейн взглянул на полицейских. Дженнингс прокашлялся.

- Я бы не стал рассчитывать на это, мадам.

Миссис Бронштейн уперлась ладонями в край стола и тихонько оттолкнулась. В этот миг полицейские впервые заметили, что она сидит в инвалидной коляске.

- Если ты способен помочь полиции в раскрытии этого ужасного дела, Мел, то, разумеется, обязан сделать все, что в твоих силах.

Бронштейн кивнул.

- Позвони Элу, попроси его связаться с Натом Гринспэном.

- Разумеется.

- Тебя уложить, или ты ещё посидишь?

- Нет, пожалуй, лягу.

Мел наклонился и поднял жену на руки. На несколько мгновений он застыл посреди комнаты. Миссис Бронштейн пристально вгляделась в его глаза.

- Все в порядке, милая, - шепнул он.

- Конечно, - пробормотала она, и Мел вынес её из столовой.

Новости распространяются с быстротой лесного пожара. Раввин вернулся с утренней службы и намеревался сесть за обеденный стол, когда ему позвонил Бен Шварц.

- Это достоверные сведения? - спросил раввин, выслушав его.

- Да, рабби, достовернее некуда. Вероятно, об этом сообщат в следующем выпуске последних известий.

- Вы знаете подробности?

- Нет. Только, что его задержали для допроса, - Шварц помолчал. - Вот что, рабби, не знаю уж, отразится ли это на ваших действиях, но, по-моему, вы должны знать, что он не принадлежал к нашему храму.

- Понятно. Что ж, спасибо.

Он пересказал разговор со Шварцем жене и добавил:

- Похоже, мистер Шварц намекал, что при желании я могу самоустраниться от участия в деле. Во всяком случае, я полагаю, что он имел в виду как раз это, когда сказал, что мистер Бронштейн - не наш прихожанин.

- И ты самоустранишься?

- Мириам!

- Что же ты намерен делать?

- Не знаю. В любом случае я встречусь с ним. Думается, понадобится разрешение властей и адвоката Бронштейна. Но, наверное, гораздо важнее повидать миссис Бронштейн.

- А может, поговорить с Лэниганом?

Раввин покачал головой.

- Что я ему скажу? Мне ничего об этом деле не известно. С Бронштейнами я едва знаком. Нет, надо немедленно позвонить миссис Бронштейн.

Трубку сняла какая-то женщина, которая сказала, что миссис Бронштейн не может подойти к телефону.

- Это раввин Смолл. Спросите её, пожалуйста, не согласится ли она принять меня сегодня в течение дня.

- Не кладите трубку, хорошо?

Через несколько минут женщина вернулась и сообщила раввину, что миссис Бронштейн благодарит за звонок и готова встретиться часа в два-три пополудни.

- Передайте, что я приду в три.

Не успел он повесить трубку, как в дверь позвонили. Явился Хью Лэниган.

- Ехал из храма, решил заглянуть, - объяснил он. - Наконец-то у нас есть что-то определенное. Слышали о Бронштейне?

- Слышал, и мысль о том, что он убийца, представляется мне нелепой.

- Хорошо ли вы знаете его, рабби?

- Совсем не знаю.

- В таком случае, прежде чем вы сделаете поспешный вывод, позвольте кое-что вам рассказать. В тот вечер, когда убили девушку, мистер Бронштейн встречался с ней, и это - не какая-нибудь невероятная ошибка полиции. Он сам признал, что видел девушку, обедал с ней и провел весь вечер в её обществе.

- Как он это признал? Добровольно?

Лэниган усмехнулся.

- Полагаете, мы устроили допрос третьей степени и огрели Бронштейна резиновым шлангом? Уверяю вас, здесь ничего подобного не делают.

- Нет, я думал о бесконечном многочасовом допросе, о невольных обмолвках и оговорках, которые можно раздуть до масштабов признания.