Забор из волшебных палочек - Наталья Александрова

И снова никто из хозяев ничего не заметил. Они ели в молчании, думая каждый о своем, пока Лола не задала вопрос.

— Ты можешь дать человеку спокойно поесть? — тут же завелся Маркиз. — Вот, сбила с мысли.

— Да у тебя и мыслей-то в голове никаких нету! — ответила Лола. — Сказал бы уж честно, что мы сели в лужу. С тем заказом полный провал, вместо заказанных документов — черный котенок, как будто нам Аскольда мало, новое дело тоже не радует — клиент убит, и все ниточки оборвались.

Но ее компаньон не был бы Леней Маркизом, если бы так просто признался в собственной неудаче.

— Спокойно! — прикрикнул он. — Что это ты разговорилась? У меня все под контролем! Завтра пойду на ту фабрику, где труп Дятлова нашли, поразведаю там, может найду какие улики…

— Значит, теперь будешь работать на пару с милицией? — ехидно спросила Лола. — Может быть, вообще туда на работу поступишь?

Официально оформишься…

— Да что ты мелешь! — всерьез рассердился Маркиз.

— Кажется, я понятно выражаюсь, — проговорил Барыгин, значительно понизив голос и умудряясь глядеть одновременно в трех направлениях — в сторону двухэтажного здания дирекции, на въездные ворота, возле которых стояла милицейская машина с мигалкой и на своего собеседника. Собеседником этим был мужчина лет тридцати пяти, среднего роста, с клочковатой бороденкой, в теплой не по сезону, несколько поношенной кожаной куртке и смятой на один бок клетчатой кепке. Он приехал сегодня на фабрику деревянной тары с намерением обсудить аренду помещений. Само по себе это намерение было очень похвальным, поскольку для самой фабрики, для ее руководства и лично для Барыгина арендная плата давно уже была основным, если не единственным, средством существования. Однако с другой стороны, момент был не самый подходящий.

Из-за того, что на территории фабрики обнаружили труп неизвестного мужчины, последнее время здесь постоянно крутилась милиция. Если в первые дни представители правопорядка в основном интересовались трупом и трансформаторной будкой, то теперь они уже явно вынюхивали что-то на самой фабрике. Поэтому переговоры с потенциальным арендатором следовало вести очень осторожно.

— Плата у нас невысокая, — негромко говорил Барыгин, придерживая потенциального арендатора за пуговицу, — только она, как бы это выразиться, состоит из трех частей.

Одну часть вы будете вносить в кассу, другую — непосредственно директору, в конвертике, а третью.., а третьей части как будто вообще нету!

— Как будто нету или вообще нету? — переспросил непонятливый арендатор.

На крыльце административного здания появился директор. Он с интересом взглянул на арендатора. Барыгин засиял, выразил на своем лице стопроцентную преданность, помахал директору ручкой и торопливо проговорил:

— Конечно нету! О чем вы говорите? Директору в конвертике каждый месяц принесете — и все в порядке. Главное, чтобы про директорскую часть не забывали!

Директор благосклонно кивнул и скрылся за дверью, Барыгин продолжил тем же тоном:

— Какой вы непонятливый! Я же ясно сказал — арендная плата состоит из трех частей! В кассу, директору и мне! Только чтобы про третью часть никому ни слова!

— Ну, понятно! — арендатор широко улыбнулся, продемонстрировав Барыгину полный рот золотых зубов. — Откат, святое дело!

— Тише! — зашипел Барыгин, снова увидев директора. — Никакого отката! Даже слова такого не произносите! У нас все честно!

Все через кассу! Ну и директору, понятное дело…

— Мне, это, места побольше надо, — проговорил арендатор, оглядываясь по сторонам и снова демонстрируя золотозубую улыбку. Мои красавчики простор любят, это, воздух…

— Красавчики? — опасливо переспросил Барыгин. — Какие еще красавчики?

— Главное дело, когда мы их убиваем, нужно, это, чтобы не на глазах.., без посторонних.., ну, понимаете.., это не всякому понравится, если на глазах.., поэтому мне бы где-нибудь сзади, так сказать, на задворках местечко…

— Убиваете? — в ужасе переспросил Барыгин, покосившись на милицейскую машину. — Как, то есть, убиваете?

— Когда как, — арендатор снова широко улыбнулся. — Когда током, когда колотушкой.., главное дело, чтобы крови не было!

Кровь, она нам ни к чему…

— Кровь? — Барыгин заметно позеленел. Это чем же вы таким, извиняюсь, занимаетесь? То есть я вообще-то и знать ничего не хочу о ваших делах.., и вообще у нас, извините, места нету…

— Почему нету? — арендатор недоуменно огляделся. — Вон же сколько у вас свободного места! Вся, считай, территория свободная…

— Это только кажется, что она свободная! заторопился Барыгин. — Все сдано! Ни метра пустого нету!

— Ничего не понимаю! — Арендатор пожал плечами. — Мы же вроде обо всем договорились! И по цене сошлись.., и насчет конвертика для директора.., и по части отката лично для вас…

— Ни о чем таком мы не договаривались! Барыгин испуганно замахал руками. — Когда вы мне звонили, и речи не было, что вы кого-то здесь собираетесь убивать!

— Ах, вот вы о чем! — арендатор снова заулыбался. — Да мы же просто ханориков разводим !

— Разводите кого хотите, это ваше дело, только не на нашей территории… — торопливо проговорил Барыгин и вдруг осекся: Кого? Хануриков? Каких еще хануриков?

У них-то деньги откуда?

— Не хануриков, а ханориков! — поправил его арендатор с прежней лучезарной улыбкой. — У них не деньги, у них шкурки! Зверьки это такие — помесь хорька и норки! Вот мы их и разводим…

— Ах, зверьки! — Барыгин облегченно вздохнул и рассмеялся. — А я подумал! Ну, тогда все в порядке, тогда не имею никаких возражений! Ханорики, значит!

— А раз так, — арендатор с деловым видом потер руки. — Раз так, я пока похожу по вашей территории, выберу место, где мы клетки разместим. Для наших красавчиков.

— Понятное дело, — согласился Барыгин, — походите, посмотрите, а потом мы с вами договорчик соорудим.., вот, можете пока с текстом ознакомиться…

Барыгин вручил арендатору несколько сколотых скрепкой машинописных листков и скрылся в здании дирекции, а арендатор точнее, Леня Маркиз, огляделся по сторонам и приступил к осмотру территории фабрики деревянной тары.

Первым делом он отправился к той самой трансформаторной будке, в которой было найдено тело несчастного Олега Дятлова. Правда, он не рассчитывал, что найдет там что-нибудь интересное после того, как эту будку тщательно обследовали милиционеры, однако считал, что никакой информацией не следует пренебрегать.

Действительно, будка была пуста и открыта для всеобщего обозрения. Леня опустился возле нее на корточки, предварительно убедившись, что за ним никто не наблюдает, и осмотрел заржавленные внутренности этого инженерного объекта.

Как и следовало ожидать, он не нашел внутри никакой улики — ни визитной карточки убийцы, ни потерянного им железнодорожного билета на поезд Петербург — Владивосток с указанием паспортных данных, в общем, ничего, что обычно находит на месте преступления всякий уважающий себя герой детективного романа.

Леня нисколько не расстроился: даже если здесь что-то было, все давно уже забрали старательные милиционеры. Он уже собрался продолжить планомерный обход территории, как вдруг заметил кое-что заслуживающее внимания.

В основании будки на плотной утрамбованной почве виднелся едва заметный круглый отпечаток. Леня на секунду задумался, затем измерил этот отпечаток ладонью и хитро ухмыльнулся.

Он практически не сомневался, что найденный им отпечаток соответствует по размеру донышку пол-литровой водочной бутылки.

Леня встал, отряхнул руки и двинулся по широкой дуге к небольшому сарайчику, притупившемуся к задней стене фабричного здания. Возле сарайчика, под дощатым навесом, дремал на нескольких составленных вместе ящиках колоритный тип в прожженном местами ватнике и грязных кирзовых сапогах.

— Медитируем? — осведомился Маркиз, остановившись в двух шагах от этого типа.

— В смысле? — отозвался тот, приоткрыв один глаз.

— В смысле, похмельем маемся?

— А тебе-то что? — неожиданно разозлился тот, — ты ведь не угостишь!

— Откуда такой пессимизм?

— В смысле?

— В смысле, может и угощу!

— Давай! — работяга сел и с ожиданием уставился на Леню Маркиз вытащил из-за пазухи плоскую фляжку. Сам он не очень увлекался спиртным, особенно при исполнении служебных обязанностей, но носил с собой небольшую фляжку, как проверенное средство повышения разговорчивости.

Работяга выхватил фляжку у Лени и намертво присосался к ней.

Через минуту фляжка опустела, а глаза Лениного собеседника сделались более осмысленными.

— Коньякович! — уважительно проговорил он, вытерев губы тыльной стороной ладони. — Тебе чего, мужик, починить, что ли, чего? Или машина не заводится?