О ней. Онейроид - Наталья Фор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джон на секунду задумался и понял, что она в чем-то права. Поистине, мнение со стороны друзей было приятным и таким необходимым для Джона сейчас, когда он в одиночку борется с самим собой. И, лукаво глянув в сторону Элизы, он повернулся к Чарльзу и сказал:
– Вот если б ты был настолько глуп, что помедлил хоть день в своей помолвке, клянусь, я б сам на ней женился. Она бесценный источник вдохновения. – Элиза смущённо покраснела, а Чарльз, не ожидавший от друга такой похвалы замер с поднесённой ко рту вилкой. И неожиданно шутливо хмыкнув, произнёс:
– Рад быть полезным, могу сдавать в аренду великолепный ум своей жены.
– Ну, полно вам дурачится, как мальчишки право же, – Элиза попыталась придать своему голосу серьёзный тон, но похвала, несомненно, была ей приятна. – Лучше скажи Джон, как проходит лечение той молодой девушки, о которой ты упоминал. – Продолжила она.
– Ах, это. – Джон задумался и немного смутился, это его секундное замешательство не ускользнуло от взгляда Элизы, но она пока решила не делать поспешных выводов.
– Вы знаете, это очень я бы сказал, странно, – он задумчиво уставился в одну точку. – Как я люблю говорить, что то, что мы ищем, всегда находится на поверхности. Правда, не в этом случае. – Он поднял глаза на друзей и грустно усмехнулся, – от меня все время, что-то скрывают, делая это только из лучших побуждений, что мне как врачу ужасно мешает. Иногда мне кажется, что вот она разгадка, а тут раз и новое обстоятельство. – Он рассеяно замолчал.
– Она тебе нравиться, Джон? – тихо спросила Элиза.
– Элиза! – одёрнул её муж. – Это неуместный вопрос. Девушка замужем. – Но она только отмахнулась от него и с нетерпением ждала ответа. Джон немного растерялся, но Элиза заставила его задуматься над вопросом. Нравилась ли ему Мэри Грант? Она была довольно привлекательной и образованной, и если б обстоятельства свели их в другое время, скажем, если бы она не была замужней, а он был не так увлечён карьерой, понравились бы они друг другу? Несомненно. Оба молоды и умны, ни разу они за все время своего знакомства не смогли не найти тему для разговора. Оба были натурами увлечёнными, и со страстью свойственной многим молодым людям доводили дело до конца. Эти доводы и привёл Джон Элизе, когда подтвердил то, что да, ему нравиться его пациентка.
– Нет, Джон, – Элизу такой ответ совсем не удовлетворил. – Помимо общих увлечений, и несомненно приятного время препровождения, она нравиться тебе как женщина? Чувствуешь ли ты что-то большее, чем просто профессиональный интерес к её привлекательной личности?
На этот вопрос у Джона ответа не было. Он просто не задумывался об этом. Не размышлял о Мэри Грант, как о женщине. И размышления эти были бы не слишком правильными и уместными. Он врач, она пациентка, какие же могут быть ещё чувства к женщине, которую он лечит, кроме чувства долга и ответственности за её состояние. А, что до того, на что намекает Элиза, насчёт чувств более глубоких, то нет. Их нет и быть не может.
– А как ты считаешь, можешь ли ты ей нравиться? Ведь ты для неё являешься проводником в мир покоя. Она может тобой увлечься, как думаешь? – не успокаивалась Элиза. Но, Джон никогда не допускал подобной мысли. Нет, конечно, как мужчина он не мог ей нравиться, ведь это, было бы заметно не только ему, а и её родственникам, которые не спускали с неё глаз.
– Нет, Элиза, – сказал Джон. Я не нравлюсь ей как мужчина. Мы доктор и пациент, не более.
– Но ведь бывает так, что пациент может влюбиться в своего доктора, – почему-то решил поддержать жену Чарльз. – Она может видеть в тебе спасителя от всех несчастий, а это как ты знаешь, даже для разума неповреждённого, может сыграть злую шутку. Выдать желаемое за действительное.
– Я, почему-то не думал об этом, – ответил ему Джон. – Но, не думал по одной лишь причине, что не было повода усомниться в подлинности чувств моей пациентки ко мне, а они чисто деловые и можно даже сказать дружественные. Я не замечал перемен в ней, и поверьте, если бы её чувства были более нежными, она как натура правдивая непременно мне об этом сообщила бы.
– Правдивая? – Заинтересованно спросила Элиза. – В чем же это выражается?
– Она самый искренний человек из всех, кого я когда-либо встречал. Разумеется, кроме тебя, дорогая Элиза. Я не могу утверждать, что она была такой всегда, или это трагедия так на неё повлияла, но она всегда говорит правду, даже если это не угодно кому-то.
– То есть свободно высказывает своё мнение? – спросил Чарльз.
– Именно. Но иногда её высказывания о праведности и честности приобретают какой-то маниакальный характер.
– Не понимаю, – сказала Элиза.
– Дело в том, что иногда её правда, может отличаться от правды других людей, и мнения другого человека она не слушает, так как считает своё мнение особо важным. Она, может, таким образом, кого-то обидеть, задеть чьи-то чувства, но с другой стороны это не выглядит невоспитанностью, а скорее каким-то упрямством. – Пояснил Джон.
– Я понял, о чем ты говоришь, – кивнул Чарльз.– Это упорство доказывать свою правоту, не особо считаясь с другими. Это и понятно, ведь она, старается создать свой мир заново, словно заполнить пробелы памяти эмоциями, пусть и не всегда радужными. Это не протест, а способ защиты. Она вступает должно быть в длинные споры, а если её мнение ошибочно, старается не показать этого? Нервничает и замыкается в себе?
– Именно, – подтвердил Джон. – Но, в последнее время, её упорство немного иссякло, она стала спокойнее относиться к спорам. Теперь она просто пожимает плечами и снисходительно смотрит на остальных, это не может не задевать её родных. Она говорит, что с невежественностью можно бороться только одним путём.
– Каким же?
– Путём просвещения.
Глава 12
Наутро, простившись с друзьями и заверив их, что следующей встречи ждать долго не предстоит, Джон поехал в Лондон. Ему всю ночь снился странный сон. Сон, который как показалось Джону, он видел не раз. Как будто его встречают знакомые ему люди, которых наяву он никогда не видел, встречают возле огромного дома, где
