Американская кузина - Доун Линдсей

Но и когда она уже твердо стояла на ногах, он не сразу отпустил ее. Сердце у Соррел громыхало, хотя она почти не испугалась. К своему стыду, она поняла, что ей приятно чувствовать прикосновение его сильных рук. Не в первый раз он заставлял ее быть хрупкой и слабой, хотя на самом деле это было не так. Соррел понимала опасность, грозившую ей. Надо держаться от него подальше.

— Я… Благодарю вас, — прошептала она. — Не представляю, что это со мной.

— Похоже, у вас тяга к опасным приключениям, мисс Кент, — заметил он. — Я уже во второй раз спасаю вам жизнь и начинаю думать, что вам необходим постоянный опекун.

Это было настолько нелепо, что Соррел мгновенно взяла себя в руки. Она торопливо отстранилась от него и резко проговорила:

— Во всяком случае, здесь не было таинственного врага. Всему виной моя собственная неуклюжесть. Кроме того, мне ничто не грозило, кроме синяков и царапин. Никто не посягал на мою жизнь.

Соррел все еще стояла одной ступенькой выше него, и он все еще обнимал ее, отчего их лица были почти на одном уровне, и она обратила внимание на серьезное выражение его прекрасных голубых глаз.

— Я даже не собираюсь спрашивать вас, мисс Кент, все ли американцы так же упрямы, как вы, поскольку уже понял, вы ни на кого не похожи и сами устанавливаете себе правила поведения. Похоже, вы запретили себе относиться к себе всерьез, иначе я никак не могу объяснить ваше легкомыслие. Сейчас я никого не подозреваю, это была всего лишь беспечность с вашей стороны, да еще желание поскорее от меня отделаться, но насчет синяков и царапин… Боюсь, вы не правы. Я бы не удивился, если бы вы сломали свою гордую шейку, ведь лестница чертовски крутая… И вы были бы наказаны за нежелание довериться мне. Ладно. Заставить вас не в моих силах… Мы, как вы верно заметили, почти незнакомы, в придачу я еще и аристократ, но я обещаю вам две вещи, дорогая мисс Кент.

— И что же это? — устало спросила она.

Маркиз неожиданно улыбнулся ей своей лучезарной улыбкой, и от его суровости не осталось и следа.

— Вы поверите мне, и очень скоро, причем совершенно добровольно, — твердо заявил он.

Соррел не поверила. Слишком многое разделяло ее и маркиза.

— А еще?

Внезапно, зацепив пальцем ее подбородок, он поднял ее голову и заставил посмотреть ему в глаза.

— А еще станете откровенны со мной, — сказал он. — Я заставлю вас, хотя бы чтобы доказать, что я не модный бездельник, каким вы меня считаете. Только не говорите, будто на карту поставлены мои любовные планы. Не одна вы такая гордая и неприступная.

С этими словами маркиз отпустил ее и пошел вниз по лестнице. Соррел последовала за ним, подвергаясь куда большей, чем прежде, опасности упасть и сломать себе шею, так как у нее подгибались колени и она совсем не замечала, куда ставит ноги.

Остаток дня прошел без неприятностей. Маркиз, словно заглаживая свою вину, не отходил от красавицы кузины, стараясь вернуть ей хорошее настроение, и настолько преуспел в этом, что ее серебристый смех звенел почти непрестанно. Тетя Лейла, которая во время поездки не могла скрыть озабоченности, успокоилась и с удовольствием сообщила Соррел, что маркиз и Ливия на. редкость красивая пара.

Соррел не могла с этим спорить. Ливия, в своей голубой амазонке и задорной шляпке, была так прекрасна, что его сиятельство не сводил с нее глаз. Да и он сам внешностью и манерами мог поспорить с ней. Глядя, как они весело смеются, почти соприкасаясь головами, никто не усомнился бы, что эти двое, такие солнечные и такие уверенные в себе, созданы друг для друга. Даже мистер Фитцсиммонс, бросив на них пару ревнивых взглядов, смирился с этим и переключил свое внимание на тетю Лейлу.

Ливия, уверившись во внимании знатного поклонника, командовала им с милым высокомерием… Сначала послала его за зонтиком, потому что солнце светило в глаза, потом приказала передвинуть подушку, на которой она сидела, подальше, от остальных, сославшись на приятную прохладу в тени дерева. Наконец-то она имела возможность убедиться в своей власти над маркизом и, уведя его в сторонку, завела с ним негромкий разговор, не обращая на остальных никакого внимания.

Соррел, к своему стыду, не могла удержаться, чтобы время от времени не посматривать на них, и с неудовольствием замечала, как они оживленно беседуют и Ливия вспыхивает от удовольствия, когда он наклоняет голову, прислушиваясь к ее словам. Соррел не могла признаться даже себе, что ревнует, и ей опять пришло в голову, что будет очень обидно, если кузине удастся завлечь маркиза. Слишком он был хорош для этой участи.

Соррел смутилась. Она ведь должна быть преданной кузине. Или по крайней мере тете. Нахмурив брови, Соррел тщетно искала на лице кузины признаки любви к своему знатному поклоннику или хотя бы увлечения им. Она увидела лишь скрытое торжество. В глазах Ливии отражался только блеск его титула, и сомнительно было, замечала ли она самого маркиза, его красоту и обаяние.

Что же до его сиятельства, то Соррел все еще была не в силах поверить странной миссис Харрис, хотя и не понимала, какую игру маркиз затеял с ней. Невозможно представить, что он интересуется ею, когда рядом красавица кузина. А если так, то глупо относиться серьезно к его словам или к неожиданному сиянию его голубых глаз, когда он смотрит на нее. От этого будет только хуже.

Кроме того, наверняка есть другие убедительные причины его необъяснимого поведения, хотя Соррел их и не знает. Но он сам говорил, что ему не нравится его положение знатного жениха. Может быть, ему просто-напросто скучно и странное происшествие с подрезанной подпругой как раз то, что ему требуется для выхода его неуемной энергии.

Похоже на правду. Но если так, следующая неделя будет нелегкой, потому что Соррел прониклась к нему глубоким уважением. И хорошо еще, если только уважением. Он был единственным человеком, которому тетя ни за что не хотела говорить о шантаже, но после всего, что произошло, не так-то легко водить его за нос. Впрочем, он сам сказал, что не любит безнадежных дел и, может быть, все-таки Перестанет задавать ей неудобные вопросы. Однако вряд ли ей удалось усыпить его подозрения и он оставит все, как есть. Иначе он не заявлял бы о своем нелепом желании постоянно присматривать за ней несмотря на ярость кузины.

Маркиз начинал доставлять Соррел серьезные неприятности, и она пожалела, что он играет в свои рыцарские игры здесь, а не где-нибудь в другом месте. Все так по-дурацки. Он же не может не понимать, несмотря на всю свою уверенность в окончательной победе над сердцем Ливии, как из-за него осложняются отношения между кузинами. Что бы он там ни говорил о титулах, он отлично знает, как пустячны его заигрывания с Соррел, и стоит только Ливии поманить его пальчиком… Даже если Соррел не замечала у маркиза никаких признаков влюбленности, приехал он ради помолвки с Ливией. По крайней мере, все так считали.