Инфер-9 - Руслан Алексеевич Михайлов

глубоко утопленные глаза смотрят прямо и угрюмо, губы плотно сжаты. На высоком незнакомце просторные длинные шорты болотного цвета и распахнутая безрукавка. На ногах легкие мокасины на толстой подошве, на поясе длинный нож. Шагнув к замершей над котлом Телси, он ударил себя в грудь кулаком:

— Моя вина! Недоглядел!

— Да я… да мы… — пролепетала та, испуганно ежась — Да ничего такого, дон Вальро и…

— Ты охереть как недоглядел — лениво подтвердил я его покаяние, оставаясь на месте и не обращая внимания на пятерых вошедших за ним следом тяжеловесов.

Все вооружены, но тесаки и ножи на поясах, а не в руках. Уверен, что кто-то уже доложил дону о вооруженном чужаке и за ближайшим углом притаилось как минимум несколько достаточно умелых стрелков.

Коротко глянув на меня, дон порылся в кармане безрукавке, демонстративно вывернул его наизнанку, схватил безвольную руку Телси и высыпал ей в ладонь горсть зазвеневших монет. Зазвенел маняще металл. Об этом нарочито широком щедром жесте уже сегодня будут знать все трущобы. Но я был уверен, что в тот так решительно вывернутый карман заранее была положена определенная сумма денег, а жидкий водопадик пролился не для Телси, а для жадно наблюдающих трущобников. Осталось добавить последний штрих — которым я и сам пользовался много столетий тому назад.

Взглянув на толпу оборванцев, дон Вальро рыкающе оповестил всех и каждого:

— Кто тронет эту женщину хоть пальцем или посягнет на ее детей и добро — ответит лично передо мной! Передайте каждому! Она и ее дети под моей защитой!

Я засмеялся и в повисшей тишине мой смех звучал именно так как и должен был — насмешливой издевкой над фальшивой щедростью и никчемными обещаниями. Удивительно, но никто из тяжеловесов не попытался одернуть меня. Все они угрюмо молчали, сверля меня туповатыми взглядами типа «Если б не приказ, я бы тебе гланды через жопу выдавил»…

Дон Вальро повернулся ко мне, заложил руки за спину, демонстрируя этим жестом много чего.

— Я здешний смотрящий. И я благодарен тебе за справедливый суд над этим похотливым ублюдком. Он пока еще жив, но прежним уже никогда не станет. За совершенное им злодеяние положено, как минимум пятьдесят соленых плетей, но я считаю, что он уже достаточно наказан. И пусть это будет уроком для всех остальных — в том числе и для моих людей. Мне нужен здесь порядок. И я своего добьюсь. Вы слышите меня, люди? Передайте всем — карать за подобное буду сурово!

Выслушав, я удивленно хмыкнул — он говорил искренне. Само собой, больше всего он заботился о себе и своем положении, причем он явно собирался править тут до самой смерти. Но при этом он действительно планировал навести здесь полный порядок и не особо жалел лишившегося хера упырка. Может быть у этих окраинных трущоб еще есть шанс — если этого бородача кто-нибудь не убьет.

— Предлагаю тебе свой кров, путешественник — дон Вальро впервые улыбнулся, показав несколько блеснувших стальных зубов — Простая еда, крепкая выпивка, честный разговор. Если нужна помощь — обговорим. Помогу чем смогу.

Помолчав с минуту, я медленно кивнул:

— Ладно… поговорим. Но поговорим вон там — я взглядом указал на жалкое подобие кривоватого стола и пары лавок у одной из стен — Жратва и своя есть, а вот выпивку пусть несут — но для всех сразу. И наполни мясной кашей до краев еще два вот таких котла — мой взор сместился на бочку с булькающим содержимым — И поговорим. Пойдет?

С ответом он не промедлил:

— Пойдет! — повернушись к одному из тяжеловесов, он скомандовал — Ты слышал дона — тащите все сюда. И не забудь бутыль с тростниковым сиропом. И сегодня мы наполним не два, а четыре котла жирной мясной кашей! Пусть празднует весь квартал! — сбавив голос, он еще раз продемонстрировал здоровый цинизм, добавив для внимательно слушающего дуболома — Праздник только для этого квартала. На входах поставить по паре парней и всех желающих пожрать на халяву пусть заворачивают нахрен. Но без мордобоя!

— Все понял, дон Вальро — коротко кивнув, дуболом поспешил выполнять распоряжения, а сам дон Вальро проверил на прочность сооруженную из глиняных кирпичей и нескольких веток скамью, после чего уселся, шатнул для пробы столик и, уложив на него руки, взглянул на меня, успевшего сесть раньше и убрать руку от оружия.

Сейчас стрелять в меня не будут. А если не заставлю их — то и вообще не будут.

— Познакомимся? — предложил он, добавив еще один крохотный плюс к своей стоящей у меня в голове оценочной доске.

Ведь он не стал ждать, когда выглядящий моложе его наглый чужак первым нарушит молчание. Не стал он и тратить слова на красочное описание своей крутизны и влияния.

— Я Оди. Иду мимо — представился я — Ты Вальро. Смотрящий над здешними трущобами. Хефе.

— Хефе — подтвердил собеседник, вставляя в губы самокрутку и щелкая золотой старой зажигалкой. Выпустив струю дыма, он чуть помедлил и все же продолжил — Но хефе мелкий. Молодой.

— Это ты молодой? Еще лет десять и сыпаться начнешь — возразил я, без стеснения изучая дона Вальро и отмечая перепахавшие лицо глубокие морщины, тяжелые складки у рта и набрякшие веки в сетке тонких красных капилляров — А может и раньше, если продолжишь налегать на ром с сиропом.

— Верно — кивнул тот и затянулся еще глубже. Выдохнув, посмаковал дымное послевкусие и признался — Люблю я этот табак. Местный, самый дешевый, глотку дерет как зазубренный нож… но вкусный. Хочешь?

— Не.

— У меня есть и с травкой. Только не с той, которой помойники дышат, а элитная, хорошая.

— Не — повторил я — Травки не хочу. Да и бухла особо тоже. Но несколько стопок выпью — не больше.

— А чего ты тогда хочешь? Сладкой женщины? Мягкую упругую и здоровую молодуху с еще белой улыбкой и не уставшими от жизни глазами…

Подумав, я кивнул:

— Да. Пожалуй, хочу. Хотя скорее это организм требует секса.

— Когда организм чего-то требует — кроме болеутоляющего и пули в башку — то это славно — вздохнул дон Вальро, туша первую и тут же поджигая вторую самокрутку — Сказать парням пару слов про молодуху? Найдут лучшую. Само собой добровольно все будет — за честную плату. Ты как я понял в этом похож