Флот и война. Балтийский флот в Первую мировую - Граф Гаральд

Вечером мы получили приказание поставить заграждение на тех местах, где неприятель его накануне вытралил.

В 9 часов 30 минут вечера «Новик» снялся с якоря и пошел ставить мины. Ночь была очень темная, и, чтобы было возможно ориентироваться, еще засветло, на месте главного поворота был поставлен миноносец «Донской Казак».

Идти приходилось все время между линиями заграждений, руководствуясь только своей прокладкой, и потому надо считать, что на штурманскую часть в этом случае легла очень ответственная обязанность, которую она сумела блестяще выполнить.

К 11 часам ночи мы подошли к месту постановки и благополучно поставили мины на том месте, где накануне неприятель тралил свой фарватер.

Около 1 часа ночи мы вернулись обратно к Церелю и стали на якорь.

Утром, в 4 часа 50 минут, мы были разбужены сильным грохотом выстрелов, свистом и разрывами снарядов. Ничего не понимая, я выбежал на палубу; в это время «Новик» уже снимался с якоря, и то же самое делали все остальные миноносцы, а тем временем откуда‑то сыпался целый град снарядов. Однако стоило только взглянуть за маяк, чтобы все стало ясно: оттуда, из–заутренней мглы, неожиданно появились крейсер «Роон» и линейный корабль типа «Брауншвейг» и моментально открыли беглый огонь по Церелю, ангарам на мысу и всем судам, стоявшим на якоре.

Утренняя мгла и недостаточная бдительность сделали то, что неприятель был обнаружен только в самый последний момент; пока успели поднять пары и сняться с якоря, он уже открыл огонь. Правда, съемка была произведена чрезвычайно быстро, и в какие‑нибудь 10 минут все миноносцы были в движении. Благодаря такой быстроте дивизия отделалась очень дешево — было только два попадания в «Сибирского Стрелка». Снаряды попали ему в корму, да и то довольно удачно: повредило только штуртрос и начался небольшой пожар, который удалось почти сейчас же потушить. Потерь в личном составе не было.

Всего неприятель выпустил не менее 200 снарядов. Кроме «Сибирского Стрелка» было несколько попаданий в различные здания на берегу, как например: в ангар, спасательную станцию, крыло аэроплана и так далее.

Конечно, в данном случае во многом виноваты мы сами, так как пренебрегли необходимой осторожностью. Нетрудно было предугадать, что неприятель не преминет воспользоваться нашей оплошностью, а потому следовало переменить заранее якорное место. После по поводу этого случая мы острили, что та поспешность, с которой все миноносцы снимались с якоря, была удивительна, и так быстро, кажется, никто из нас никогда не снимался. Ввиду раннего часа дня, когда это все произошло, событие было прозвано «побудкой».

Опасаясь повторения утреннего визита неприятеля, вся дивизия перешла на другое место, значительно дальше от Цереля. Затем, так как существовало подозрение, что в залив проникли неприятельские подлодки, миноносцы пошли малым ходом обследовать район, прилегающий к позиции, но ничего подозрительного не обнаружили.

За этот день неприятель больше не показывался, но зато Кильконда и Утэ доносили, что они подверглись сильному обстрелу крупных неприятельских сил.

В полдень с моря вернулась подлодка «Гепард» и донесла, что потопила неприятельский крейсер, и хотя, погрузившись, сама гибели его не наблюдала, но слышала очень сильный взрыв, а потому считает, что мины достигли цели. Так быстро ей самой пришлось погрузиться потому, что находившийся при крейсере миноносец хотел ее атаковать.

Такое донесение еще требовало проверки: начальник дивизии пока не считал факт доказанным, тем более что это мог быть взрыв от разорвавшегося снаряда или сброшенной бомбы.

29 июля также было совершенно спокойно; «Новик» простоял весь день на якоре. Только в двенадцатом часу ночи с Цереля увидели три силуэта каких‑то судов, которые шли по направлению бухты Лео; зачем они шли, так и не выяснилось.

В 2 часа ночи на 30 июля нас срочно вызвали в Куйваст и приказали сейчас же принять 50 мин и полный запас нефти. В 5 часов вечера мы уже пошли обратно к Церелю.

Утром этого дня неприятель опять устроил «побудку», но, наученные горьким опытом, наши суда стояли вне обстрела, и линейный корабль, безрезультатно постреляв некоторое время, ушел. Под вечер он опять пришел, но с тем же успехом; не пострадал даже многострадальный маяк.

В 9 часов вечера мы подошли к Церелю ив 60 кабельтовых от него встали на якорь. Через полчаса мы опять снялись и пошли ставить мины, став в хвосте 9–го дивизиона, который тоже шел на постановку.

Этот поход в навигационном смысле был так же труден, как и предыдущий, так как приходилось идти между сплошным рядом заграждений и при малейшей ошибке в курсе можно было попасть на мину. Ночь была совершенно темная; для облегчения ориентировки на повороте был поставлен миноносец «Страшный», а затем приходилось руководствоваться только своим счислением, то есть оборотами машин и компасом.

Тем не менее все прошло гладко, и, пройдя между всеми заграждениями, мы выкинули мины на 18- узловом ходу и благополучно вернулись к 1 часу ночи на якорное место.

Эта ночь прошла очень продуктивно, так как удалось сильно укрепить Ирбенскую позицию, поставив мины с «Новика», пяти миноносцев 9–го дивизиона, заградителя «Амур» и миноносцев «Финн», «Доброволец» и «Кондратенко», то есть всего — около 400 мин. Во время постановок, однако, не обошлось без аварий. Чтобы облегчить ориентировку заградителю «Амур», у вешки был поставлен «Амурец», который все время должен был светить прожектором. Ввиду того, что миноносец стоял не на якоре, а с застопоренными машинами, ветром его нанесло на противоподлодочную сеть. Патрон ее взорвался, и он получил большую пробоину в борту с левой стороны, против машинного отделения. «Амурец» стал уже тонуть, но на помощь к нему сейчас же подошел «Уссуриец» и благополучно отбуксировал в Куйваст.

В 7 часов утра мы были посланы к Церелю, чтобы узнать, нет ли телефонограммы начальнику дивизии, но там ничего не оказалось, и мы вернулись к «Пограничнику», на который перебрался начальник дивизии после того, как «Сибирский Стрелок» вышел из строя. Вскоре после этого нам было приказано вступить в дозор совместно с полудивизионом и группой 6–го дивизиона, причем наша очередь была в полдень.

Быть в дозоре — это довольно‑таки скучное занятие. Приходилось в течение четырех часов, малым ходом, взад и вперед бродить вдоль позиции, все время вглядываясь в горизонт, но не забывая и воду, так как возможно было появление подлодок, и тогда самим могло бы не поздоровиться.

В этот день все время на горизонте были видны дымы, которые двигались переменными курсами. Очевидно, неприятель опять начал траление, но пока был еще очень далеко.

В 5 часов, когда дозор кончился, «Новик» вернулся к Церелю. В это время было принято радио, что подлодка «Дракон» неудачно атаковала крейсер типа «Пиллау» [44].

Ночью нас опять послали в дозор, и мы до 4 часов утра бродили вдоль позиции. Ночь прошла совершенно спокойно, и никаких передвижений со стороны неприятеля не было замечено.

Возвращаясь из дозора, мы увидели на горизонте, за Церелем, три неприятельских миноносца, причем до них было не менее 70 кабельтовых. В это время с нами поравнялись «Охотник» и «Кондратенко», вышедшие нам на смену. Увидя эти миноносцы, они моментально открыли огонь; тогда к ним присоединился и «Новик». После трех залпов, когда стало ясно, что наши снаряды не долетают, мы прекратили стрельбу. Неприятель быстро повернул и стал уходить навстречу вышедшему к нему на поддержку легкому крейсеру.

Этого числа были получены сведения, что, по–видимому, завтра неприятель начнет прорыв позиции с большими силами.

XIII. Вторая попытка неприятеля форсировать Ирбенский пролив. Бой «Новика» с двумя неприятельскими миноносцами. Неприятель в Рижском заливе. Поход «Новика» к Домеснесу. Гибель «Сивуча» и «Корейца». Уход неприятеля из Рижского залива

В ночь на 3 августа присутствие неприятеля ощущалось все время. Уже в 5 часов 30 минут утра вся дивизия, имея под парами полное число котлов, снялась с якоря и пошла на позицию.

На горизонте с раннего утра стало видно большое число дымов, но пока они были еще очень далеки. Поэтому начальник дивизии, оставив «Новика» и «Казанца» в дозоре, в 8 часов 30 минут с остальными миноносцами пошел обратно на якорное место.

Около 11 часов количество дымов начало сильно увеличиваться, и они заметно приближались к нам. Тогда наш командир дал об этом знать начальнику дивизии, и сейчас же на позицию вышли все наши суда. Увы, их было немного: три миноносца типа «Кондратенко», три — типа «Доброволец» и три — типа «Украйна»; кроме того, «Слава», заградитель «Амур» и еще несколько малых миноносцев.

Теперь уже неприятель настолько приблизился, что можно было даже определить количество его судов: их было около 40.

Медленно двигаясь на нас, неприятель шел, имея впереди тральщики и два легких крейсера.