Штурм Дюльбера (Река Хронос. 1917) - Кир Булычев

– Выхода не было! – сказала Лидочка вслух, будто хотела отогнать кем-то навеваемые сомнения. – Что мы могли сделать?

Никто ей, разумеется, не ответил, даже эхо молчало.

Лидочка быстро шла к набережной, с каждым шагом все более оказываясь во власти воображения, рисовавшего ей картины пустого города, подобно умершим городам будущей Земли, как описывал их Герберт Уэллс. Сейчас начнет темнеть, и изысканные, слабые, изнеженные элои спрячутся в развалинах своих замков, отдав землю во власть страшных морлоков. А она? Беззащитная, никому не нужная, никому не известная…

Захотелось спрятаться – в теплом, темном углу, где тебя никто не отыщет до тех пор, пока не придет мама и не велит идти ужинать. Лидочка даже оглянулась в поисках убежища, но за исключением заколоченного на зиму киоска с плохо, но весело нарисованным белым медведем, держащим в когтях стаканчик с мороженым, никакого иного убежища поблизости не было.

Но может быть… может быть, спаси Господи и помоги, Пресвятая Дева, не оставь меня здесь одну, я же ни в чем не виновата… В ушах звенело от страха, и потому пожилой женщине, что подошла совсем близко, пришлось раза три окликнуть Лидочку, прежде чем та услышала.

– Не бось, не бось, – сказала женщина, сама отступив назад от перепуганного взгляда девушки. – Я тебя не трону, я только спросить хотела

– ты дубков не возьмешь? Глянь, какие дубки, розовые, желтые, пышные, как хризантемы, – дешево отдам, домой пора… Да ты не бось, не бось…

– Ой, – сказала Лидочка, готовая расплакаться от благодарности к этой женщине, – я не боюсь, я от неожиданности. Давайте я вам корзинку донесу, помогу…

– Не надо, – твердо ответила женщина, сообразившая, что с Лидочкой лучше дела не иметь. – Иди куда знаешь.

– Я могу купить, – нашлась Лидочка. – Сколько за букет?

– Купишь? – недоверчиво спросила женщина.

– А как же?

Лидочка открыла свою сумку, большую, набитую, сразу запуталась в плотности переплетенньк вещей, но, к счастью, быстро отыскала кожаный кошелек.

– За рубль, – сказала женщина твердо. – За рубль букет.

– Что же так дорого? – удивилась Лидочка.

– А где ты дешевые видала? Деньги-то чего стоят? Деньги ничего не стоят.

Женщина поставила корзинку на скамейку и поправила серый платок. Щеки и подвижный от постоянного шмыганья длинный нос были красными.

Лидочка нашла серебряный рубль и протянула женщине как раз в тот момент, когда та, отобрав два хилых дубка, размышляла, добавить ли ей третий. Женщина увидела серебряный рубль и была поражена этим настолько, что не могла скрыть удивления.

– Вы что? – спросила Лидочка. – Если не хотите серебряный, тогда разменяйте, у меня только пятерка – и вот рубль.

– Беру! – крикнула женщина, словно прикрикнула на кошку. – Давай!

Она выхватила рубль, потом вытащила из корзины, не глядя, еще несколько дубков и протянула Лидочке.

– На счастье, – сказала женщина. – Дай Бог тебе жениха хорошего.

– Ой, спасибо!

Глядя вслед женщине, Лидочка с наслаждением ощущала, как узлы, в которые собрались ее нервы, расслабляются и становится легче дышать…

– Морлоки цветов не покупают и цветами не торгуют, – сказала вслух Лидочка, – значит, это не далекое будущее, а наше.

Лидочка шла дальше, и вскоре перед ней открылась вся длина вогнутой набережной и на ней точками и блошками раскиданы неспешные человеческие фигурки. Город был жив, а это главное…

Проходя мимо «Ореанды», возле которой, как обычно, дежурили извозчики и стоял закрытый черный автомобиль, Лидочка пожалела, что не спросила у торговки цветами о сегодняшней дате.

Только Лидочка так подумала, как увидела, что по набережной, волоча ноги, бредет мальчишка, прижимая к груди пачку сложенных газет. Он был прислан свыше, чтобы избавить Лидочку от терзании.

Пожалуй, газетчик менее всего удивился бы, если б Лидочка спросила у него, какое сегодня число, нежели тем, что девушка скупила по штуке все оставшиеся у него газеты: и «Таврию», и «Русское слово» двухдневной давности, и газету «Ялтинский вестник», и новую – «Таврическую правду», доставленную вчера из Симферополя.

Мальчишка долго еще смотрел, как жадно эта странная девушка впилась глазами в газеты. Словно из тюрьмы сбежала, подумал мальчишка, потому что у него старший брат и отец были в Сибири за контрабанду и теперь в семье надеялись, что революция их скоро выпустит, как выпустила тех, кто был в ялтинской тюрьме.

Девушке не грех бы причесаться. А то стоит как чучело гороховое, не замечает, что шляпа у нее на ухо съехала…

Лидочка чувствовала невысказанные мысли мальчишки, не зная, что чувствует их, – само путешествие во времени не проходит бесследно для организма, попавшего в поток и пересекающего, обгоняющего время. Мало кто еще, даже за пределами Земли, задумывался о конкретных проявлениях этих перемен, но те, кто начал путь раньше, кто прошел через несколько прыжков, уже догадывались о приобретении особых качеств, в том числе умения угадывать мысли – не читать, но именно угадывать. Но ни Лидочке, ни Андрею никто не успел и не смог рассказать о цели их путешествий и, конечно, об их новых качествах или ощущениях.

Проглядывая первую страницу «Таврии», Лидочка поправила шляпку и заправила под нее выбившуюся прядь волос.

Она уже поняла, что совершила ошибку, но ошибку, пожалуй, выгодную для себя, – она прилетела в день 5 марта 1917 года, то есть на несколько месяцев позже, чем нужно. Значит, Андрюша, если у него все в порядке, уже давно ждет ее, может, всю зиму, коли не догадался сделать новое движение в будущее, чтобы догнать Лидочку.

Сегодня 5 марта, воскресенье, до вечера время есть, можно осмотреться и понять, что произошло за два с лишним года ее отсутствия в городе.

Лидочка аккуратно сложила газеты и отправилась искать публичный туалет – раньше ей там бывать не приходилось, мама полагала это заведение негигиеничным!

Старухе, похожей на престарелую императрицу Екатерину Великую, Лидочка заплатила полтинник (как поднялись цены!) за бумажную салфетку и мыло. И увидела себя в зеркале. Она долго и внимательно разглядывала свое лицо в поисках морщинок – ничего не отыскала, хотя цвет кожи ей не понравился – можно подумать, что она выбралась из подземелья. И глаза лихорадочно блестят, словно поднялась температура.

Как только Лидочка умылась и причесалась, тут же вернулся интерес к газетам. Лидочка уселась в сквере на лавочке и погрузилась в чтение.

Больше всего ее волновало, кончилась ли война. Она почти не сомневалась в том, что война кончилась – войны не бывают такими долгими. Важно было, кто победил и что сделали с побежденными. Хотя и здесь особых сомнений у Лидочки не было – победят «наши», Антанта, потому что противники окружены со всех сторон, лишены топлива и припасов. Это было известно уже осенью четырнадцатого года и потому должно было быть втрое более очевидным весной семнадцатого.

Но узнать о войне Лидочке не пришлось, потому что первым большим заголовком в «Таврии» были слова: «ЗАСЕДАНИЕ ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА. РЕЧЬ МИНИСТРА КЕРЕНСКОГО».

…Ты идешь в лес, ты рассчитываешь найти белый гриб. Ты не очень удивишься, если узнаешь, что другие грибники тебя обогнали и все белые грибы собраны. Ты согласен даже собрать свинушки или сыроежки. Но если вместо белых грибов в лесу ты видишь маленькие мотоциклы, ты, наверное, решишь, что сошел с ума.

Нечто подобное пережила Лидочка, поняв через несколько минут чтения, что в России свергнут законный император. Разумеется, не надругательство над священной особой потрясло ее – в ее круге о Николае никогда не говорили иначе, как с презрением, она была страшно разочарована, что не присутствовала при этом событии, что оно разворачивалось и происходило – как и вся революция – без ее участия. Это было подобно тому, как проспать приход Деда Мороза.

Оказалось, что теперь в России есть Временное правительство князя Львова, а государь заточен с семьей в Царском Селе. Люди празднуют свободу и ждут выборов в Учредительное собрание, а Лидочка из-за этой проклятой табакерки, которая не может толком отправить человека в будущее, пропустила самое главное событие в жизни страны. Все видели революцию, все участвовали в ней… Все, кроме Лидочки.

Теперь выгонят генерала Думбадзе, решила Лидочка. Он типичный угнетатель и царский сатрап. И тут же взгляд Лидочки упал на сообщение:

ОТЪЕЗД ГЕНЕРАЛА ДУМБАДЗЕ В СИМФЕРОПОЛЬ

Известного ялтинского градоначальника, с именем которого связаны как светлые, так и многочисленные темные страницы в истории нашего города, вызывают наверх – возможно, в Петроград, где он должен будет дать ответ перед народными избранниками о своих сомнительных деяниях, –

смело утверждала газета, и Лидочке было приятно сознавать, что ее позиции и позиции газеты совпадают.

Лидочка перевернула газету, поглядела на последнюю страницу, где большую часть текста занимали объявления, а над ними несколько кратких колонок – куда более кратких, чем в 1914 году: «Вести с полей боев».