Фрегат «Звенящий» - Владислав Крапивин

На американском паруснике "Игл" распластал крылья орел, напоминая, что "Игл" – это "орел" и есть.

Блестела позолотой фигура Свободы на аргентинском фрегате "Либертад".

А еще были львы с рыцарскими щитами, индейцы, русалки, бюсты знаменитых людей, крылатые богини и фантастические птицы…

– Дед, почему мы раньше эту книгу не видели?! – возмутилась Ксеня. – Ты даже мне ее не показывал!

– Мне только вчера прислал ее один знакомый капитан. И я хотел припрятать ее до послезавтра, чтобы подарить Васе на день рождения, да не удержался, когда речь зашла о носовых фигурах.

Вася от радости расцвел и засмущался, словно был самой стеснительной девочкой, а не рыжим Лисом.

– Раз уж так случилось, получай книгу сегодня, – решил Яков Платонович.

– Спасибо, – выдохнул Вася. Остальные сопели – с удовольствием и слегка завистливо. И Вася тут же великодушно решил: пусть книга будет общая – всего экипажа фрегата "Звенящий".

Такое решение все шумно одобрили. А Вася напомнил:

– Мне кажется, надо и для "Звенящего" выбрать носовую фигуру…

– Надо! Надо! – поддержали его Ксеня, Слава и Антон.

– Да, но какую? – Яков Платонович в затруднении стал теребить пегие усы. – Надо что-то такое … з в е н я щ е е.

– А я знаю, – сказала Ксеня. – Взглянула на Васю и слегка покраснела. – Пусть будет мальчик с гитарой. Рыжий… То есть золотистый… Мальчик – потому, что у нас детский экипаж. Золотистый… ну, потому, что красиво. А с гитарой – потому, что она звенит.

– Ну вот еще… – пробурчал Вася Лис. Он прекрасно понял, кого Ксеня имеет ввиду под "золотистым мальчиком". И знал, что вовсе не заслужил такой чести.

– Но у тебя же скоро день рождения, – настаивала Ксеня. – Это будет тебе еще один подарок. – И это ведь ты самый первый среди нас придумал изучать морское дело!

– Вовсе не я… Все вместе…

Яков Платонович поскреб подбородок.

– А знаете, друзья мои, в таком предложении что-то есть… привлекательное. Действительно, мальчик со звенящей гитарой – это соответствует…

– Да не хочу я… – стыдливо пробубнил Вася.

– Ну, если не хочешь, тогда давай сделаем с гитарой не мальчика, а лисенка! – вдруг предложил Слава. Такого симпатичного веселого Лиса, как в диснеевской сказке. Это будешь и чуть-чуть ты, и в то же время… просто Морской Лис!

– А люди спросят – почему? – засомневался Антон. – Лис ведь очень хитрый зверь. И даже хищный.

– Всякие бывают, – возразила ему Ксеня. – Есть очень славные. – И чтобы не подумали, будто она только о Васе говорит, напомнила: – Мы же все видели кино "Рыжий, честный, влюбленный". Про лисенка, который не терпел коварства и всегда защищал справедливость. И тоже играл на гитаре.

Так и решили.

Васин день рождения справляли у него дома, а потом пошли к Якову Платоновичу. Именно туда Слава Воробьев принес свой подарок.

Это была картина, написанная акварелью.

По волнам с пенными гребешками летел трехмачтовый фрегат. Под его бушпритом держал гитару и взмахивал лапой улыбающийся лисенок золотисто-апельсинового цвета. На борту под узором из листьев было выведено название "Звенящий".

На реях и штагах были поставлены все-все паруса. Ветер туго надувал голубовато-белую парусину с похожими на длинные ресницы линиями риф-штертов. Мало того! На фрегате были и такие паруса, названий которых Вася не знал. Они плавно выгибались по сторонам от марселей и брамселей.

Вася сперва обалдел от восхищения. Долго держал картину перед собой, как зеркало. Разглядывал неотрывно.

Потом он спросил:

– А что это за паруса по бокам? – Я таких не знаю.

– Я тоже не знаю, как они называются, – признался Слава. – Но я видел такие на одной фотографии. И нарисовал. Очень уж они красивые.

– Это дополнительные паруса, – объяснил Яков Платонович. – Я не успел рассказать о них. Называются они л и с е л я.

Вася заморгал. А Ксеня засмеялась:

– Что, в честь именинника?

– Нет, это просто совпадение. Но, конечно, приятное… Лиселя ставятся на дополнительных рангоутных деревьях, которые выдвигаются с реев. Называются л и с е л ь – с п и р т ы. "Грот-марса-лисель-спирт", "фор-брам-лисель-спирт" и так далее, по названиям реев. И у лиселей соответствующие их месту имена: "грот-марса-лисель", "фор-брам-лисель"…

Под бушпритом луч на ЛисеСыплет искры в рыжий мех.Надувает ветер лисель,Он в поход зовет нас всех, —

вдруг сочинились у Антона стихи. И друзья решили, что они очень удачные.

А Яков Платонович сказал:

– Что же, можно и в поход, раз вам так не терпится. Но имейте в виду, друзья: в плавании нам придется учиться очень многому. Прямо на ходу…

Антон тут же сочинил опять:

Мы учиться будем на ходу,Чтоб «Звенящий» не попал в беду!

ПОСЛЕСЛОВИЕ К ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Это фрегат "Звенящий", готовый к плаванию. Таким Слава Воробьев нарисовал его в своей "морской" тетрадке. Правда, сейчас на фрегате не хватает нескольких парусов. Слава решил, что, если рисовать все, они заслонят друг друга. Поэтому нет лиселей, между мачтами поставлены не все стакселя, а бизань и крюйсель подобраны к реям, чтобы не закрывали контр-бизань.

Ребятам Слава сказал:

– Картина с лиселями и волнами – она для красоты. А точный рисунок – в тетради с чертежами – тоже необходим. Должны же мы видеть, какой корабль, наконец, построили.

И все с ним согласились.

Вторая часть

ИДУТ НАВСТРЕЧУ КОРАБЛИ…

***

У Якова Платоновича было много интересных вещей, связанных с морским прошлм. Разные мореходные инструменты и карты, большой капитанский бинокль, потрепанная фуражка с якорем, окруженным листьями (эта эмблема называется "краб", потому что вышитые листья напоминают крабьи клешни). Был даже спасательный круг с надписью "Меридиан".

– А корабельного колокола у меня нет, – сокрушался старый боцман. – Когда наша баркентина отплавала свой срок и ее решили превратить в прибрежный ресторан (это, конечно, страшное безобразие), я хотел колокол, на котором название судна, взять себе на память. Но начальство не разрешило. Хотя, казалось бы, зачем корабельный колокол ресторану?.. А нам сейчас он очень бы пригодился в плавании…

– Ничего, – утешила деда Ксеня. – Что-нибудь придумаем. – А колокол с "Меридиана" все равно не был бы колоколом "Звенящего". Нам нужен свой.

Всех выручил первоклассник Антон Штукин. У себя дома, в кладовке, он разыскал крупный медный колокольчик, который в старинные времена не то висел у дверей, не то мотался под дугой ямщицкой лошади. Размером он был с кружку.

Антон надраил находку до жаркого блеска, потом они с папой сходили в граверную мастерскую, и там мастер острым своим инструментом по краю вырезал буквы: З В Е Н Я Щ И Й.

Все ребята очень обрадовались. И Яков Платонович тоже. Он рассказал, что что иногда корабельный колокол называют р ы н д о й. Это не совсем правильно. Строго говоря, "рында" – это звон судового колокола в полдень. Однако привычка именовать колокол рындой из корабельного обихода не исчезает.

Колокол (или рында) нужен для многих дел. В него бьют частыми ударами, когда судно идет в тумане. Подают и разные другие сигналы. Кроме того, вахтенный матрос каждые полчаса отбивает в колокол сигналы времени. Многим известно, что это называется "бить склянки". Вовсе не от того, звон напоминает о разбитой посуде, а потому, что раньше на кораблях время измерялось песочными часами, где в одном стеклянном шаре (склянке) песка хватало на полчаса. Пересыплется – поворачивай шар и бей в рынду…

– Теперь-то уж наш "Звенящий" полностью готов к плаванию, – весело сказал Вася Лис. И на своей гитаре сыграл песенку, которую недавно выучил:

Кто решил стать моряком,Кто покинул отчий дом,Пусть теперь о тихой жизни не тоскует…

Все, конечно, понимали, что плавание будет воображаемым. Они возьмут морские карты (или нарисуют сами – с таинственными островами), представят, что плывут то в открытом океане, то вдоль побережья от порта к порту, а Яков Платонович будет рассказывать об этих дальних портах. И о приключениях, в которых участвовал сам и о которых слышал от друзей-моряков.

Излагать разные истории старый боцман умел так, что порой даже казалось: это не рассказ, а все по правде.

Летит с волны на волну легкий красавец-парусник, "распарывая гребни мартин-гиком", гудят тугие паруса, струнным звоном поют штаги и бакштаги, эхо отзывается в корпусе, как в великанской гитаре…

Яков Платонович даже взял у Васи гитару и сипловато спел песенку, которую когда-то сочинил один из его знакомых курсантов. Струны не всегда слушались узловатых пальцев, но песня всем понравилась:

…И судно белокрылое твоеВзлетает на волну, как на качели,И такелаж натянутый поетБасовою струной виолончели.Теперь пошла совсем иная жизнь,Она законам суши не подвластна.Ты знал, на что идешь – теперь держись.Во время шквала галс менять опасно…

Кончив петь, Яков Платонович покашлял и сказал, пряча смущение за строгостью: