Окорок единодушия - Уильям Эйнсворт

— Зачем же? Я употреблю все силы, чтоб удержать вас от этого, — кротко, но твердо сказал сквайр. — Вы еще можете быть счастливы, наслаждаясь счастием сына. Поговорите с ним, он здесь, в моем доме.

— Нет, я не могу взглянуть ему в лицо! — с смущением вскричал сэр Вальтер, вставая, как бы с тем, чтоб бежать от сына. — Возьмите, передайте ему этот пакет. Он объяснит ему все. Я ему буду писать.

— Нет, вы не уйдете, не видев его, — возразил сквайр, удерживая сэра Вальтера. — Не бойтесь укоризн, он не будет упрекать вас.

— Не упреков боюсь я: их легче вынесть; но нежность его убьет меня.

— Э, э! Нечего вас слушать. Ропер, скажите Эльюрду Физвальтеру, что отец желает его видеть.

— Погодите хоть минуту! — умоляющим голосом вскричал старик. Но Ропер ушел. Сэр Вальтер жадно и вместе боязливо устремил глаза на дверь. Послышались быстрые шаги.

— Идет! идет! — с радостью и боязнью повторял бедный отец.

Дверь отворилась и вошел, в сопровождении Ропера, молодой человек, которого мы знали под именем Френка Вудбайна.

Молча взглянули друг на друга отец и сын, и остановились, как бы оцепенев от волнения; но миг — и Эльюрд Физвальтер бросился в объятия отца.

Сцена была трогательная. Сквайр утирал глаза, Сайдботтом и Ропер откашливались.

— Двадцать лет я не знал этой радости! — вскричал наконец сэр Вальтер, — мы не расстанемся теперь, милый сын мой. Простил ли ты меня?

— Батюшка!.. — рыдая, сказал Эльюрд.

— Вот видите, вышло по-моему, сэр Вальтер, — вскричал сквайр. — Видно, уж нынче такой день, что все раскаиваются и получают прощение. Доходит очередь и до меня. Но ваш батюшка слаб, подайте ему кресла, Эльюрд.

— Сын мой, сын мой, как мог я покинуть тебя! — говорил сэр Вальтер.

— О, как мог и я покинуть свою дочь! — сказал сквайр.

— О какой дочери говорит он? — спросил Физвальтер.

— О моей жене, батюшка, — отвечал Эльюрд.

— Так, так, о ней, — повторил сквайр. — Странно все это устроилось. Если б мы нарочно задумали так сделать, не удалось бы так хорошо. Ведь вы не будете недовольны тем, сэр Вальтер, что ваша невестка моя дочь?

— Недоволен? Жена Эльюрда сокровище! Немного на свете таких счастливцев, как он. Да благословит их Бог всегда жить так, как жили они до сих пор.

— Дай Бог! — вскричал сквайр. — Но пора сознаться мне перед дочерью. Где Роза?

— Она с мисс Бэссингборн, — сказал Эльюрд.

— То есть с своею сестрою, Бэбби Монкбери — конец всему маскараду. У меня две дочери, сэр Вальтер: Роза — старшая, Бэбби — младшая. Обе мои наследницы.

— Розе не нужно обижать сестру, — сказал сэр Вальтер, — у Эльюрда довольно своего богатства. Мое имение принадлежит ему. Я при жизни, теперь же, передаю ему все.

Эльюрд хотел возражать, но отец был непреклонен.

— Не могу только передать тебе своего баронетского титула, но и он скоро перейдет к тебе, — сказал старик.

— Вы отнимаете у меня Розу, — улыбаясь заметил сквайр, — и Бэбби хотят отнять у меня. Женихов у ней бездна. Вот не дальше как час назад, получил я письмо с предложением от сэра Джильберта де-Монфише, и с ним вместе другое письмо, в котором несколько джентльменов просят меня не отказывать сэру Джильберту. Но согласиться я не могу? если б даже Бэбби не чувствовала к нему нерасположения, потому что, по словам Ропера, Монфише наделал долгов.

— Это еще не беда, — сказал сэр Вальтер, — он может исправиться, сердце у него доброе; состояние его только расстроено, но еще не промотано. Если у него будет хорошая жена, он будет также хорошим человеком. Мы об этом еще поговорим с вами, любезный друг; а теперь, отвечай мне на один вопрос, Эльюрд, пока не пришла еще сюда твоя жена: знает она, что ты мой сын?

— Нет, батюшка. Простолюдином считала она меня, когда полюбила меня, и я охотно остался бы для нее навсегда Френком Вудбайном. Она знала мое истинное имя, но не доспрашивалась, почему я переменил его на другое. И она сама только нынче поутру из письма мистера Ропера узнала, что мать ее была законною супругою сквайра Монкбери.

— Значит, это дело кончено, — сказал сквайр. — Желал бы я, чтоб не нужно было мне объясняться и с Бэбби.

— Бэбби также все знает, — отвечал Эльюрд. — Я, как пришел сюда, пересказал ей сущность письма мистера Ропера, и она была так восхищена, что обняла меня, не замечая, что сэр Джильберт смотрит на нас. Впрочем, она и прежде знала о нашем родстве; мы даже виделись с нею несколько раз. Одно только оставалось для нас тайною до нынешнего утра: что мать Бэбби и Розы была вашею законною супругою, сэр. Одно из моих свиданий с Бэбби даже было замечено Полем Флитвиком.

— Так вот измена, свидетелем которой был Флитвик! — улыбаясь сказал сквайр. — Не сбудется же надежда Ионы доказать, что вы с Розою не можете получить окорок.

— Это решит суд присяжных, — заметил Ропер.

— Я уверен в решении, — отвечал сквайр, — такой счастливой парочки, как Эльюрд и Роза, не найдешь нигде. Но где же она? Роза! Роза! — закричал он, идя к дверям. — Где ты, мой дружок?

— Иду, — отвечала она.

— Идешь к отцу, — вскричал сквайр, обнимая ее. — Бог да благословит тебя, милая Роза! Как ты похожа на свою мать! — и сквайр снова принялся утирать глаза, в чем ему подражали почти все.

— Как же теперь звать вас, дядюшка: дядюшка или папа? — весело сказала Бэбби, вошедшая вместе с Розою.

— Разумеется, папа, — вскричал сквайр, протягивая ей руку. — Я, просто, не стоил бы такого счастья! Пусть же все нынче веселятся! Готовить пир для всей прислуги! Выкатить бочонок самого крепкого эля, взять из моего погреба самого лучшего вина! Пусть все пьют за здоровье моих дочерей! Целую неделю… мало, целый месяц мой дом будет всем открыт: пусть все пируют! Пригласить всех моих фермеров, пригласить и соседей, всех, и своих и чужих: пируем все! Ропер, ступайте, соберите всю прислугу: надо познакомить их с моими дочерьми! Постойте, постойте! у нас есть гости, пригласите сюда и их. Пируем все! — Ропер ушел распорядиться исполнением этих приказаний. — Теперь надо мне переговорить с тобою, Бэбби, — сказал сквайр, отводя ее в сторону, — как тебе нравится сэр Джильберт де-Монфише? Не правда ли, славный молодой человек?

— Ах, папа, я всего только раз еще видела его. Но он очень недурен собою и, кажется, очень хороший молодой человек.

— Так вот он сватает тебя. Что ты ему на это скажешь?

— Решительно: «нет!» Скорее умру девушкою, нежели пойду за него!

— Жаль бедняжку! — сказал сквайр.

— Не жалейте, папа; он сейчас говорил, что раздумал жениться на мне.

— А, знаю, в чем штука! Он видел вот этого юношу, — сказал сквайр, указывая на Эльюрда, — и не понял, какие между вами отношения. Это мы уладим. Спрашиваю только, нравится ли он тебе?

— Я не изменю своего ответа, папа.

— Вспомни, ведь он баронет.

— Помню, и все-таки не пойду за него.

— Ведь он богач! Сколько у него земли! какой дом! какие лошади!

— Нет, нет и нет.

В эту минуту вошел Монфише с другими джентльменами.

— Очень рад, господа, видеть вас, — сказал сквайр, пожимая руки гостей. — Вы пожаловали очень кстати: у меня праздник. Я всегда рад гостям, а теперь вдвое. Хотел бы, чтоб со мною теперь были все мои друзья. Ропер, верно, объяснил вам все, так рекомендую вам моих дочерей.

Начались всеобщие поздравления. Восхищенный сквайр, ударив по плечу Боша, закричал:

— Вот он меня венчал; он вам расскажет все, как было.

— С удовольствием, сэр, — отвечал капеллан.- 1729 года, мая месяца, 1-го числа, высокородный сквайр Марк Монкбери, холост, и Грэс Лесли, дочь мистера Лесли, пастора, девица, сочетались законным браком. Бракосочетание совершал пастор Иеремия Бош (то есть ваш покорнейший слуга). В книгу записал Роджер Боус, причетник церкви Малого Донмо. Вот вам и все, как записано в книге. Пересказано с подлинным верно.

— Теперь и тебе пора, Эльюрд, объявить жене, кто ты, — сказал сыну сэр Вальтер.

— Роза, — сказал Эльюрд, цалуя руку жены, — у меня была от тебя одна только тайна. Теперь нет нужды скрывать ее. Ты дочь одного из знатнейших людей нашего графства; надобно же узнать тебе, что и муж твой равен тебе по происхождению.

— Как бы не равен! — закричал сквайр, — нет, ваш род древнее моего. Физвальтеры известны с XII века.

— Видите, что оно значит? — заметил Джоддок своему приятелю, — ведь я так и говорил, что у Френка в лице что-то особенное. Что за превращения! Остается только превратиться доктору Плоту. Я уверен, сейчас окажется, что он вовсе не доктор Плот.

— Молчи! — с затаенным бешенством сказал Монфише, — я уж догадываюсь, кто он. И если действительно…

Монфише стиснул зубы от ярости.

— И вот мой батюшка, — продолжал Эльюрд, подводя Розу к своему отцу, — вот мой батюшка, сэр Вальтер Физвальтер.