Замок снов - Лора Брантуэйт

– Сколько месяцев осталось до рождения твоей мамы?

Взмах ресницами.

– Восемь, – выдохнула Тэсс. Она, кажется, перестала дышать. – Он был ее отцом?

– Думаю, да, – с трудом проговорил Грегори. – Селти верил в это. Он пытался идти туда, куда вела его судьба, но жизнь его так и не стала счастливой. Незадолго до смерти он собирал сведения о твоей бабушке и узнал, что через восемь месяцев после их расставания у нее родилась дочь. Это явилось шоком для мистера Селти. Он хотел встретиться с ней, но, к несчастью, твоей матери уже не было в живых. Тогда он решил оставить все свое имущество тебе, своей наследнице, дочери своего ребенка, которого никогда не видел. У его жены Маргарет, болезненной слабой женщины, не было детей. Его брак вообще был несчастным. А перед тобой и перед твоей матерью он испытывал глубокий стыд. Он очень мучился, что пережил ее, что не успел даже узнать ее…

– Мой дед… – прошептала Тэсс. Она сидела, нервно сцепив пальцы. Потом подняла глаза на Грегори.

– Но какое отношение это имеет к нам?

Грегори побледнел. Это все было еще не страшно. Вот сейчас… Он набрал в легкие воздуха и отвернулся к окну.

– Тэсс, помнишь ли ты историю, которую я рассказал тебе о безумной женщине и ее любви?

– Да.

– Мне очень трудно говорить… Эта женщина была моей матерью. Она любила Джонатана Селти. Он мой отец, Тэсс.

Кровь отхлынула от лица Терезы.

– Но, Грегори, это… – Тэсс напряженно вглядывалась в его лицо. – Скажи, что это неправда! Мы не можем быть…

Он отвернулся. Его голос прозвучал глухо.

– Но это так, Тереза. Ты – моя племянница, дочь моей сестры.

Тэсс сидела ошеломленная, опустошенная, сдавив виски холодными пальцами, с расширенными от ужаса глазами. Быть такого не может. Не должно! Я… Я же люблю его! Люблю как мужчину, со всей страстью, на какую только способна! Это чудовищно – что люблю, не имея на то права, что сегодня ночью… О нет, нет, нет… Как теперь жить?

Грегори закрыл глаза. Его губы чуть заметно вздрагивали, точно он физически страдал. Я это сделал. Я все сказал. Почему же мне не легче? Хотя с чего я взял, что станет лучше, будто таким образом можно что-то исправить: эту дикую любовь или то, что Тэсс страдает?

Не зная, что еще можно сделать, Грегори подошел к Тэсс и успокаивающе положил руку ей на плечо. Она вздрогнула от его прикосновения так, словно ее ожгло каленым железом. Поспешно отодвинулась.

– Нет!

– Да, конечно… Прости.

Тэсс закрыла лицо ладонями. Внутри нее все сжалось в комок. Не должен прикасаться! Нельзя… И как же мерзко на душе. Я чувствую себя оскверненной, себя и свою любовь. Грязно, нереально, абсурдно, безумно, невозможно! Мамочка, что я наделала?! Мамочка, он твой брат…

Сил плакать больше не было. Тэсс сидела, обхватив плечи руками, и тихонько покачивалась вперед-назад. У Грегори сердце разрывалось, когда он видел этот остановившийся взгляд и искаженное внутренним страданием лицо. Бедная моя девочка. Но он вынужден был снова отступить к окну, чтобы не ранить ее еще больше. Создавалось впечатление, что Тэсс его не замечала.

На самом же деле все ее существо напряглось от его присутствия. Она чувствовала Грегори, даже сидя спиной к нему, всей кожей, каждой клеточкой своего тела, каждым нервом. Она знала, что он здесь, близко, в паре шагов, и ей хотелось выть от невозможности прикосновения, от того запрета, который теперь оба наложили на сближение. Не в силах вынести этого напряжения, Тэсс проговорила охрипшим голосом:

– Извини, но я хочу побыть одна.

– Да, разумеется. – Грегори вышел деревянной походкой.

Не чувствуя своего тела, Тэсс вытянулась на кровати. Но ни сидеть, ни лежать, ни стоять не было сил. Что-то мешало и гнало куда-то. Наверное, отчаяние.

Тэсс встала и пошла в ванную. Глядя на упругую струю горячей воды, наполняющей ванну, Тэсс думала о том, что все это когда-то уже было, она это уже видела. Что там было после? Ах да, я хотела умереть… А сейчас? Не жить. Не видеть Грега. Не быть в «Белой долине». Не чувствовать ветра на лице. Не любоваться морем… Нет, все это теперь невозможно!

Тэсс разделась и опустилась в воду. Она чувствовала себя больной. Больна была душа. Смоет ли вода мой грех?

Под действием ласкового тепла тело расслабилось, но болезненный надрыв в душе не исчез. Тэсс снова охватила раздвоенность физических ощущений и эмоций, что когда-то так пугала ее в себе. Если бы не было ничего, кроме этого обволакивающего тепла, не было воспоминаний о его страсти, не было воспоминаний об утренней жестокой и глупой лжи и не было знания о том, что он мой кровный родственник…

Но все это сплелось, нет, даже не сплелось, а нервно сцепилось в ее сознании. Тэсс не помнила, как вышла из ванной и упала на постель. Контуры мира потеряли четкость, и Тэсс погрузилась в какую-то странную смесь забытья и тяжелого сна.

– О черт! Смотри, куда едешь, псих! – В подтверждение своих слов Джон с силой ударил кулаком по рычажку сигнала. Машина, вполне приличный и даже будто кокетливый темно-синий «форд», поддержала своего хозяина громким и резким звуком.

Черный автомобиль, в который только что чуть было не въехал Джон, невозмутимо удалялся. То есть уже почти исчез из виду: шел на большой скорости. Справедливости ради нужно сказать, что Джон сам считал ворон и потому подверг риску аварии свою драгоценную особу.

Джон притормозил у обочины. Нужно отдышаться. Закурил: сжал сигарету губами, щелкнул зажигалкой, поднес огонек к кончику сигареты и с наслаждением втянул густой ароматный дым. Что ж, так гораздо приятнее помечтать о нашем с Тэсс счастливом и богатом будущем…

Джон был полностью доволен жизнью. Еще бы, ведь теперь у него есть неплохой шанс жениться на владелице конезавода, и тогда постоянный доход от весьма прибыльного и благородного дела будет обеспечен… Тэсс сможет вернуться к своим книжкам, если захочет. Разумеется, сам Джон тоже не собирался заниматься разведением лошадей. Но ведь есть же там какой-то управляющий или что-то вроде того…

Джона не очень беспокоило, что Тэсс так надолго застряла в «Белой долине». Понравилось, наверное. Это и хорошо: может, пройдет наконец эта вечная депрессия. В отсутствие Тэсс в жизни Джона мало что изменилось, тем более к худшему. Разумеется, по ночам он оставался один: найти замену Тэсс ему не позволила то ли некоторая порядочность, то ли природная лень. Зато появилась возможность больше работать, а значит, заработать и выслужиться. Это Джона вполне устраивало. А еще можно было хоть каждый вечер допоздна сидеть с друзьями в пабе, и после этого ни у кого в глазах не появлялось выражение упрека и страдания!