Копатели. Энергия Завета - Олег Генералов

– Ну все, братан. Могу тебя поздравить. Мы с тобой мегалохи теперь. Звоним Иванычу?

– Да не буксуй ты. – Лёлек перебрался обратно на переднее сиденье и достал из кармана помятую пачку Парламента. – По крайней мере, номер этой скотины у нас есть. Давай, рули в какой-нибудь пивняк, посидим, подумаем, что нам дальше делать со всей этой херью.

– Ну что же, пиво – это дело, – согласился Болек. – Пиво, оно работе мозга способствует.

– Если он в принципе есть, – буркнул Лёлек.

– Чего?

– Да ничего, рули давай, – сказал Лёлик уже громче. – Пора по пиву.

Пивной ресторан «Шварцвальд» располагался сразу за аркой дома, стоящего своим фасадом вдоль Ленинградского проспекта. Благодаря своему удачному расположению, а так же наличию в ассортименте любимого пива «Хофброй», этот ресторан был частым местом встреч Маршалина с друзьями. Однако в этот раз беседа предстояла отнюдь не веселая. Привычно запарковав Паджеро на высоченном бордюре, недоступном для недоприводных пузотёрок, Макс зашел в ресторан, спустился в нижний зал и стал высматривать своих друзей. Они уже были здесь, за любимым столиком в углу зала. Макс заказал у официантки «Хофброя» с рулькой и уселся к друзьям.

– Салют, браза, – буркнул Егор.

– Здорово, Макс, – радостно приветствовал Маршалина Серега. – Прикинь, мы тут с Егорычем золотую лихорадку обсуждаем. Вот скажи, у тебя была такая болезнь?

– Да нет вроде, – задумался Макс.

– А у меня была. – Серега уселся поудобнее, сделал огромный глоток «Крушовицы», закурил сигарету и приступил к рассказу.

– Было это, короче, года два с лишним назад. Как раз на майские. Я тогда как копатель не совсем опытный был, только второй прибор свой купил. И вот сижу я, думаю, куда бы и с кем на девятое мая ломануться. Листаю литературу, потихоньку карты просматриваю. И нахожу я забавное описание одной ярмарки. Сельцо Коквино Московской губернии, помещика, надворного советника, Михаила Дмитриевича. Что забавно, этот Михаил Дмитриевич и был автором-составителем этого списка ярмарок. Вот что он пишет: «В этом сельце, на погосте, бывает ярмарка один только день в году, после Пасхи, в десятую пятницу». И приезжают, мол, на нее купцы из Дмитрова. И привозят всякие мелочные товары – иглы там, пуговицы всякие, запонки, платки и прочую хренотень. И расписано подробно, как до этой ярмарки от Москвы добраться.

Смотрю я в карты-межевки, и вижу, что погост от села этого достаточно далеко расположен. Я, помню, катался в том районе, места новые выискивал. И вспоминаю я четко, что сельца этого сейчас уже нет, а вот место, на котором оно стояло, забором огорожено. И таблички всякие висят, мол, ферма, территория частная, «стой-стреляю!» и все такое.

И решил я погост этот проверить. На форуме объяву повесил, так, мол, и так, кто хочет – присоединяйтесь. Начал народ потихоньку собираться. Причем, несколько человек, те, кто поопытней и копают давно уже, позвонили мне, да отписали, что делать в этом Коквино нечего, ферма там сейчас, не пустит туда никто. Но мне-то в это сельцо и не надо было, меня погост интересовал, а там километра два расстояние. В общем, прямо девятого, с утречка, мы туда выдвинулись. На Рогачевке собрались, да к месту потихоньку передвигаемся. Кавалькаду нашу, конечно, надо было видеть. Впереди я на тракторе своем, за мной – мерседес пятисотый, кабриолет. И клиренс у него такой маленький-маленький. За ним форд фьюжн, цвета баклажан. А замыкает все это дело старенький Фронтеро, джип опелевский. Такой вот дурацкой колонной мы пробираемся по району, место, значит, ищем. Как дорога закончилась, я недоприводным нашим говорю, давайте-ка ребятки, к нам в джипы пересаживайтесь, сейчас оффроад начнется. А им, прикиньте, пофигу. Мы, говорят, без ваших джипов проедем. И что вы думаете, прямо до места добрались, чертяки, ничего себе не оторвали. Как этот кабриолет немецкий по полю русскому днищем скреб – это надо было видеть. Картинка – та еще была. Да еще и в день Победы. Смех, короче.

Ну а дальше все просто. Полянку, на которой погост стоял, мы быстро локализовали. И пошли ее в семь приборов прочесывать. Первую находку Григорий тогда поднял, тот, что на «мерсе». Катькину деньгу в сохране достойном. Потом и у остальных находки пошли. Настасья Пална моя, она еще тогда со мной ездила, у лесочка копеечку отличную вытащила, Николая первого. В общем, после десятой монетки поняли мы, что место мы нашли точно, и что именно здесь эта ярмарка и была раньше. Ну, ходим мы, короче, по полянке, у всех находки прут, а у меня – хоть бы что. Прибор новый, у меня с ним только второй выезд. Привыкнуть не успел еще, хожу, мучаюсь. И ведь, главное, обидно так – место нашел, всех сюда вытащил, а находок – ну ни одной. Хожу грустный, клюшкой размахиваю. И вдруг – сигнал. Да хороший такой, уверенный. В колее тракторной. Я лопаткой поддеваю, смотрю – блестит. Достаю – матерь Божья! Рубль! «Катькин», то бишь, Екатерины Второй. Да сохран такой чудесный – как только что из под станка. Портрет четкий – каждая складочка прорисована, а герб на обратной стороне – вообще в идеале. И орел, и всадник с копьем.

Позвал я народ, все собрались, рубль тот обсуждают. Естественно, копать тут все начали с энтузиазмом утроенным. Час копаем – и ничего. Ну, в смысле, медяшки есть в количестве, а рублей больше нет. Настасья Пална моя, правда, крестик серебряный подняла еще, красивый такой, старообрядческий, века восемнадцатого.

В общем, загрустили мои попутчики, давай, говорят, на новое место выдвигаться. А у меня в окрестностях еще пару деревенек было припасено. Приехали на второе место, только расчехлились – фермеры бегут. Муж с женой, нервные такие. Вы, орут, на частной собственности ямы, значит, копаете. А мы-то и покопать еще толком не успели, так, пару медяшек убитых подняли с краю, да и все. Успокоили мы фермеров, на третье место двинулись. Заходим на холм, на котором, по картам, деревенька стояла, начали долбить – одна война: патроны, гильзы от снарядов, пара фундаментов разрушенных, кирпич кругом. Короче, не коп, а мучение одно. Спускаемся вниз с другой стороны, а там – позиция артиллерийская, раскопанная до основания. Снаряды лежат, какие то железки ржавые – типа все, что от пушки осталось. И памятник рядом стоит – небольшой такой, со звездочкой. Видать, наши коллеги, те, кто по войне роет, позицию эту вскрыли, бойцов наших подняли, да тут же и похоронили. Из всех только лейтенанта одного по медальону опознали, а остальные так и указаны – мол, боец неизвестный. В общем, постояли мы у памятника, о бойцах подумали грустно, да разъехались. Как потом оказалось, Григорий на первое место вернулся, до вечера копал, да ничего кроме меди не нашел.