Тростниковая птичка - Ольга Смайлер

Я же сам себе напоминал компас – что бы я ни делал, о чем бы ни говорил, глаза все равно искали темно-синий шарф, маскирующий волосы необычного цвета, а ноги, будто сами, сокращали расстояние. Я как раз провожал глазами группку, которую сопровождал Энтони, когда он неожиданно закричал: «Ложись!» – и вскинул винтовку. И тут я услышал шум, знакомый до боли.

– Красты! – Терри уже несся к машинам, коротко, рубяще отдавая приказы, и я понимал, что не успею, что от меня ничего не зависит и я могу стать только помехой для парней, что сейчас занимали свои места у пулеметов, и заставлял себя оставаться на месте.

Девочки из группы Энтони оказались понятливыми, тут же кинулись на траву, даже Соня мгновенно подчинилась приказу, остальных парни успели оттеснить за автобусы.

Топот хищников, ломящихся через подлесок, приближался, к нему прибавился клекот тварей, и тут у одной из тех, кто лежал на траве, не выдержали нервы. С пронзительным визгом одна из совсем юных девушек вскочила на ноги и кинулась бежать.

Красты – животные стайные и очень опасные, но интеллектом не блещут, цель видят, только когда та движется, так что их можно перехитрить, если удастся сохранить неподвижность, и эта выходка вполне могла стоить глупышке жизни. Я на мгновение закрыл глаза, прося у Матери-Прародительницы помощи и покровительства для обезумевшей от страха девочки, потому что никто из нас уже не успевал ей помочь и вся надежда оставалась на снайперов, что в ситуации с крастами было маленьким утешением.

А потом время растянулось, будто кто-то включил замедленное воспроизведение: вот маленькая фигурка в синем вскакивает на ноги; вот в несколько прыжков, от которых шарф сбивается, выпуская на волю пряди цвета красного дерева, догоняет паникершу; вот последним прыжком сбивает ту с ног и прижимает к траве своим телом.

И словно внутри меня срывается пружина – дальше все слишком быстро, я бежал, мне что-то кричали, и я кричал в ответ, выстрелы, ругань. Запах крови, парни уводили девушек, что были с Энтони. Рывком поднял Птичку на ноги – убедиться, что все в порядке, что она цела, и она испуганно шарахнулась от моего вида, и я понял, что глаза у меня бешеные.

– Терренс, – орал я, – какого черта? Кого ты отправил на разведку? Собственную задницу без глаз? Почему просмотрели рядом гнездо крастов?

Терри развернулся ко мне с таким лицом, что только я, знающий его не один год, по заметным только мне мелочам понял, как сильно он испуган. И мне захотелось то ли двинуть ему как следует, то ли изо всех сил обнять, чтобы заболели ребра, но тут снова кто-то зашумел в подлеске, обрубая разборки и разговоры, заставляя вскинуть оружие.

Когда двое молодых вышли на поляну, довольные собой, таща по красту на каждого, только железная выдержка Терри и привычка к выполнению приказов спасла им жизнь.

– А мы тут гнездо крастов подняли, – тут же похвастались они. – Долго искать пришлось, далековато было, потом погнали… Будет у нас теперь по ножу.

Вместо восторженных поздравлений, которых ждали эти двое, чуть преувеличенного восхищения их ловкостью при осмотре трофеев и всех положенных ритуалов, сопровождающих первую удачную охоту, их встретило холодное, неприязненное молчание.

Терри сплюнул им под ноги и ушел заниматься погрузкой.

– Такой пикник испортили, идиоты, – резюмировал Брендон.

– Дорого достались кинжальчики, – согласился с ним Энтони.

Я отвернулся и старательно заставил себя дышать ровно.

Я лежала в ставшем уже почти родным автобусе и смотрела в окно, как с поляны исчезают последние свидетельства пикника, так бесславно испорченного крастами. За время нападения стаи я успела прикусить язык и больно удариться плечом при падении вместе с незнакомой перепуганной девушкой; испугаться выражения лица Сая, когда он поставил меня на ноги; пообщаться с доком Джером и решительно отказаться от любых таблеток и успокоительных – для собственной безопасности; а также выслушать весьма краткое мнение Миста о «некоторых идиотках, которые раз за разом лезут на рожон», и достаточно подробный, хоть местами и нецензурный, анализ ситуации от Мии. Та считала, что мы все отделались легким испугом – гибель молодых самцов, бежавших в авангарде, дала остальной стае время и возможность изменить направление движения и уйти в лес. Что было бы, если бы стадо не смогло повернуть, она говорить отказалась, но я никогда не жаловалась на воображение. И тут, запоздало, меня накрыло страхом. Если бы сейчас меня спросили: «Соня, зачем ты это сделала?» – я бы не смогла ответить, и не потому, что прикушенный язык болел. Все случилось само собой: вот я еще лежу на траве, вглядываясь в просветы между стеблями; вот совсем молоденькая девчушка из автобуса Фины с визгом вскакивает на ноги. Мое тело реагирует само, а дальше – провал, и я снова лежу на траве, только корни теперь чуть дальше от носа, болит ушибленное плечо и лежать не так удобно.

Мертвые красты более всего были похожи на помесь кабанов и бесхвостых крыс ростом по колено взрослому мужчине. Меня передергивало всякий раз, когда я натыкалась взглядом на их трупики с клыками, и предложение доктора отвести меня в автобус я встретила с искренней благодарностью. Девочки еще оставались снаружи и встревоженно переговаривались, разделившись на несколько компаний. Мия же, убедившись, что толку от меня мало, сумела проявить характер и настоять на том, что поможет воинам. Теперь ее фигурка мелькала на поляне то тут, то там. Неожиданно пришлось успокаивать Малышку, и вот тут как раз и пригодились волшебные средства доктора Джеремайи и его ласковый, журчащий голос. Двух виновников происшествия Сай увел за собой в машину, и они еще не выходили. Я прикрыла глаза и невесело усмехнулась – за последние несколько дней я собрала на свою голову столько неприятностей, что не приходилось сомневаться – Кериме я не нравлюсь. Док Джер уверил, что у меня только легкие ушибы и они достаточно быстро пройдут, но я старалась как можно меньше двигаться и по возможности не менять позу.

Автобус слегка качнуло, я открыла глаза и увидела Терри, который пробирался ко мне.

– Вот, возьми. – И в руки лег знакомый по Триону тюбик с обезболивающим гелем. – Мист в свое время купил во внешних мирах, а пользоваться побоялся. Сама знаешь – организмы у нас разные, неизвестно, какая побочка была бы. Так и катал его в своей сумке.

– Спасибо, – из-за прикушенного языка невнятно выговорила я, тут же простив воину утреннюю стычку.

– Надеюсь, что поможет, – откликнулся Терри, пробираясь к выходу из автобуса. У самой двери он задумчиво вскинул голову и неожиданно сказал: – Шесть.

– Что шесть? – не поняла я.

– Шесть дней до Рубежа, включая сегодняшний.

Я, уже блаженно предвкушавшая действие обезболивающего, рассеянно кивнула, и лишь когда Терри покинул автобус, до меня дошло, что именно он сказал.

Путь до машины позволил вернуть контроль над эмоциями и прийти в себя. Нет, расквасить обоим «молодым» носы все еще хотелось, но я прекрасно понимал, что это делу не поможет. Скорее, наоборот, они посчитают, что достаточно наказаны и с чистой совестью забудут о произошедшем.

В машине устроился на переднем сиденье вполоборота и с интересом стал рассматривать собственные руки – я не любил подобные выматывающие душу воспитательные беседы. Большей нелюбовью пользовались только воспитательные беседы Эдварда, которые с завидным постоянством повторялись последние пару лет. После них оставался кисловатый привкус во рту и болел желудок, но мы все равно продолжали эти ритуальные танцы, хотя реплики оппонента и свои ответы знали наизусть.

Я поднял глаза на провинившихся – Ник (краст, опять забыл его полное имя. О, Никлас!), сын Моргана, и Кларк, сын Ллойда, недавно выпустившиеся из воинской школы. Пока еще ни с кем не ходили, пришли проситься в десятку вдвоем. На мое «Мы выберем только одного» – Ник, тот, что справа, ответил «Нас двое. Возьмете двоих, если так будет угодно Праматери, или не возьмете никого – десяток много». Значит, Никлас в этой паре ведущий и идея принадлежала ему. И я даже знаю, на что он «взял» Кларка – дротик со снотворным, полученный от «серых братьев», и тот стал героем многочисленных шуток про «воина, проспавшего хорошую потасовку».

Парочка стояла, ссутулившись и опустив головы, – машина сопровождения хоть и просторна, но не рассчитана на то, что кто-то будет стоять в полный рост. Мне до скрежета зубовного не хотелось снова говорить, убеждать, объяснять. Чем ближе к Грани я подходил, тем меньше я верил в то, что не понимающему очевидных вещей человеку удастся что-либо объяснить. Парни же воспринимали мое молчание по-своему – Никлас насупился, а на лице Кларка проступало виноватое выражение – мальчишки и есть. Но это понимание лишь растравило холодную ярость, бушевавшую внутри, – им все игрушки, а последствия пусть остальные разбирают? Ну уж нет.