М. С. - Владимир Чистяков

Идея кронпринца граничила с чем угодно, кроме здравого смысла: похитить ни много ни мало Саргона и наследника. И заставить его подписать мир. Далее следовали многостраничные условия мира, сделавшие бы честь любому писателю-фантасту… Императору пришлось вспомнить все слова, которые он со времен молодости и шефства над полком гвардейской кавалерии не употреблял. Сынуля явно не знал известной поговорки про виртуозную ругань: 'Покрыл как гвардеец' . Равно как и факта в школьной программе отмеченного — пока личность с косой в дверь не постучится, не назначит император наследника. Нет у грэдов кронпринца. Просто нет. Есть лица, принадлежащие к Императорскому дому, и Сордар только один из них. Узнать о диверсантах на палубе (а ещё лучше — в погребах боезапаса) огромного линкора император вовсе не отказался бы. Но вероятность их проникновения в главные базы флота давно и стабильно пребывала в области отрицательных чисел. Как только в воздухе повеяло порохом, со всех приграничных да приморских территорий грэды выселили в неизвестном направлении всех, у кого была хотя бы 1/8 восьмая мирренской крови. С началом войны пропаганда подняла вой о геноциде мирренского населения и жестоком убийстве мирных жителей и лояльных подданных Саргона. Император знает, что переселены они вовсе не на дно песчаных карьеров. Народу же, знать не обязательно.

Тим понять потом не мог, как до столь цветастых оборотов речи додумался. Бредовой идее не придал значения. Ну и что из того, что есть законспирированный агент в обслуге одного из дворцов Саргона? Он сам из столицы не вылазит, а Сордар с палуб практически никогда не слазит! Бред, он и есть бред. Окрестности главной базы флота — одно из самых спокойных мест в империи. И в живописных горах немало особняков грэдских аристократов. Что из того, что один из них императору принадлежит? Агентуре не известно, где Саргон при встрече флота останавливался. Не исключено, что и нигде: прилетел, покрасовался и улетел на шестимоторной 'Стреле Дины' в сопровождении полка истребителей.

Обматерив наследника, чьи способности в государственных делах следовало измерять теперь отрицательным числами, план Тим демонстративно разорвал, и в корзину выкинул.

А зря.

Да ещё поступили и фотоснимки с разведчиков: на одном из самых больших пляжей проклятого острова выложена огромная, только с самолетов рассматривать, надпись по-мирренски 'Приходите ещё! Ждём с нетерпением! 'Ну, а материалом послужил в изобилии усевавший побережье военный хлам мирренского происхождения.

Четыре красавицы. 'Дина' , ' Кэрдин' , ' Кэретта' и 'Елизавета' . Их звездный час это сражение.

Наши красавицы — так их стали звать после этого боя. Одним из популярнейших грэдских имен стала Елизавета.

Два поврежденных эсминца зашли в порт для ремонта. Какой же прием закатили в их честь! Последнего матроса на руках по городу носили пехотинцы, ещё вчера готовые при встрече любому моряку дать в морду. Да что там матроса! Эсминец целиком на сушу готовы были вытащить, и на руках на главную площадь города оттащить. Как памятник на прибрежных скалах водрузить. Чтобы все хорошенько запомнили, как грэды воюют.

К тому времени, когда линкоры вернулись в свою базу, дошли уже некоторые сведения о масштабах учиненного ими разгрома. 400000, не 400000, а много больше ста тысяч всё-таки погибло. И около двадцати тысяч пленных. Миррены потеряли два линкора, четыре авианосца, шесть крейсеров, три подлодки, четырнадцать эсминцев, и огромное количество транспортов. Собственные потери в тяжелых кораблях куда как выше, но их можно и замолчать. Или отделаться стандартной фразой вроде 'наши потери не выше, чем готовы понести мужественные войска' .

При возвращении из боевого похода, линкоры всегда встречали с почетным караулом и оркестром, игравшим веселые марши. На этот раз было не совсем так. Оркестр не играл маршей. Трубы молчали. И для встречи выстроился не обычный караул. Застыли в ряд императорские кирасиры. А перед строем с обнаженным мечом в руке стоял император. И адмиралу отсалютовал как младший по званию. Ибо хотя и главком, но одновременно имеет и морской чин капитана первого ранга.

Обошел все газеты и другой фотоснимок. Расцеловавшая какого-то матроса с 'Елизаветы' красавица старшая дочь императора. В тот момент наверное, на целом свете не было более удивленного и счастливого одновременного человека, чем никому не известный матрос. А раскрасавица ещё и на руках у него устроилась! Матрос с принцессой на руках! Снимок стал известен всему миру.

Бродили даже слухи о коротком, но бурном романе. Точно никто не знал, а Софи-Елизавета лишь загадочно улыбалась.

Несколькими днями позже в порт вернулся и 'Владыка' . И стороннему наблюдателю показался бы столь же грозным, как и раньше. А специалист бы заметил, что корабль сильно осел, приняв несколько тысяч тонн воды. И скорость оставляет желать лучшего. Да и в порт входил не сам, а с помощью нескольких буксиров. При более детальном осмотре заметны и большие разрушения в надстройках. Три четверти зениток вышли из строя.

Но кроме почетного караула немало стояло у пирсов санитарных машин.

И многие с кораблей списаны навечно.

Однако, осмотром займутся на заводе, построившем корабль когда-то. И через несколько месяцев линкор снова выйдет в море. Такой же, как и прежде. Ибо ещё не конец войны.

На участников сражения обрушился дождь наград.

Только больше всего ценилась специально отчеканенная медаль. Ибо её получил каждый. От адмирала до матроса. И живой, и родня погибшего. Медаль, учрежденная именным указом императора.

На лицевой стороне — горящие корабли, на оборотной — дата и одно слово — 'Был' . А материалом медали послужил не пресловутый желтый или белый металл, а пожертвованное императором и соправителями серебро высочайшей пробы.

В империи слишком мало знатоков, способных указать, откуда Саргон идейку позаимствовал. Да и те, кто есть — промолчат. Ибо это наша победа.

Качнулся маятник в сторону грэдов. Не переломил в их сторону войну исход величайшей морской битвы. Точно так же, и успешная высадка десанта вызвала бы горечь, раздражение. И не сильно больше. Сражаются чудовища, подобные тем, у кого голову срубишь- на её место две новых лезут, да ещё каждая в два раза зубастее отрубленной. Легли на дно погибшие корабли. Но вовсю искрится сварка на новых остовах, стремительно обрастающих броней и надстройками. Скоро, скоро скользнут они в море.

У войны свои законы, бессильно военное искусство, если воющие против тебя бездари на каждый потопленный корабль могут построить три, пять, десять — да сколько угодно, в зависимости от класса и потребностей.