Медицина и сострадание. Советы тибетского ламы всем, кто заботиться о больных и умирающих людях - Чокьи Ринпоче

Изучая теоретическое основание буддийской практики, мы понимаем, какие качества мы способны развить, двигаясь по духовному пути. Мы восхищаемся теми, кто довёл описанные учителями и текстами качества до совершенства, и в нас возникает сильное стремление самим добиться таких же результатов. Именно поэтому мы изучаем теорию. Когда теория становится реальным опытом, в нас раскрываются благие качества. Уменьшаются омрачения и запутанность, растёт наша уверенность в результатах духовной практики. В определённый момент эта уверенность становится непоколебимой. Мы не можем взрастить в себе такую уверенность, изучая одну лишь теорию. В этом случае мы только получаем представление о том, каким всё должно быть. Всё меняется, когда мы переживаем это на своём опыте.

Разумеется, мы можем испытывать сострадание до того, как у нас получится обрести определённый опыт наблюдения естественного состояния ума. Мы можем даже почувствовать спонтанное сострадание к друзьям и любимым. Но для того, чтобы испытать сострадание по отношению к незнакомым людям, нам всё равно требуется усилие. Нам приходится стараться, чтобы быть милыми с посторонними. И нам приходится совсем нелегко, когда мы имеем дело с теми, кто причиняет нам боль. Даже если в этой ситуации мы постараемся действовать, опираясь на сострадание, мы его не почувствуем. Максимум, что у нас получится, – это изобразить сострадание.

Но когда частью нашего жизненного опыта становится знание своей основополагающей природы, стираются барьеры, отделяющие нас от проявления спонтанного сострадания. Сострадание становится более открытым, свободным и требует меньше усилий. Нам проще чувствовать любовь к совершенно незнакомому человеку, поскольку концепции уже не обладают прежней силой. Даже если вы встретите человека, который, как вам казалось, пытался навредить вам или обидеть, это уже не заденет вас, как раньше. Вы всё равно сможете отнестись к нему по-доброму. Вот лишь некоторые качества, которые возникают в результате прямого прозрения, приобретённого в ходе практики, выполняемой в соответствии с указаниями учителя.

Глава 16

Различные виды учителей

Как я упомянул в предыдущей главе, для продвижения по духовному пути необходим учитель. Возможно, у нас не будет возможности встретиться с подлинным учителем лично и получить от него наставления сразу, как только у нас возникнет интерес к духовному развитию. Однако в буддизме описываются четыре вида учителей. Зная, как правильно воспользоваться имеющимися возможностями, мы сможем немедленно начать движение по духовному пути.

Первый вид учителя – это учения просветлённых существ, записанные со слов просветлённых мастеров прошлого: исторического Будды и других. Когда мы изучаем и впитываем смысл написанного, то получаем своего рода инструкцию. Таким образом письменное слово служит способом получения наставлений. Их автор при этом должен одновременно обладать мудростью и добротой. Лучшие учителя, конечно, – это те, кто избавился от неведения. В буддийской литературе говорится, что они устранили все белые пятна своего понимания.

История из жизни Будды рассказывает, что однажды к нему подошёл мальчик и спросил: «Кто ты на самом деле? Многие люди говорят о тебе, и твоё имя постоянно на слуху, но кто ты в действительности?» Будда ответил: «Я пробуждённый». Если учитель пробуждённый, то его учения, сохранившиеся в письменном виде, подлинны и верны. Таков один вид учителя.

Второй вид учителя называют «учитель живой линии передачи». Это держатель знания, передаваемого непрерывно от учителя к ученику. Такой учитель даёт ученику устные наставления о том, чего стоит избегать и чему стоит следовать, чтобы обрести знание. Ученик, полностью постигнув на своём опыте наставления учителя, передаёт их следующему человеку, своему ученику. Так эти устные наставления передавались непрерывно, начиная от изначальных наставлений Будды до нынешнего времени. Последний человек в этой линии передачи – тот, с кем мы можем повстречаться сегодня и у кого мы можем учиться. Этот вид учителя называется «учитель живой линии передачи».

Такой человек, разумеется, должен обладать немалой квалификацией. Он или она должны быть хорошо знакомы с философией и письменными наставлениями, но также ему или ей требуется реализовать их на собственном опыте. С буддийской точки зрения этот человек – будь то мужчина или женщина – должен обладать личным опытом в том, что я до этого описывал как «пустота, проникнутая состраданием». Такова основа. Пустоту в этом контексте можно также назвать «мудрым знанием». Невозможно обучить других тому, как достичь этого состояния ума, если сам не приобрёл в нём устойчивости. Если учитель пережил прозрение о состоянии пустотности, это означает, что он освободился от неведения и свободен от незнания.

Познание пустоты также растворяет невежественное цепляние за двойственность. Благодаря этому проявляется подлинное сострадание. Открытость, возникающая в тот момент, когда мы не цепляемся за концепции, позволяет проявиться безграничному неконцептуальному состраданию. Чистое и безупречное сострадание разворачивается в пространстве открытости, и такая форма сострадания не скована предвзятостью и ограничениями. Как только невежественное цепляние за двойственность растворяется, возникает сострадание, подобное заботе матери о её единственном ребёнке. Такое сострадание распространяется на всех людей без исключения. Человек, проявляющий пустоту, проникнутую состраданием, может называться «мастер живой линии передачи».

Третий учитель – это символический «учитель опыта», и он представляет собой наши переживания в повседневной жизни. Каждый день мы приобретаем богатый опыт, который приводит к возникновению множества эмоций. Однако все эти переживания проходят и исчезают, едва успев проявиться. Всё то, что мы считаем «своей жизнью», в действительности эфемерно и с трудом поддаётся описанию.

Будда сказал, что мир непостоянен и мимолётен, как осенние облака. В Индии, где жил Будда, форма облаков в осеннем небе очень быстро меняется. Схожим образом рождение и смерть существ подобны спектаклю на сцене. Обычно в пьесе за пару часов разыгрываются целые жизни: человек рождается, вырастает и умирает. Рождение и смерть существ подобны театральному представлению. Счастливые и печальные периоды жизни могут стать нашими учителями, они дают нам урок и мы можем многому научиться у спектакля, в котором участвуем. Даже болезнь и смерть могут стать нашими учителями.

Врачи обычно относятся к болезни как к чему-то, что касается пациентов, а не их самих. Но врачи ничем не отличаются от пациентов. Врачи тоже когда-нибудь заболеют. Врачи видят множество смертей. Если они будут честны с собой, то признают, что стоят в очереди в ожидании смерти вместе со всеми. Непросто об этом думать. Как быть, когда сталкиваешься со смертью? Вы можете относиться к этой ситуации как к учителю. Подобный опыт учит нас тому, как правильно жить, пока жизнь не кончилась. Если мы заболели, нужно понимать, как правильно болеть, то есть как использовать это время наилучшим образом. Когда приходит время смерти, нам нужно знать, как правильно умирать.

Особенно важно точно понимать процесс умирания. Если бы люди не умирали, не было бы смысла говорить на эту тему. Зачем говорить о смерти, если есть возможность её избежать? Но если мы оглянемся вокруг, то не обнаружим никого, кому удалось избежать смерти. Если бы мы могли встретить в этом мире одного-единственного человека, который не умер в своё время или которому не суждено умереть, или услышали, что такой человек может существовать, мы могли бы начать сомневаться в том, что должны умереть. Если бы существовал один такой человек, можно было бы предположить: «Возможно, и я такой же. Если он был первым, то почему бы мне не стать вторым». Но до сих пор не было никого, кто бы не умер. Мы все в одной лодке, все без исключения. Поэтому нам нужно научиться умирать.

Врачи обычно относятся к болезни как к чему-то, что касается пациентов, а не их самих. Но врачи ничем не отличаются от пациентов. Врачи тоже когда-нибудь заболеют.

Научиться надо не только умирать самому, но и работать с умирающими. Врач, безусловно, должен уметь помогать умирающим пациентам. Люди на пороге смерти охвачены тревогой. Им не только очень больно физически, ими владеют беспокойство и страх. Некоторые просто парализованы ужасом. Они приближаются к моменту, когда им придётся расстаться со всем, что они знали: друзьями, семьёй, близкими, детьми, имуществом. Буквально со всем. Мысль об этом может быть почти невыносимой. Даже не желая расставаться, они всё равно расстаются. Они всё равно умирают. Всё было бы не так уж плохо, если бы они могли взять с собой пару друзей, членов семьи и самые ценные вещи. Но с собой нельзя взять ничего, даже собственное тело. Всё осталось позади, всё покинуто, брошено. Ощущение этого гнетёт пациента.