Любовь-война(СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна

- У тебя мороженое на носу, - смеется Олег, ловким движением стирая с моей кожи белое лакомство. – Говорю же, как маленькая.

- Да что ты все заладил? Маленькая да маленькая, - закатываю глаза. – В некоторых вопросах я очень даже взрослая.

- В каких, например? – парень с любопытством косится на меня.

- А то ты не знаешь, - играю бровями. – В искусстве надирания задниц, конечно.

- Да, но в этом ты была хороша еще несколько лет назад, - качает головой он. - А чего новенького ты попробовала с тех пор, как тебе стукнуло шестнадцать?

Его вопрос ставит меня тупик. Говоря откровенно, ничего такого, что можно было бы пометить маркером «принципиально новое», в моей жизни за последние годы не появилось. Досуг остался прежним, окружение не поменялось, да и интересы все те же – спорт, компьютерные игры и прогулки с пацанами.

- Вот об этом и речь, Крис, - заметив мое замешательство, заявляет Олег.

Доев свое мороженое, он достает из кармана пачку сигарет, цепляет губами одну из них и чиркает перед ней зажигалкой.

- По-твоему, я что-то упускаю? – хмурюсь я, наблюдая за тем, как парень медленно втягивает дым в легкие.

- Возможно, - кивает Череп, задумчиво глядя вдаль, а затем вдруг предлагает. – Хочешь?

Он протягивает мне сигарету, зажатую между двух его пальцев, и с вызовом улыбается, мол, давай рискни. Повинуясь импульсу, я собираюсь взять у него дымящуюся бумажную гильзу с завернутым в нее табаком, но Олег отводит ладонь назад, дескать, пробуй из моих рук.

Все еще не понимая, зачем я это делаю, слегка вытягиваю голову вперед, обхватываю губами сигаретный фильтр и неуверенно затягиваюсь. Рот тут же наполняется чем-то терпким и горьким, а в горле начинает сильно першить. Глаза против воли наполняются влагой, и единственное, что я сейчас ощущаю, это сильное жжение в груди и острое желание прокашляться. Ловлю насмешливый взор Черепа и решаю во что бы то ни стало выдержать эту пытку. Пусть не думает, что я какая-то там слабачка.

Не кашлять. Главное – не кашлять.

Выпускаю тонкую струйку дыма наружу и, освободив рот от противной субстанции, победно улыбаюсь.

Олег тоже вздергивает уголки губ, явно собираясь что-то сказать, но знакомый нам обоим голос, доносящийся откуда-то сбоку, прерывает его:

- Охренеть, Кавьяр! Ты пала ниже некуда!

Мы с Черепом синхронно оборачиваемся и упираемся взглядом в стоящего неподалеку Шульца. Он смотрит на нас сурово, неприязненно и, я бы даже сказала, с долей брезгливости. Нет никаких сомнений в том, что он видел мою сигаретную затяжку из рук Олега… Но какого черта он комментирует? Ему-то вообще что за дело?!

- Это ты сейчас упадешь, козлина! – недовольно огрызаюсь я. – Че застыл? Иди, куда шел!

- Тут нейтральная территория, - отрезает Шульц. – Хочу и стою.

Андрей продолжает буравить меня осуждающим взглядом, и я, совершенно того не желая, принимаюсь алеть как маков цвет. То ли оттого, что он застукал меня за дурным занятием, то ли оттого, что увидел, как мы с Черепом гуляем наедине, как какая-то долбанная парочка, мне становится жутко неловко перед бывшим другом, даже ладони потеют.

Хотя чего это я? Шульц мне уже давно никто! Пусть хоть подавится своим неодобрением, мне по барабану!

- Никотин, уксусная кислота, метан, аммиак, мышьяк, угарный газ – понравилось вдыхать это дерьмо?! – Андрей напирает на меня так, будто собирается отшлепать за непристойное поведение.

- Понравилось! – лгу я, лишь бы ему насолить. – Чего привязался?!

Да, Шульц, а ты что думал? Я совсем не примерная девочка. Не нравится, что курю? А ты терпи. Мне тоже много чего не нравится. Например, девки твои бесчисленные, которых ты по углам в школе зажимаешь и тискаешь так, будто вы в последний раз видитесь. Или то, что от взгляда твоего зеленого мой желудок кульбит с переворотом каждый раз делает… Но я же не жалуюсь, не ною из-за этого. Вот и ты не возбухай!

Шульц останавливается в паре шагов от нас, переводит суровый взор на Олега, который невозмутимо докуривает сигарету, и, понизив голос до пугающе низкого баса, цедит:

- Зачем ты подсаживаешь ее на эту хрень? У самого дыхалка никакая, решил и другим испортить?

- Я че-то не догоняю, Шульц, тебя это каким боком касается? – Череп небрежно отбрасывает окурок в траву. – Она в твоей стае? Нет. Она твой друг? Снова нет. Девушка? И опять мимо.

Олег выдерживает небольшую паузу, в течение которой лицо Андрея из недовольного превращается в откровенно злое, и добавляет:

- Занимайся морализаторством у себя в стае, а к моей не лезь. Иначе не поздоровится. Правильно я говорю, Крис?

С этими словами Череп закидывает руку мне на плечи и, обнимая за шею, притягивает к себе. От этого его какого-то уж чересчур панибратского жеста мне становится не по себе, но отстраняться я не спешу.

Во-первых, потому, что происходящее явно не нравится Шульцу. Того и гляди, лопнет от бешенства, наблюдая за нами (а, значит, я просто обязана продолжать в том же духе). Во-вторых, я по-прежнему не хочу ссориться с Черепом, бесцеремонно отталкивая его от себя. Просто в следующий раз буду держать между нами дистанцию, чтобы он не воображал, будто может вот так запросто меня обнимать.

- Правильно, - поддакиваю я Олегу, стараясь скрыть нарастающее во мне напряжение от его слишком близкого присутствия.

Взгляд Шульца вновь соскальзывает на мое лицо, и от пробирающей до мурашек зелени его глаз становится трудно дышать. Почему он всегда так на меня действует?

- Если твое окружение считает что-то нормальным, это необязательно так, - негромко произносит он. – Учись думать своей головой.

- А ты своей головой думал, когда купальник мне развязывал, мерзавец? – гневно шиплю я, скидывая с себя руку Черепа и шагая Шульцу навстречу.

Ох, и раздражает же он меня! Так бы и расцарапала его самодовольную рожу!

- Разумеется, - в зеленых глазах загорается шальной огонек. – Я ведь больше всех хотел посмотреть, что у тебя под ним.

Последнюю фразу он произносит тихо, почти неслышно, и я уверена, что до слуха Черепа она так и не долетела.

До судороги в челюсти стискиваю зубы и сжимаю руки в кулаки. Еще чуть-чуть, и я его ударю. Честное слово, ударю. Потому что нельзя быть таким наглым и самоуверенным!

На грудь мою хотел посмотреть? Ну что, понравилась? Не хуже, чем у твоей Динки? Наверняка не хуже! Я ведь тоже очень даже ничего, симпатичная. Ты замечаешь это, Андрей? Скажи, что замечаешь…

- Иди к черту, Шульц! Ненавижу тебя!

- От ненависти до любви, как говорится, - бросает он, разворачиваясь и двигаясь в сторону своего дома. – Смотри не влюбись, Крис.

- Да я скорее влюблюсь в болотную жабу, чем в тебя! – выплевываю ему в спину с досадой.

Ну вот. Опять я потеряла самообладание и воплю на всю улицу, как чокнутая истеричка. Гребанный шутник! Как ему удается с такой завидной регулярностью доводить меня до белого каления? Ума не приложу.

Но ничего, скоро моя бомба замедленного действия рванет и разорвет репутацию Шульца на кусочки. Вот тогда-то я и повеселюсь.

Глава 25

Андрей

- Да ладно, братан, - Леха сочувственно хлопает меня по плечу. – Размер ведь не имеет значения, все это знают.

- Охрененная поддержка, Гуляев, - злобно огрызаюсь я. – Если размер не имеет значения, тогда почему никто не производит пятисантиметровых вибраторов?

Друг задумчиво почесывает затылок, будто всерьез озаботился этим глубоко философским вопросом, а затем с видом древнегреческого мыслителя выдает:

- Ну, по сути, большой аппарат у мужиков – это как сиськи пятого размера у женщин: практической пользы никакой, но потрогать приятно.

- Вот ты дебил, - качаю головой.

Я, разумеется, понимаю, что Леха пытается меня подбодрить, но от его разглагольствований только хуже.

- Хорош из-за этой фигни париться! – не унимается он. – Ты че баб не знаешь? Поболтают-поболтают да забудут!